Мы хотим, чтобы вы помогли нам взять Аида. Вы знаете его с колледжа, и письмо он прислал вам. Мы согласимся на его условия и устроим встречу. Затем сядем ему на хвост и возьмем его. Все просто. «Голиаф» получит Прозопортал, мы – рукопись, ваши дядя и тетя – свободу, а ТИПА-5 – Аида. Каждый получит свое, и все будут довольны. А пока надо сидеть тихо и ждать новостей.
– Я знаю технологию выслеживания вымогателей не хуже вас, сэр. Аид не дурак, не рассчитывайте, что вам удастся его обдурить.
– До этого не дойдет, – ответил Пшикс. – Мы отдадим ему деньги и схватим прежде, чем он сумеет удрать. Я полностью доверяю оперативникам Дэррмо.
– И тем не менее, сэр, Ахерон куда умнее и жестче, чем вы можете себе представить. Мы должны провести операцию сами. Нам вовсе не нужно, чтобы дэррмовские наемники палили во все стороны.
– Предложение отклоняется, Нонетот. Вы будете делать то, что я скажу, или не будете делать ничего. Все.
Наверное, мне стоило бы разозлиться сильнее, но не получалось. Впрочем, не удивительно: «Голиаф» никогда не идет на компромисс. А где нечему удивляться, там и злиться особо не на что. Придется работать с тем, что есть.
Когда мы вернулись в кабинет, я снова позвонила Лондэну. На сей раз ответила женщина. Я попросила позвать его к телефону.
– Он спит, – последовал краткий ответ.
– Вы не можете его разбудить? – попросила я. – Это очень важно.
– Нет, не могу. Кто его спрашивает?
– Четверг Нонетот.
Женщина захихикала. Мне это сразу не понравилось.
– Он все мне о тебе рассказал, Четверг.
Она говорила с таким презрением, что во мне вспыхнула мгновенная неприязнь.
– А с кем я говорю?
– Это Маргариточка Муттинг, дорогуша, невеста Лондэна.
Я бессильно откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Нет, не может быть. Теперь понятно, почему Лондэн так настойчиво спрашивал, смогу ли я простить его хотя бы когда-нибудь.
– Что, задумалась, лапуля? – насмешливо спросила Маргариточка. – Лондэн – потрясный мужик. Он тебя почти десять лет ждал, но, подозреваю, теперь он мой с потрохами. Знаешь, если ты везучая, мы пошлем тебе чуток свадебного пирога. Захочешь сделать нам подарок – свадебный список в Кэмп-Хостоне.
Я проглотила комок в горле.
– И когда же радостный день?
– Твой или мой? – рассмеялась Маргариточка. – Твой – понятия не имею. А наш с моим милым Лондиком – через две недели в субботу.
– Позвольте мне с ним поговорить, – попросила я чуть громче.
– Ну, может, когда он проснется, я скажу ему, что ты звонила.
Я повысила голос:
– Хотите, чтобы я пришла и начала колотить в дверь?
Безотказэн привстал из-за стола и удивленно поднял брови.
– Слушай, ты, тупая сука, – тихо, чтобы Лондэн уж точно ничего не услышал, прошипела Маргариточка, – ты могла захомутать Лондэна, да профукала. Все кончено. Поди поищи себе какого-нибудь придурка-литтектива – там у вас идиотов до хрена.
– Послушайте…
– Нет, это ты слушай, – отрезала Маргариточка. – Если ты попытаешься влезть и разрушить мое счастье, я сверну твою дурацкую шею!
Связь прервалась. Я спокойно положила трубку и сняла со спинки кресла пиджак.
– Ты куда? – спросил Безотказэн.
– На стрельбище, – ответила я. – Должно быть, я там на какое-то время задержусь.
22. ИГРА В ВЫЖИДАНИЕ
Гибель каждого очередного Феликса вновь заставляла Аида скорбеть по Феликсу номер один. И то был страшный удар для него. Дело не столько в потере верного друга и коллеги по преступлениям, сколько в ужасающем осознании того, что чуждые ему чувства – которые он воспринимал как предательские по отношению к своему получеловеческому происхождению, – иногда могут быть невыносимы. Немудрено, что они с первым Феликсом так ладили. К великому сожалению для Феликса, он не был наделен демоническими способностями Аида и получил пулю в живот в тот самый день, когда Аид попытался ограбить банк «Голиафа» в Хартлпуле в 75 году. Феликс стоически принял смерть и, прежде чем Аид тихо избавил его от дальнейших мучений, завещал другу «продолжить дело». В память о друге Ахерон снял с Феликса лицо и унес с места преступления. Каждый следующий слуга, вырванный им из общества, получал сомнительную честь носить не только имя друга Ахерона, но и его лицо.
Мильон де Роз. Жизнь после смерти Феликса Чистлиста
Безотказэн разместил объявление в «Суиндонском глобусе». После этого мы все собрались в кабинете Виктора, чтобы сверить наработки.
