Как только ему удалось овладеть собой, воспоминание о том, как Сара хороша и как восхитительно прекрасен ее запах и вкус, снова вызвали в нем бешеное сердцебиение.
Это ему самому нужно держаться от нее подальше. Если он немедленно не уедет, то просто взорвется, и неизвестно, в чем выразится этот взрыв.
Джеймс поспешно пробирался к выходу, на ходу кивками приветствуя знакомых и стараясь не сталкиваться с друзьями. Пусть себе чешут языки по поводу его раннего отъезда, все равно тут он им не помеха. Если никто не свяжет его исчезновение с Сарой, то и ему дела нет до этих сплетен.
Он выхватил у лакея свою шляпу и трость, и бедняга со всех ног бросился открывать ему дверь, но Джеймс даже не кивнул ему. Немедленно на улицу, в темноту, где он сможет успокоиться, никому не навредив. Он стремительно шагал, желая как можно скорее удалиться от городского дома леди Уэйнрайт.
Однако незваные мысли, одна мрачнее другой, по-прежнему преследовали его.
Господи, что ему делать, если у Сары зародится чувство к Данлэпу? Он не может допустить, чтобы она вышла за него замуж – ни за него и ни за кого другого, кроме самого Джеймса. Если же он допустит... Одна эта мысль причиняла ему непереносимую боль.
Он с силой ударил тростью по ни в чем не повинной изгороди, и треск решетки тут же потонул в скрипе ожидающих экипажей, звоне упряжи и разговорах возниц; лишь сторожевой пес услышал его и бросился вперед.
Джеймс ускорил шаги. Он должен уметь владеть своими чувствами. Он мужчина, солдат, а не какой-нибудь тюфяк, чтобы так раскисать.
Повернув за угол, он направился вперед, не задумываясь, куда держит путь.
Он, только он женится на Саре. Он ее скомпрометировал, и его понятия о чести требовали этого брака.
Размашисто шагая, Джеймс озирался на ходу в надежде, что на него набросится какой-нибудь местный бродяга, приняв его за легкую добычу. С каким бы наслаждением он сейчас поработал кулаками, чтобы снять это невероятное напряжение!
Но улицы были непривычно пустынны.
По крайней мере теперь он может заняться изучением прошлого Данлэпа. Ему следовало начать с этого сразу же, как только мерзкий тип появился у Истхэвенов. У него есть люди, которые разнюхают для него все что угодно. Черт побери, да если у Данлэпа на заднице родимое пятно, они и его обнаружат в два счета. Завтра утром у него состоится разговор с Уолтером Парксом, который следовало давно уже провести.
Оставив Джеймса, Сара быстро скрылась в дамской комнате. К счастью, там никого не было.
Она прижала к горящим щекам руки в перчатках. Голова у нее кружилась, она больше не понимала себя. Как могла она наговорить Джеймсу такие ужасные вещи? Прежде она умела сдерживать себя и не давала воли языку, даже если бывала рассержена. Но ведь она впервые в жизни испытывает такие нравственные мучения!
И почему Джеймс поцеловал ее сразу после того, как она нагрубила ему, как какая-нибудь жена рыбака? Опустив голову, Сара закрыла лицо руками. Скорее это было нападение, чем просто поцелуй – и как же ее вероломное тело его жаждало! Она все еще чувствовала его ладони у себя на ягодицах, дерзкое проникновение его языка внутрь. Колени у нее задрожали, и она поспешно опустилась на стул.
Мистер Данлэп никогда не заставит ее чувствовать такое возбуждение, никогда!
– Мисс Гамильтон! Сара! – Майор Дрейсмит поклонился. – Могу я просить у вас следующий танец?
– Конечно, Чарлз. – Сара улыбнулась. Вернувшись в бальный зал, она испытала облегчение, не увидев там ни Джеймса, ни мистера Данлэпа. В таком нервном состоянии она не смогла бы танцевать ни с тем, ни с другим. А вот Чарлз не станет нарушать ее спокойствия, которое ей с таким трудом удалось восстановить.
Однако она ошиблась.
– Где Джеймс, Сара? – первым делом спросил Чарлз, как только они направились в центр зала.
Она слегка покачнулась, и Чарлз поспешно поддержал ее.
– Не знаю. Он был здесь совсем недавно.
Может, он помчался мучить другую девушку? Сара не сомневалась, что из великосветских дам любая обрадовалась бы вниманию Джеймса. Сегодня отсутствует миссис Тортон – не пошел ли Джеймс к ней? Или он у леди Крестен – не случайно ведь Сара нигде не заметила ее слишком откровенно обнаженную фигуру.
– Вы уже определили дату?
– Дату чего?
– Вашей свадьбы.
– Чарлз, вы же понимаете, что герцог не может жениться на простой американке.
– Но почему? Ведь Джеймс сделал вам предложение, разве не так?
