Она у меня на всю жизнь запомнит, как стучать… то есть совать меня в «Ворона»! Нет, Тубзик, я сейчас ее прикончу и отдохну от страданий…
Дэррмо-Какер схватил братца за плечи и хорошенько встряхнул.
– А ну прекрати мне по-«вороньи» каркать! Ты дома. Слушай, эта книжная сучка в перспективе принесет нам миллиарды!
Дэррмо притих и собрался с мыслями.
– Конечно же, – пробормотал он наконец. – Огромные неиспользованные потребительские ресурсы! Как думаешь, сколько барахла мы сможем впарить этим невежественным массам из литературы девятнадцатого века?
– Вот-вот, – ответил Дэррмо-Какер, – и наши непереработанные отходы. Там же можно такую свалку устроить! А вот если не сработает, тогда ее и прикончишь.
– Когда начнем? – спросил Дэррмо, с каждой секундой словно бы наливавшийся силой в животворном тепле корпоративной алчности.
– Это зависит от мисс Нонетот, – глянул на меня Дэррмо-Какер.
– Я скорее умру. – И я не блефовала.
– Да ну? – ухмыльнулся Дэррмо-Какер. – Вы что, не слышали? Для внешнего мира вы уже мертвы. Неужели, по-вашему, мы оставим вас в живых после того, чему вы стали свидетелем?
Мое сознание металось в поисках выхода, но под рукой не было ничего – ни оружия, ни книги. Вообще ничего.
– Я еще не решил, – самодовольным тоном продолжал Дэррмо-Какер, – упадете вы в лифтовую шахту или окажетесь жертвой несчастного случая с каким-нибудь прибором. Что вы предпочитаете?
И усмехнулся, жестоко и страшно. Я промолчала. Мне просто нечего было сказать.
– Боюсь, девочка моя, – сказал Дэррмо-Какер, когда они направились к двери, забрав с собой мой Путеводитель, – придется вам провести в гостях у корпорации всю оставшуюся жизнь. Но это будет не так уж и плохо. Мы действительно восстановим вашего мужа. Конечно, вы никогда с ним не встретитесь, но он будет жив, пока вы сотрудничаете с нами, а сотрудничать вы будете, сами понимаете.
Я гневно посмотрела на братцев-засранцев.
– Пока дышу, помогать вам не стану.
Дэррмо-Какер моргнул.
– Станете, станете, Нонетот. Если не ради Лондэна, так ради вашего ребенка. Да-да, нам об этом известно. И не утруждайте себя поиском книг в надежде провернуть свой трюк с исчезновением – мы позаботились, чтоб их тут не осталось!
Он снова улыбнулся и вышел из подвала. Дверь захлопнулась, ее грохот отозвался у меня в груди дрожью. Я села на стул, уронила голову на руки и заплакала от отчаяния, злости – и безысходности.
Глава 29
Спасение
Спасение Четверг из темницы «Голиафа», блестяще осуществленное мисс Хэвишем, окутано многочисленными легендами. Никто прежде не только не пытался совершить ничего подобного, но даже и не думал, что такое возможно. Подвиг прославил обеих. Хэвишем в восьмой раз появилась на первой странице беллетрицейской профессиональной газеты «Подвижная литера», а Четверг – в первый. Это упрочило их дружбу. В анналах беллетриции имеются такие прославленные примеры сотрудничества, как Беовульф и Снид, Фальстаф и Ухти-Тухти, Вольтер и Фларк. Но в тот вечер возник союз Хэвишем и Нонетот, самый знаменитый, какой только знала беллетриция…
(ЕДИНСТВЕННЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ УОРРИНГТОНСКИХ КОТОВ. Беллетрицейские дневники)
Самым тяжким испытанием во время моего заключения в подвалах двенадцатого подземного этажа исследовательского центра «Голиафа» было даже не одиночество, а тишина. Ни гудения кондиционера, ни обрывков разговоров из-за двери – ничего. Я думала о Лондэне, о мисс Хэви-шем, о Джоффи, о Майлзе и ребенке. Что уготовил для него Дэррмо-Какер? Я поднялась и стала ходить взад-вперед по подвалу, освещенному резким светом неоновых трубок. На стене висело большое зеркало, за которым, возможно, скрывалось что-то вроде глазка. В крошечной комнатке рядом размещались туалет и душевая кабина, а у себя в камере я нашла свернутое одеяло и матрац и туалетные принадлежности в открытом кем-то для меня заранее шкафчике.
Двадцать минут я изучала укромные уголки и закоулки камеры, надеясь отыскать забытый кем-нибудь грошовый роман или хоть какое-нибудь печатное издание, чтобы нырнуть в него и сбежать. Но комната была пуста – ни карандашной стружки, ни тем более самого карандаша. Я села на единственный стул, закрыла глаза, попыталась представить себе Библиотеку и вспомнить ее описание в Путеводителе и даже прочла на память выученное еще в детстве вступление к «Повести о двух городах». Способности книгопрыгуна сейчас помочь не могут, поскольку отсутствовал текст для чтения, но терять мне было нечего, и я пыталась читать наизусть все, что помнила, – от Овидия до Де ла Мара. Иссякнув, перешла на лимерики и кончила безотказэновскими анекдотами. Ничего. Ни малейшего проблеска.