– У нас семьдесят два обращения, – объявил Виктор. – Увы, все они – по поводу кроликов.
– Ты мало запросил, Безотказэн, – пошутила я.
– Я не слишком разбираюсь в кроликах, – высокомерно отозвался Безотказэн. – Мне показалось, что это хорошая цена.
Виктор положил на стол папку.
– Полиция наконец опознала парня, которого ты застрелила у Старми Арчера. Того, без отпечатков. Ты была права насчет лица: оно не его.
– Кто же он тогда?
Виктор открыл папку.
– Он был бухгалтером в Ньюбери, и звали его Адриан Умниг. Пропал пару лет назад. Ни в чем преступном не замешан, даже скорость не превышал. Хороший был человек. Семьянин, набожный, активно работал в благотворительных организациях.
– Аид украл его волю, – прошептала я. – Самые чистые души легче всего запятнать. В нем мало осталось от Умнига, когда мы застрелили его. А что с лицом?
– Все еще работают. Его идентифицировать труднее. Согласно судебным отчетам, это лицо носил не только Умниг.
Я насторожилась:
– Так он может оказаться и не последним!
Виктор понял, схватился за трубку и позвонил Пшиксу. Через двадцать минут взвод ТИПА-14 окружил ритуальный зал, предназначенный для передачи тела Умнига семье. Поздно. Лицо, которое Умниг носил последних два года, исчезло. Камеры слежения ничего не засекли, что и неудивительно.
Новость о предстоящей свадьбе Лондэна оказалась для меня сильным ударом. Позже я выяснила, что он познакомился с Маргариточкой Муттинг где-то с год назад на встрече с читателями, когда подписывал книги. Она была хорошенькой и обольстительной, хотя и чересчур полной, на мой вкус. Мозгов у нее тоже было не ахти – по крайней мере, я себя в этом убеждала. Лондэн говорил, что ему хочется иметь семью, и он заслуживал нормальной жизни. Смирившись, я даже начала поощрять жалкие попытки Безотказэна пригласить меня на ужин. У нас было мало общего, разве что интерес к личности того, кто на самом деле написал пьесы Шекспира. Я сидела за столом и смотрела, как Прост изучает клочок бумаги с сомнительным автографом. Бумага и чернила были подлинными. А вот подпись, к сожалению, нет.
– Продолжим, – сказала я, вспомнив наш разговор во время ланча. – Ты рассказывал мне об Эдуарде де Вире, графе Оксфордском.
Безотказэн несколько мгновений сидел в задумчивости.
– Граф Оксфорд был писателем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Я знаю технологию выслеживания вымогателей не хуже вас, сэр. Аид не дурак, не рассчитывайте, что вам удастся его обдурить.
– До этого не дойдет, – ответил Пшикс. – Мы отдадим ему деньги и схватим прежде, чем он сумеет удрать. Я полностью доверяю оперативникам Дэррмо.
– И тем не менее, сэр, Ахерон куда умнее и жестче, чем вы можете себе представить. Мы должны провести операцию сами. Нам вовсе не нужно, чтобы дэррмовские наемники палили во все стороны.
– Предложение отклоняется, Нонетот. Вы будете делать то, что я скажу, или не будете делать ничего. Все.
Наверное, мне стоило бы разозлиться сильнее, но не получалось. Впрочем, не удивительно: «Голиаф» никогда не идет на компромисс. А где нечему удивляться, там и злиться особо не на что. Придется работать с тем, что есть.
Когда мы вернулись в кабинет, я снова позвонила Лондэну. На сей раз ответила женщина. Я попросила позвать его к телефону.
– Он спит, – последовал краткий ответ.
– Вы не можете его разбудить? – попросила я. – Это очень важно.
– Нет, не могу. Кто его спрашивает?
– Четверг Нонетот.
Женщина захихикала. Мне это сразу не понравилось.
– Он все мне о тебе рассказал, Четверг.
Она говорила с таким презрением, что во мне вспыхнула мгновенная неприязнь.
– А с кем я говорю?
– Это Маргариточка Муттинг, дорогуша, невеста Лондэна.
Я бессильно откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Нет, не может быть. Теперь понятно, почему Лондэн так настойчиво спрашивал, смогу ли я простить его хотя бы когда-нибудь.
– Что, задумалась, лапуля? – насмешливо спросила Маргариточка. – Лондэн – потрясный мужик. Он тебя почти десять лет ждал, но, подозреваю, теперь он мой с потрохами. Знаешь, если ты везучая, мы пошлем тебе чуток свадебного пирога. Захочешь сделать нам подарок – свадебный список в Кэмп-Хостоне.
Я проглотила комок в горле.
– И когда же радостный день?