– Да, сделал.
– Так в чем же проблема? Ему безразлично ваше положение и титул. Может, это вам небезразлично? Вы не хотите выходить за него, потому что он родовитый джентльмен?
– Нет. – От одного упоминания о Джеймсе у нее перехватывало дыхание. Она находилась в таком смятении, что боялась разрыдаться прямо во время танца. – Пожалуйста, Чарлз, мы можем с вами просто танцевать?
– Хорошо, но имейте в виду, что мы с Робби решили докопаться, в чем у вас загвоздка. И если вы нам этого не скажете, мы спросим у Джеймса.
– Не делайте этого!
Чарлз удивленно посмотрел на нее:
– Но почему? Сара, я бы отдал за Джеймса жизнь, и я хочу, чтобы он был счастлив.
«Вот как? Но неужели никто не хочет, чтобы и я была счастлива?» Сара не стала произносить эти слова вслух, но ее это действительно мучило.
Она одинока и не должна об этом забывать. Лиззи и леди Глэдис – это семья Джеймса, а не ее. Леди Аманда, Чарлз и даже Робби в первую очередь беспокоятся только за Джеймса, потому что это их давний и близкий друг, в то время как она чужая для всех этих людей и для их образа жизни. Она была американкой, которой нужны от мужа любовь и верность, а не британкой, стремившейся обрести в браке положение и богатство.
Но что такое любовь? Раньше ей не приходилось об этом задумываться. Чистое и жертвенное чувство? Или, может, то горячее непонятное желание, которое охватывает ее при каждом прикосновении Джеймса?
Они закончили танец в молчании. Сара настолько погрузилась в свои мысли, что едва заметила, как майор поклонился и покинул ее.
Может ли она стать счастливой с Джеймсом? Нет, это невозможно. Он герцог, она республиканка. Он распутник, она... пока еще нет; но если будет и дальше поддерживать с ним знакомство... Сара в смущении закрыла глаза... и представила себе великолепный обнаженный торс Джеймса.
– Вы выглядите такой одинокой, мисс Гамильтон...
– Мистер Раньон! – Сара, безусловно, предпочла бы одиночество его компании.
Ричард протянул ей руку:
– Пойдемте.
– Я немного устала и, пожалуй, останусь здесь, хотя я благодарна вам за приглашение.
Однако Ричард продолжал ждать, не убирая руки. За спиной Сара услышала перешептывание сидевших на стульях нетанцующих компаньонок и оглянулась – женщины впились в нее пронзительными глазками, как дикие собаки, почуявшие кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Это ему самому нужно держаться от нее подальше. Если он немедленно не уедет, то просто взорвется, и неизвестно, в чем выразится этот взрыв.
Джеймс поспешно пробирался к выходу, на ходу кивками приветствуя знакомых и стараясь не сталкиваться с друзьями. Пусть себе чешут языки по поводу его раннего отъезда, все равно тут он им не помеха. Если никто не свяжет его исчезновение с Сарой, то и ему дела нет до этих сплетен.
Он выхватил у лакея свою шляпу и трость, и бедняга со всех ног бросился открывать ему дверь, но Джеймс даже не кивнул ему. Немедленно на улицу, в темноту, где он сможет успокоиться, никому не навредив. Он стремительно шагал, желая как можно скорее удалиться от городского дома леди Уэйнрайт.
Однако незваные мысли, одна мрачнее другой, по-прежнему преследовали его.
Господи, что ему делать, если у Сары зародится чувство к Данлэпу? Он не может допустить, чтобы она вышла за него замуж – ни за него и ни за кого другого, кроме самого Джеймса. Если же он допустит... Одна эта мысль причиняла ему непереносимую боль.
Он с силой ударил тростью по ни в чем не повинной изгороди, и треск решетки тут же потонул в скрипе ожидающих экипажей, звоне упряжи и разговорах возниц; лишь сторожевой пес услышал его и бросился вперед.
Джеймс ускорил шаги. Он должен уметь владеть своими чувствами. Он мужчина, солдат, а не какой-нибудь тюфяк, чтобы так раскисать.
Повернув за угол, он направился вперед, не задумываясь, куда держит путь.
Он, только он женится на Саре. Он ее скомпрометировал, и его понятия о чести требовали этого брака.
Размашисто шагая, Джеймс озирался на ходу в надежде, что на него набросится какой-нибудь местный бродяга, приняв его за легкую добычу. С каким бы наслаждением он сейчас поработал кулаками, чтобы снять это невероятное напряжение!
Но улицы были непривычно пустынны.
По крайней мере теперь он может заняться изучением прошлого Данлэпа. Ему следовало начать с этого сразу же, как только мерзкий тип появился у Истхэвенов. У него есть люди, которые разнюхают для него все что угодно. Черт побери, да если у Данлэпа на заднице родимое пятно, они и его обнаружат в два счета. Завтра утром у него состоится разговор с Уолтером Парксом, который следовало давно уже провести.
