Свежераспиленные доски, лежавшие в кузове, дали Кларку знать, что на шоссе стояла не случайная машина, а как раз та, какая ему нужна.
– Добрый вечер! – проговорил Кларк начало условленного пароля.
– Кому добрый, а кому… – буркнул шофер и постучал молотком по туго накачанному баллону. – Измучило, проклятое колесо: два часа монтирую!
– Теперь все в порядке?
– Порядок.
– Подвезешь в Явор, браток? На двести граммов столичной заработаешь.
– Садитесь.
Когда Кларк и Граб разместились в просторной кабине, шофер Скибан оценивающим взглядом прикинул, кто из его пассажиров является шефом. Выбрал молодого. Найдя в темноте его руку, он крепко пожал ее:
– С благополучием!
Кларк ответил спокойно и насмешливо:
– Смотри, какой чувствительный, больше моего радуешься.
– И вам не грешно порадоваться, – сказал шофер: – через такие рогатки прорваться, подумайте!
– Поехали, а то спать хочется. – Кларк зевнул.
Ну и ну! Скибан, сам давний шпион и убийца, с почтительным любопытством покосился на своего нового шефа.
Въехали в Явор поздним вечером, с севера, со стороны Карпат, откуда меньше всего, по их расчетам, в городе могли ожидать нарушителей границы.
На одной из глухих и плохо освещенных улиц Скибан остановил машину и сказал, обращаясь к Грабу:
– За углом пивной бар, бывший Имре Варге. Помнишь? Там сейчас закусывает твой кум Чеканюк. – Скибан открыл дверцы кабины: – Бувайте!
– А если его там нет? – усомнился Граб. Скибан посмотрел на часы:
– Там, не беспокойся. Он каждый вечер в это время блаженствует за кружкой пива.
Граб вышел из машины, нерешительно протянул руку. Кларк живо подхватил ее:
– Будь здоров, друже! Дня через три встретимся. Я сам разыщу тебя. Сам! Слышишь? Спокойной ночи.
Переваливаясь, тяжело ставя на брусчатку свои косолапые ноги в грубых башмаках, Граб удалялся в глубину темной и безлюдной улицы. Глядя ему вслед, Кларк сказал:
– Скибан, завтра донесешь на него.
– Я? – Донести?… – испугался Скибан.
– Да, ты.
– Зачем вы так шутите, пан?
– Шутить мне некогда. Я говорю совершенно серьезно: ты должен его выдать. Мастер Чеканюк твой сосед?
– Да.
– Вот и хорошо. Ты случайно увидел, как Чеканюк привел к себе какого-то подозрительного человека, и так далее. Ясно?
– Хоть убейте, пан… товарищ Белограй, ничего не понимаю!
– Граб лишний в нашей компании. За ним тянется след, по которому… Теперь ясно?
– Но… если они заберут Граба, то он может и нас потянуть за собой.
– Не потянет, будь уверен. Об этом успели позаботиться.
– Слушаюсь! – ответил Скибан и про себя добавил: «Может быть, и я когда-нибудь окажусь лишним?… – Он усмехнулся. – Ас кем же они останутся?»
– Поехали! Да не торопись: подгадай так, чтобы к вокзалу подкатить тютелька в тютельку.
Высадив Кларка в тихом переулке, неподалеку от Яворского вокзала, Скибан уехал. Ни фары, ни задний свет он не включал до тех пор, пока не повернул за угол. «Молодец! Знает свое дело!» – подумал Кларк, старательно разглаживая на груди и плечах поношенную шинель.
Улица, густо обсаженная декоративными японскими вишнями, вывела Кларка к железным ступенькам крутой лестницы. Впервые в своей жизни видел Кларк эту лестницу, но он уверенно, будто делал это в тысячу первый раз, поднялся наверх и очутился на высоком переходном мосту, перекинутом через многочисленные железнодорожные пути.
Шел он, беспечно раскуривая толстую самокрутку, гремя подковами по дощатому настилу. Звенели ордена и медали. Свежий затисский ветерок трепал полы шинели. Пылевидный дождь кропил пряди волос, выбившиеся из-под фуражки.
Кларк прошел мост, спустился по лестнице, и как раз в это время мимо него промчался длинный состав пассажирских вагонов московского поезда. Кларк глянул на часы: аккуратно! Все, решительно все выходит так, как планировал!
«Демобилизованный старшина» незаметно возник из привокзальной темноты и легко затерялся на шумном, многолюдном перроне, среди солдат-отпускников, следующих в свои части, расквартированные за границей. Вместе с ними он вошел в ярко освещенный вокзал. Оглядываясь вокруг, проговорил:
– Вот и край советской земли. Еще час, два – и опять чужая сторона. Эх, доля ты, доля солдатская…
Как и рассчитывал Кларк, его слова задели душевные струны идущих рядом с ним молодых людей. Один из них, круглолицый, краснощекий, тоже старшина, с артиллерийской эмблемой на погонах, сказал:
– Молчи, друг, не расстраивай…
– Понимаю… – Кларк подмигнул. – От молодой жены уехал?