Я раскатала матрац, легла на пол и закрыла глаза, надеясь снова увидеть Лондэна и обсудить с ним свое безнадежное положение. Но ничего не вышло.
Колечко, подарок мисс Хэвишем, вдруг сильно раскалилось, послышался какой-то фыркающий звук, и передо мной возникла некая фигура.
Это оказалась мисс Хэвишем собственной персоной, и вид она имела весьма недовольный. Не успела я сообщить ей, что страшно рада встрече, как она ткнула в меня пальцем и заявила:
– У вас, юная леди, большие проблемы!
– Будто я не знаю.
Она не ожидала от меня такого беспечного замечания, а кроме того, явно предполагала, что, завидев ее, я тут же вскочу на ноги, поэтому больно стукнула меня по колену тростью.
– Ой! – Я поняла намек и вскочила. – Откуда вы взялись?
– Хэвишемы приходят и уходят, когда им заблагорассудится! – царственно ответствовала она. – Почему ты мне ничего не сказала?
– Я… я не надеялась, что вы позволите мне прыгнуть в книгу самостоятельно, особенно в По, – проблеяла я, ожидая возмущенной тирады, точнее, извержения Везувия.
Но не дождалась. Мисс Хэвишем злилась не на меня.
– На это мне наплевать, – надменно отрезала она. – Чем ты занимаешься в свободное время в дешевых репринтах, совершенно меня не волнует!
– О.
Вглядываясь в ее суровые черты, я пыталась понять, что же я в таком случае натворила.
– Ты была обязана мне сообщить! – сказала она, подходя ко мне еще на шаг.
– О ребенке? – проблеяла я.
– Нет, дура! О «Карденио»!
– О «Карденио»?
За дверью послышалось тихое щелканье, словно кто-то возился с замком.
– Это Хренс и Редькинс, – сказала я. – Лучше прыгайте отсюда.
– Еще чего! – ответила Хэвишем. – Уходим вместе. Может быть, ты и полная идиотка, но я за тебя отвечаю. Одна беда: четырнадцать футов бетона не так-то легко преодолеть… Придется вычитать нас отсюда. Быстро, дай мне твой Путеводитель!
– У меня его отобрали.
Дверь приоткрылась, и вошел Дэррмо-Какер, улыбаясь до ушей.
– Надо же! – сказал он. – Стоит только бросить книгопрыгуна в темницу, как тут же появляется второй!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Дэррмо-Какер схватил братца за плечи и хорошенько встряхнул.
– А ну прекрати мне по-«вороньи» каркать! Ты дома. Слушай, эта книжная сучка в перспективе принесет нам миллиарды!
Дэррмо притих и собрался с мыслями.
– Конечно же, – пробормотал он наконец. – Огромные неиспользованные потребительские ресурсы! Как думаешь, сколько барахла мы сможем впарить этим невежественным массам из литературы девятнадцатого века?
– Вот-вот, – ответил Дэррмо-Какер, – и наши непереработанные отходы. Там же можно такую свалку устроить! А вот если не сработает, тогда ее и прикончишь.
– Когда начнем? – спросил Дэррмо, с каждой секундой словно бы наливавшийся силой в животворном тепле корпоративной алчности.
– Это зависит от мисс Нонетот, – глянул на меня Дэррмо-Какер.
– Я скорее умру. – И я не блефовала.
– Да ну? – ухмыльнулся Дэррмо-Какер. – Вы что, не слышали? Для внешнего мира вы уже мертвы. Неужели, по-вашему, мы оставим вас в живых после того, чему вы стали свидетелем?
Мое сознание металось в поисках выхода, но под рукой не было ничего – ни оружия, ни книги. Вообще ничего.
– Я еще не решил, – самодовольным тоном продолжал Дэррмо-Какер, – упадете вы в лифтовую шахту или окажетесь жертвой несчастного случая с каким-нибудь прибором. Что вы предпочитаете?
И усмехнулся, жестоко и страшно. Я промолчала. Мне просто нечего было сказать.
– Боюсь, девочка моя, – сказал Дэррмо-Какер, когда они направились к двери, забрав с собой мой Путеводитель, – придется вам провести в гостях у корпорации всю оставшуюся жизнь. Но это будет не так уж и плохо. Мы действительно восстановим вашего мужа. Конечно, вы никогда с ним не встретитесь, но он будет жив, пока вы сотрудничаете с нами, а сотрудничать вы будете, сами понимаете.
Я гневно посмотрела на братцев-засранцев.
– Пока дышу, помогать вам не стану.
Дэррмо-Какер моргнул.
– Станете, станете, Нонетот. Если не ради Лондэна, так ради вашего ребенка. Да-да, нам об этом известно. И не утруждайте себя поиском книг в надежде провернуть свой трюк с исчезновением – мы позаботились, чтоб их тут не осталось!
