Он лег на диван, а она позвонила в полицию в Свег, откуда ее соединили с Эстерсундом. Джузеппе записал ее имя и номер телефона. Когда она положила трубку, он тут же набрал номер, чтобы убедиться, что это не розыгрыш. Еще раз проверил имя убитого – Герберт Молин. Повесив трубку во второй раз, он уже не думал о стрижке.
Джузеппе немедленно отправился к шефу оперативников Рундстрёму. Через двадцать минут они уже ехали в Свег с включенной сиреной и маяками. Криминалисты должны были ехать следом.
Они въехали на хутор около половины седьмого вечера. У поворота ждала в своей машине Ханна Тунберг вместе с комиссаром из Свега Эриком Юханссоном, только что вернувшимся с дорожного происшествия – под Уттерхогдалем перевернулся лесовоз. Уже стемнело. Прежде всего они пошли к указанному Ханной месту на опушке. Когда они осветили тело фонариком, у всех перехватило дыхание. Джузеппе понял, почему Ханна была в истерике. Он-то думал, что уже всего насмотрелся. Самоубийцы, разряжающие дробовик себе в лицо, встречались не так редко. Но это было хуже. Это было хуже всего, что он видел раньше. Это было даже не похоже на человека – кровавый мешок. Лицо исцарапано до неузнаваемости, ступни – сплошные сгустки крови, спина иссечена так, что видны кости.
Они пошли к дому, вынув на всякий случай оружие. По пути заметили, что да, действительно, во дворе лежит скандинавский шпиц с перерезанным горлом. Войдя в дом, Джузеппе убедился, что слова мужа Ханны не были преувеличением. Пол был усеян осколками и залит кровью. Чтобы не помешать работе криминалистов, они остановились в дверях.
Ханна все это время сидела в машине, судорожно сжимая руль. Джузеппе было жаль ее. Он знал, что воспоминания этого дня будут долго ее преследовать в ночных кошмарах.
Джузеппе послал Эрика встретить криминалистов на повороте к хутору. Он попросил его также тщательно записать рассказ Ханны Тунберг. В особенности обратить внимание на показания часов.
Он остался один. Вдруг он подумал, что столкнулся с преступлением, которое ему не по зубам. Но он знал и то, что во всем Емтландском округе нет полицейского, способного вести следствие лучше, чем он. В конце концов Джузеппе решил в тот же день посоветоваться с шефом, не вызвать ли людей из центрального полицейского управления в Стокгольме.
Он приближался к Свенставику. Все еще было темно, октябрьское утро еще не наступило. За истекшую неделю дело об убитом на хуторе не продвинулось ни на йоту.
Была и еще одна серьезная проблема.
Оказалось, что убитый – полицейский на пенсии, переехавший в Херьедален после долгих лет работы следователем в Буросе. Накануне вечером Джузеппе, сидя перед телевизором, просматривал бумаги, присланные оттуда факсом. Теперь у него, казалось бы, имелись все данные, чтобы составить представление об убитом, – но нет, перед ним была пустота. Ни мотива, ни следов, ни свидетелей. Как будто какая-то разъяренная безликая сила появилась из леса, искромсала Герберта Молина и бесследно исчезла.
Он проехал Свенставик. Небо над верхушками леса постепенно синело – начинало светать. Он вспомнил предварительное заключение судебных медиков из Умео. Они, разумеется, подробно разъяснили, каким образом возникли повреждения, но не дали ни одной зацепки, кто и почему мог совершить это зверское преступление. В заключении было указано, что раны на спине причинены ударами кнута. Поскольку кожа на спине превратилась в лохмотья, медики смогли прийти к такому выводу, только когда нашли фрагмент этого самого кнута. При микроскопическом исследовании уточнили, что кнут изготовлен из кожи животного, но какого именно животного, они не могли пока сказать. Таких животных в Швеции не водится Подошвы также подверглись ударам кнута. Раны на лице, напротив, не являлись результатом насилия, считали судмедэксперты. Эти царапины возникли, скорее всего, когда тело волокли по двору – в ранах была земля. На шее отмечены кровоподтеки – очевидно, его пытались душить. Пытались – следует понимать буквально, подчеркнули медики в заключении. Молин скончался не от удавления. И не от слезоточивого газа, следы которого были найдены в глазах, гортани и легких. Он погиб от изнеможения. Из него буквально выбили жизнь кнутом.
Джузеппе свернул на обочину и остановился. Он выключил двигатель, вышел из машины, подождал, пока пройдет грузовик, расстегнул брюки и помочился. Среди всех удовольствий жизни это было одно из самых приятных – помочиться на обочине. Мотор почему-то завелся не сразу. Он попытался взглянуть на все данные о смерти Молина как бы со стороны. Не торопясь, привести в систему все, что видел и читал в различных рапортах и заключениях.
Что-то там такое было.
Нет, ни мотива, ни какой-то зацепки, могущей навести на след, он не обнаружил. Ясно было только, что Молин подвергся длительному и жестокому насилию.
Ярость, подумал Джузеппе. Вот о чем идет речь. И возможно, ярость и является мотивом.
Ярость и месть.
И еще кое-что подсказывало ему, что он на верном пути. Убийство выглядело хорошо спланированной операцией. Сторожевому псу перерезали горло. У преступника был кнут и ружье для патронов со слезоточивым газом. Никаких случайностей. Все предусмотрено. Тщательно продуманная ярость.
Ярость, думал Джузеппе. Ярость и месть. План. Все указывает на то, что убийца почти наверняка бывал на хуторе и раньше, и, может быть, не один раз. Кто-то же должен был обратить внимание на чужака, прогуливающегося возле хутора. Или наоборот, никто никаких чужаков не видел. Тогда убийцу или убийц надо искать в кругу знакомых Молина.
Но у Молина не было круга знакомых. Это не раз подчеркнула Ханна Тунберг. Он ни с кем не общался. Одиночка и нелюдим.
И еще раз он мысленно представил ход событий. Почему-то ему казалось, что преступник был один. Он явился на удаленный хутор с кнутом из кожи таинственного зверя и слезоточивым газом. Герберт Молин был убит с заранее обдуманной жестокостью и брошен голым в лесу.
Вопрос только, было ли это просто убийство или речь идет о казни.
Конечно, надо связаться с центром и попросить помощь экспертов. Это ведь не обычное пьяное убийство. Джузеппе все больше и больше склонялся к мысли, что они имеют дело с хладнокровно спланированной казнью.
В десять минут десятого Джузеппе въехал во двор хутора. Ленту ограждения еще не сняли, хотя полицейских машин видно не было. Он вылез из-за руля. Пока он ехал, поднялся ветер. Шум леса как нельзя лучше соответствовал картине печального осеннего утра. Джузеппе стоял неподвижно, медленно переводя взгляд с предмета на предмет. Именно на том месте, где он сейчас стоял, техники нашли след автомобиля – не принадлежащего Молину старого «Вольво», а другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108