– Как в воду смотрел. А ты почему без погон? – спросил старшина, когда они расположились на скамьях зала ожидания.
– Относил я свои погоны честь по чести, хватит. Теперь я де-мо-би-лизованный… Завидуешь, а?
Артиллерист вздохнул:
– Мне бы еще хоть недельку побыть в отпуске!
– И месяца бы тебе, браток, не хватило. Счастливые дни не считают. Как она, твоя молодая сударыня, величается?
– Клавой до сих пор звали, – застенчиво улыбнулся артиллерист.
– А тебя?
– Грицьком. Григорий Воловик.
– Гриша, значит. А меня – Иваном. Иван Белограй. – Кларк достал плоскую голубую пачку «Верховины»: – Кури, Григорий батькович, верное средство от тоски.
Артиллерист взял своими толстыми, круглыми пальцами сигарету, аккуратно размял ее, прикурил и, глубоко затянувшись, сквозь дым дружелюбно посмотрел на собеседника:
– И давно ты демобилизовался?
– Недавно. В этом месяце.
– А где служил?
– Та-ам. – Кларк кивнул на запад. – В оккупационных войсках.
– И куда же теперь?
Кларк смущенно опустил голову, надвинул на глаза фуражку.
– Путь мой прямой, а вот не знаю, что выйдет, – ответил он уклончиво. – В общем, слепой сказал: побачимо.
– А все ж таки куда устремился? – любопытствовал артиллерист.
– Да так, есть на земле один заветный уголок. – Кларк поднял голову, подмигнул. – Нацелился я, браток, на колхоз «Заря над Тиссой», на Гоголевскую улицу, на дом девяносто два, где живет Терезия Симак. Слыхал? Те-ре-зия!…
Хмурое лицо старшины-артиллериста постепенно прояснилось.
– И чем же тебе она доводится, эта самая Терезия? – спросил он не без лукавства. – Теткой? Бабушкой?
– Еще и сам не знаю, если правду тебе сказать. Пока мечты большие.
– Чего ж ты сидишь тут, а не бежишь к ней? – удивился артиллерист.
«Демобилизованный старшина» с тоской посмотрел на темное ночное окно:
– Рад бы в рай, да грехи не пускают… – Он помолчал и серьезно добавил: – Куда пойдешь на ночь глядя? Места малознакомые, еще того этого… на границу наткнешься. Подожду лучше до утра. – Он постучал ногтем по стеклу часов. – Время-то как медленно тянется! Выпить чайку, что ли? Составишь компанию, друг?
Артиллерист вывернул карманы шаровар:
– Неподходящий я для тебя компаньон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
– Добрый вечер! – проговорил Кларк начало условленного пароля.
– Кому добрый, а кому… – буркнул шофер и постучал молотком по туго накачанному баллону. – Измучило, проклятое колесо: два часа монтирую!
– Теперь все в порядке?
– Порядок.
– Подвезешь в Явор, браток? На двести граммов столичной заработаешь.
– Садитесь.
Когда Кларк и Граб разместились в просторной кабине, шофер Скибан оценивающим взглядом прикинул, кто из его пассажиров является шефом. Выбрал молодого. Найдя в темноте его руку, он крепко пожал ее:
– С благополучием!
Кларк ответил спокойно и насмешливо:
– Смотри, какой чувствительный, больше моего радуешься.
– И вам не грешно порадоваться, – сказал шофер: – через такие рогатки прорваться, подумайте!
– Поехали, а то спать хочется. – Кларк зевнул.
Ну и ну! Скибан, сам давний шпион и убийца, с почтительным любопытством покосился на своего нового шефа.
Въехали в Явор поздним вечером, с севера, со стороны Карпат, откуда меньше всего, по их расчетам, в городе могли ожидать нарушителей границы.
На одной из глухих и плохо освещенных улиц Скибан остановил машину и сказал, обращаясь к Грабу:
– За углом пивной бар, бывший Имре Варге. Помнишь? Там сейчас закусывает твой кум Чеканюк. – Скибан открыл дверцы кабины: – Бувайте!
– А если его там нет? – усомнился Граб. Скибан посмотрел на часы:
– Там, не беспокойся. Он каждый вечер в это время блаженствует за кружкой пива.
Граб вышел из машины, нерешительно протянул руку. Кларк живо подхватил ее:
– Будь здоров, друже! Дня через три встретимся. Я сам разыщу тебя. Сам! Слышишь? Спокойной ночи.
Переваливаясь, тяжело ставя на брусчатку свои косолапые ноги в грубых башмаках, Граб удалялся в глубину темной и безлюдной улицы. Глядя ему вслед, Кларк сказал:
– Скибан, завтра донесешь на него.
– Я? – Донести?… – испугался Скибан.
– Да, ты.
– Зачем вы так шутите, пан?
– Шутить мне некогда. Я говорю совершенно серьезно: ты должен его выдать. Мастер Чеканюк твой сосед?
– Да.
– Вот и хорошо. Ты случайно увидел, как Чеканюк привел к себе какого-то подозрительного человека, и так далее. Ясно?