Он снова улыбнулся и вышел из подвала. Дверь захлопнулась, ее грохот отозвался у меня в груди дрожью. Я села на стул, уронила голову на руки и заплакала от отчаяния, злости – и безысходности.
Глава 29
Спасение
Спасение Четверг из темницы «Голиафа», блестяще осуществленное мисс Хэвишем, окутано многочисленными легендами. Никто прежде не только не пытался совершить ничего подобного, но даже и не думал, что такое возможно. Подвиг прославил обеих. Хэвишем в восьмой раз появилась на первой странице беллетрицейской профессиональной газеты «Подвижная литера», а Четверг – в первый. Это упрочило их дружбу. В анналах беллетриции имеются такие прославленные примеры сотрудничества, как Беовульф и Снид, Фальстаф и Ухти-Тухти, Вольтер и Фларк. Но в тот вечер возник союз Хэвишем и Нонетот, самый знаменитый, какой только знала беллетриция…
(ЕДИНСТВЕННЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ УОРРИНГТОНСКИХ КОТОВ. Беллетрицейские дневники)
Самым тяжким испытанием во время моего заключения в подвалах двенадцатого подземного этажа исследовательского центра «Голиафа» было даже не одиночество, а тишина. Ни гудения кондиционера, ни обрывков разговоров из-за двери – ничего. Я думала о Лондэне, о мисс Хэви-шем, о Джоффи, о Майлзе и ребенке. Что уготовил для него Дэррмо-Какер? Я поднялась и стала ходить взад-вперед по подвалу, освещенному резким светом неоновых трубок. На стене висело большое зеркало, за которым, возможно, скрывалось что-то вроде глазка. В крошечной комнатке рядом размещались туалет и душевая кабина, а у себя в камере я нашла свернутое одеяло и матрац и туалетные принадлежности в открытом кем-то для меня заранее шкафчике.
Двадцать минут я изучала укромные уголки и закоулки камеры, надеясь отыскать забытый кем-нибудь грошовый роман или хоть какое-нибудь печатное издание, чтобы нырнуть в него и сбежать. Но комната была пуста – ни карандашной стружки, ни тем более самого карандаша. Я села на единственный стул, закрыла глаза, попыталась представить себе Библиотеку и вспомнить ее описание в Путеводителе и даже прочла на память выученное еще в детстве вступление к «Повести о двух городах». Способности книгопрыгуна сейчас помочь не могут, поскольку отсутствовал текст для чтения, но терять мне было нечего, и я пыталась читать наизусть все, что помнила, – от Овидия до Де ла Мара. Иссякнув, перешла на лимерики и кончила безотказэновскими анекдотами. Ничего. Ни малейшего проблеска.
Я раскатала матрац, легла на пол и закрыла глаза, надеясь снова увидеть Лондэна и обсудить с ним свое безнадежное положение. Но ничего не вышло.
Колечко, подарок мисс Хэвишем, вдруг сильно раскалилось, послышался какой-то фыркающий звук, и передо мной возникла некая фигура.
Это оказалась мисс Хэвишем собственной персоной, и вид она имела весьма недовольный. Не успела я сообщить ей, что страшно рада встрече, как она ткнула в меня пальцем и заявила:
– У вас, юная леди, большие проблемы!
– Будто я не знаю.
Она не ожидала от меня такого беспечного замечания, а кроме того, явно предполагала, что, завидев ее, я тут же вскочу на ноги, поэтому больно стукнула меня по колену тростью.
– Ой! – Я поняла намек и вскочила. – Откуда вы взялись?
– Хэвишемы приходят и уходят, когда им заблагорассудится! – царственно ответствовала она. – Почему ты мне ничего не сказала?
– Я… я не надеялась, что вы позволите мне прыгнуть в книгу самостоятельно, особенно в По, – проблеяла я, ожидая возмущенной тирады, точнее, извержения Везувия.
Но не дождалась. Мисс Хэвишем злилась не на меня.
– На это мне наплевать, – надменно отрезала она. – Чем ты занимаешься в свободное время в дешевых репринтах, совершенно меня не волнует!
– О.
Вглядываясь в ее суровые черты, я пыталась понять, что же я в таком случае натворила.
– Ты была обязана мне сообщить! – сказала она, подходя ко мне еще на шаг.
– О ребенке? – проблеяла я.
– Нет, дура! О «Карденио»!
– О «Карденио»?
За дверью послышалось тихое щелканье, словно кто-то возился с замком.
– Это Хренс и Редькинс, – сказала я. – Лучше прыгайте отсюда.
– Еще чего! – ответила Хэвишем. – Уходим вместе. Может быть, ты и полная идиотка, но я за тебя отвечаю. Одна беда: четырнадцать футов бетона не так-то легко преодолеть… Придется вычитать нас отсюда. Быстро, дай мне твой Путеводитель!
– У меня его отобрали.
Дверь приоткрылась, и вошел Дэррмо-Какер, улыбаясь до ушей.
– Надо же! – сказал он. – Стоит только бросить книгопрыгуна в темницу, как тут же появляется второй!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96