Оставив Джеймса, Сара быстро скрылась в дамской комнате. К счастью, там никого не было.
Она прижала к горящим щекам руки в перчатках. Голова у нее кружилась, она больше не понимала себя. Как могла она наговорить Джеймсу такие ужасные вещи? Прежде она умела сдерживать себя и не давала воли языку, даже если бывала рассержена. Но ведь она впервые в жизни испытывает такие нравственные мучения!
И почему Джеймс поцеловал ее сразу после того, как она нагрубила ему, как какая-нибудь жена рыбака? Опустив голову, Сара закрыла лицо руками. Скорее это было нападение, чем просто поцелуй – и как же ее вероломное тело его жаждало! Она все еще чувствовала его ладони у себя на ягодицах, дерзкое проникновение его языка внутрь. Колени у нее задрожали, и она поспешно опустилась на стул.
Мистер Данлэп никогда не заставит ее чувствовать такое возбуждение, никогда!
– Мисс Гамильтон! Сара! – Майор Дрейсмит поклонился. – Могу я просить у вас следующий танец?
– Конечно, Чарлз. – Сара улыбнулась. Вернувшись в бальный зал, она испытала облегчение, не увидев там ни Джеймса, ни мистера Данлэпа. В таком нервном состоянии она не смогла бы танцевать ни с тем, ни с другим. А вот Чарлз не станет нарушать ее спокойствия, которое ей с таким трудом удалось восстановить.
Однако она ошиблась.
– Где Джеймс, Сара? – первым делом спросил Чарлз, как только они направились в центр зала.
Она слегка покачнулась, и Чарлз поспешно поддержал ее.
– Не знаю. Он был здесь совсем недавно.
Может, он помчался мучить другую девушку? Сара не сомневалась, что из великосветских дам любая обрадовалась бы вниманию Джеймса. Сегодня отсутствует миссис Тортон – не пошел ли Джеймс к ней? Или он у леди Крестен – не случайно ведь Сара нигде не заметила ее слишком откровенно обнаженную фигуру.
– Вы уже определили дату?
– Дату чего?
– Вашей свадьбы.
– Чарлз, вы же понимаете, что герцог не может жениться на простой американке.
– Но почему? Ведь Джеймс сделал вам предложение, разве не так?
– Да, сделал.
– Так в чем же проблема? Ему безразлично ваше положение и титул. Может, это вам небезразлично? Вы не хотите выходить за него, потому что он родовитый джентльмен?
– Нет. – От одного упоминания о Джеймсе у нее перехватывало дыхание. Она находилась в таком смятении, что боялась разрыдаться прямо во время танца. – Пожалуйста, Чарлз, мы можем с вами просто танцевать?
– Хорошо, но имейте в виду, что мы с Робби решили докопаться, в чем у вас загвоздка. И если вы нам этого не скажете, мы спросим у Джеймса.
– Не делайте этого!
Чарлз удивленно посмотрел на нее:
– Но почему? Сара, я бы отдал за Джеймса жизнь, и я хочу, чтобы он был счастлив.
«Вот как? Но неужели никто не хочет, чтобы и я была счастлива?» Сара не стала произносить эти слова вслух, но ее это действительно мучило.
Она одинока и не должна об этом забывать. Лиззи и леди Глэдис – это семья Джеймса, а не ее. Леди Аманда, Чарлз и даже Робби в первую очередь беспокоятся только за Джеймса, потому что это их давний и близкий друг, в то время как она чужая для всех этих людей и для их образа жизни. Она была американкой, которой нужны от мужа любовь и верность, а не британкой, стремившейся обрести в браке положение и богатство.
Но что такое любовь? Раньше ей не приходилось об этом задумываться. Чистое и жертвенное чувство? Или, может, то горячее непонятное желание, которое охватывает ее при каждом прикосновении Джеймса?
Они закончили танец в молчании. Сара настолько погрузилась в свои мысли, что едва заметила, как майор поклонился и покинул ее.
Может ли она стать счастливой с Джеймсом? Нет, это невозможно. Он герцог, она республиканка. Он распутник, она... пока еще нет; но если будет и дальше поддерживать с ним знакомство... Сара в смущении закрыла глаза... и представила себе великолепный обнаженный торс Джеймса.
– Вы выглядите такой одинокой, мисс Гамильтон...
– Мистер Раньон! – Сара, безусловно, предпочла бы одиночество его компании.
Ричард протянул ей руку:
– Пойдемте.
– Я немного устала и, пожалуй, останусь здесь, хотя я благодарна вам за приглашение.
Однако Ричард продолжал ждать, не убирая руки. За спиной Сара услышала перешептывание сидевших на стульях нетанцующих компаньонок и оглянулась – женщины впились в нее пронзительными глазками, как дикие собаки, почуявшие кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76