– Хоть убейте, пан… товарищ Белограй, ничего не понимаю!
– Граб лишний в нашей компании. За ним тянется след, по которому… Теперь ясно?
– Но… если они заберут Граба, то он может и нас потянуть за собой.
– Не потянет, будь уверен. Об этом успели позаботиться.
– Слушаюсь! – ответил Скибан и про себя добавил: «Может быть, и я когда-нибудь окажусь лишним?… – Он усмехнулся. – Ас кем же они останутся?»
– Поехали! Да не торопись: подгадай так, чтобы к вокзалу подкатить тютелька в тютельку.
Высадив Кларка в тихом переулке, неподалеку от Яворского вокзала, Скибан уехал. Ни фары, ни задний свет он не включал до тех пор, пока не повернул за угол. «Молодец! Знает свое дело!» – подумал Кларк, старательно разглаживая на груди и плечах поношенную шинель.
Улица, густо обсаженная декоративными японскими вишнями, вывела Кларка к железным ступенькам крутой лестницы. Впервые в своей жизни видел Кларк эту лестницу, но он уверенно, будто делал это в тысячу первый раз, поднялся наверх и очутился на высоком переходном мосту, перекинутом через многочисленные железнодорожные пути.
Шел он, беспечно раскуривая толстую самокрутку, гремя подковами по дощатому настилу. Звенели ордена и медали. Свежий затисский ветерок трепал полы шинели. Пылевидный дождь кропил пряди волос, выбившиеся из-под фуражки.
Кларк прошел мост, спустился по лестнице, и как раз в это время мимо него промчался длинный состав пассажирских вагонов московского поезда. Кларк глянул на часы: аккуратно! Все, решительно все выходит так, как планировал!
«Демобилизованный старшина» незаметно возник из привокзальной темноты и легко затерялся на шумном, многолюдном перроне, среди солдат-отпускников, следующих в свои части, расквартированные за границей. Вместе с ними он вошел в ярко освещенный вокзал. Оглядываясь вокруг, проговорил:
– Вот и край советской земли. Еще час, два – и опять чужая сторона. Эх, доля ты, доля солдатская…
Как и рассчитывал Кларк, его слова задели душевные струны идущих рядом с ним молодых людей. Один из них, круглолицый, краснощекий, тоже старшина, с артиллерийской эмблемой на погонах, сказал:
– Молчи, друг, не расстраивай…
– Понимаю… – Кларк подмигнул. – От молодой жены уехал?
– Как в воду смотрел. А ты почему без погон? – спросил старшина, когда они расположились на скамьях зала ожидания.
– Относил я свои погоны честь по чести, хватит. Теперь я де-мо-би-лизованный… Завидуешь, а?
Артиллерист вздохнул:
– Мне бы еще хоть недельку побыть в отпуске!
– И месяца бы тебе, браток, не хватило. Счастливые дни не считают. Как она, твоя молодая сударыня, величается?
– Клавой до сих пор звали, – застенчиво улыбнулся артиллерист.
– А тебя?
– Грицьком. Григорий Воловик.
– Гриша, значит. А меня – Иваном. Иван Белограй. – Кларк достал плоскую голубую пачку «Верховины»: – Кури, Григорий батькович, верное средство от тоски.
Артиллерист взял своими толстыми, круглыми пальцами сигарету, аккуратно размял ее, прикурил и, глубоко затянувшись, сквозь дым дружелюбно посмотрел на собеседника:
– И давно ты демобилизовался?
– Недавно. В этом месяце.
– А где служил?
– Та-ам. – Кларк кивнул на запад. – В оккупационных войсках.
– И куда же теперь?
Кларк смущенно опустил голову, надвинул на глаза фуражку.
– Путь мой прямой, а вот не знаю, что выйдет, – ответил он уклончиво. – В общем, слепой сказал: побачимо.
– А все ж таки куда устремился? – любопытствовал артиллерист.
– Да так, есть на земле один заветный уголок. – Кларк поднял голову, подмигнул. – Нацелился я, браток, на колхоз «Заря над Тиссой», на Гоголевскую улицу, на дом девяносто два, где живет Терезия Симак. Слыхал? Те-ре-зия!…
Хмурое лицо старшины-артиллериста постепенно прояснилось.
– И чем же тебе она доводится, эта самая Терезия? – спросил он не без лукавства. – Теткой? Бабушкой?
– Еще и сам не знаю, если правду тебе сказать. Пока мечты большие.
– Чего ж ты сидишь тут, а не бежишь к ней? – удивился артиллерист.
«Демобилизованный старшина» с тоской посмотрел на темное ночное окно:
– Рад бы в рай, да грехи не пускают… – Он помолчал и серьезно добавил: – Куда пойдешь на ночь глядя? Места малознакомые, еще того этого… на границу наткнешься. Подожду лучше до утра. – Он постучал ногтем по стеклу часов. – Время-то как медленно тянется! Выпить чайку, что ли? Составишь компанию, друг?
Артиллерист вывернул карманы шаровар:
– Неподходящий я для тебя компаньон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52