– Твой или мой? – рассмеялась Маргариточка. – Твой – понятия не имею. А наш с моим милым Лондиком – через две недели в субботу.
– Позвольте мне с ним поговорить, – попросила я чуть громче.
– Ну, может, когда он проснется, я скажу ему, что ты звонила.
Я повысила голос:
– Хотите, чтобы я пришла и начала колотить в дверь?
Безотказэн привстал из-за стола и удивленно поднял брови.
– Слушай, ты, тупая сука, – тихо, чтобы Лондэн уж точно ничего не услышал, прошипела Маргариточка, – ты могла захомутать Лондэна, да профукала. Все кончено. Поди поищи себе какого-нибудь придурка-литтектива – там у вас идиотов до хрена.
– Послушайте…
– Нет, это ты слушай, – отрезала Маргариточка. – Если ты попытаешься влезть и разрушить мое счастье, я сверну твою дурацкую шею!
Связь прервалась. Я спокойно положила трубку и сняла со спинки кресла пиджак.
– Ты куда? – спросил Безотказэн.
– На стрельбище, – ответила я. – Должно быть, я там на какое-то время задержусь.
22. ИГРА В ВЫЖИДАНИЕ
Гибель каждого очередного Феликса вновь заставляла Аида скорбеть по Феликсу номер один. И то был страшный удар для него. Дело не столько в потере верного друга и коллеги по преступлениям, сколько в ужасающем осознании того, что чуждые ему чувства – которые он воспринимал как предательские по отношению к своему получеловеческому происхождению, – иногда могут быть невыносимы. Немудрено, что они с первым Феликсом так ладили. К великому сожалению для Феликса, он не был наделен демоническими способностями Аида и получил пулю в живот в тот самый день, когда Аид попытался ограбить банк «Голиафа» в Хартлпуле в 75 году. Феликс стоически принял смерть и, прежде чем Аид тихо избавил его от дальнейших мучений, завещал другу «продолжить дело». В память о друге Ахерон снял с Феликса лицо и унес с места преступления. Каждый следующий слуга, вырванный им из общества, получал сомнительную честь носить не только имя друга Ахерона, но и его лицо.
Мильон де Роз. Жизнь после смерти Феликса Чистлиста
Безотказэн разместил объявление в «Суиндонском глобусе». После этого мы все собрались в кабинете Виктора, чтобы сверить наработки.
– У нас семьдесят два обращения, – объявил Виктор. – Увы, все они – по поводу кроликов.
– Ты мало запросил, Безотказэн, – пошутила я.
– Я не слишком разбираюсь в кроликах, – высокомерно отозвался Безотказэн. – Мне показалось, что это хорошая цена.
Виктор положил на стол папку.
– Полиция наконец опознала парня, которого ты застрелила у Старми Арчера. Того, без отпечатков. Ты была права насчет лица: оно не его.
– Кто же он тогда?
Виктор открыл папку.
– Он был бухгалтером в Ньюбери, и звали его Адриан Умниг. Пропал пару лет назад. Ни в чем преступном не замешан, даже скорость не превышал. Хороший был человек. Семьянин, набожный, активно работал в благотворительных организациях.
– Аид украл его волю, – прошептала я. – Самые чистые души легче всего запятнать. В нем мало осталось от Умнига, когда мы застрелили его. А что с лицом?
– Все еще работают. Его идентифицировать труднее. Согласно судебным отчетам, это лицо носил не только Умниг.
Я насторожилась:
– Так он может оказаться и не последним!
Виктор понял, схватился за трубку и позвонил Пшиксу. Через двадцать минут взвод ТИПА-14 окружил ритуальный зал, предназначенный для передачи тела Умнига семье. Поздно. Лицо, которое Умниг носил последних два года, исчезло. Камеры слежения ничего не засекли, что и неудивительно.
Новость о предстоящей свадьбе Лондэна оказалась для меня сильным ударом. Позже я выяснила, что он познакомился с Маргариточкой Муттинг где-то с год назад на встрече с читателями, когда подписывал книги. Она была хорошенькой и обольстительной, хотя и чересчур полной, на мой вкус. Мозгов у нее тоже было не ахти – по крайней мере, я себя в этом убеждала. Лондэн говорил, что ему хочется иметь семью, и он заслуживал нормальной жизни. Смирившись, я даже начала поощрять жалкие попытки Безотказэна пригласить меня на ужин. У нас было мало общего, разве что интерес к личности того, кто на самом деле написал пьесы Шекспира. Я сидела за столом и смотрела, как Прост изучает клочок бумаги с сомнительным автографом. Бумага и чернила были подлинными. А вот подпись, к сожалению, нет.
– Продолжим, – сказала я, вспомнив наш разговор во время ланча. – Ты рассказывал мне об Эдуарде де Вире, графе Оксфордском.
Безотказэн несколько мгновений сидел в задумчивости.
– Граф Оксфорд был писателем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84