Рубаха-парень. Гвардеец. Орденов – на десятерых. Веселый. Песенный. Щедрый. Девчата на него засматриваются, а я… Подозрительный он тип. Конечно, может быть я ошибаюсь… Вот, посмотрите.
Гойда положил на стол букет сирени и развернул тетрадь на той странице, где подробно рассказывалось, как, когда и при каких обстоятельствах он впервые встретился с Иваном Белограем.
Майор Зубавин молча, ни разу не взглянув на Гойду, прочитал его записки. Василь не сводил глаз с лица Зубавина, стараясь угадать, ошибся он или не ошибся. Но прочитана уже последняя страница, а лицо Зубавина по-прежнему невозмутимо спокойно.
– Ну? – наконец, не выдержав тягостного молчания майора, спросил Гойда.
Зубавин не ответил. Выдвинув ящик письменного стола, он достал лупу, тщательно протер ее замшей и склонился над букетом. Не найдя ничего достойного внимания в ветках сирени, он отодвинул их и стал пристально изучать орденскую ленточку.
– Я так и думал! – воскликнул он и посмотрел на Гойду добрыми и благодарными глазами. – Молодец, Вася!
– Что, Евгений Николаевич?
– Сейчас всё выясним. Потерпи.
Зубавин долго вертел ленточку в руках, потом окунул ее в какую-то жидкость, налитую в стакан.
– Почта! Шифрованная! – объявил он, рассматривая через лупу цифры, искусно нанесенные на ткань.
Зубавин позвонил. Вошел пожилой человек с погонами капитана. Зубавин бережно, пинцетом взял ленточку, завернул ее в лист чистой бумаги:
– Срочно расшифруйте.
Капитан сдержанно кивнул седеющей головой, молча вышел.
– Значит, твой дружок больше всего интересовался тоннелями и железнодорожными мостами? – поворачиваясь к Гойде, спросил Зубавин.
– Да. Интересовался осторожно, под разными предлогами, но от меня не скроешься.
– Зачем же ему это надо, как ты думаешь?
– Думаю, пока присматривается – что и как. Выбирает подходящие позиции и помощников. Дудки! Ни одного не найдет.
– А этот… путевой обходчик, Певчук?
– Просчитается и с этим. Вернет Тарас Кузьмич деньги, вот увидите. Или вам доставит. Головой за него ручаюсь.
– Есть чем поручиться! – Зубавин потрепал тугие пшеничные кудри механика. – Спасибо, Василий Иванович. Умница! Каким был, таким и остался.
…В один из обыкновенных рабочих дней майор Зубавин подъехал к яворскому депо в сопровождении Грончака. Не привлекая к себе внимания, они прошли в кабинет начальника депо.
Из окна кабинета хорошо были видны все канавы, на которых ремонтировались паровозы. На первой канаве работал слесарь Белограй. В синей спецовке, белокурый и веселый, беспечно насвистывая, он сидел на крыше паровозной будки, монтировал сияющий медью сигнал. Зубавин не мог оторвать от него взгляда. Кажется, все ясно, а он все смотрел и смотрел, как бы разглядывая еще какую-то тайну лазутчика.
Долго и через сложные препятствия пробивался Зубавин к этому белокурому песиголовцу.
С гибелью Дзюбы и исчезновением шофера Скибана майор Зубавин потерял нить, прямо ведущую к главному нарушителю. Теперь все поиски надо было начинать сначала, от истоков событий.
Зубавин решил установить личность каждого, кто прибыл в Явор после того дня, когда была нарушена граница. Людей набралось порядочно. Зубавина в первую очередь заинтересовали семь человек – те, кто определился на работу в депо и на железную дорогу: два паровозных слесаря, кочегар, стрелочник, составитель, телеграфист; под маской советского человека, возможно, и скрывается шеф Карела Грончака. Конечно, Зубавин был готов и к неожиданностям. Тот факт, что шеф Грончака должен был действовать на железной дороге, не означал еще, что он обязательно будет служить здесь же. Он мог устроиться и в городе, работать парикмахером, счетоводом, продавцом.
Враг был опытен и осторожен – он не попался в ловушку, не пришел в больницу к своему подручному.
Из семи человек, на которых Зубавин пока сосредоточил свое внимание, ничем не выделялся паровозный слесарь, демобилизованный старшина Иван Федорович Белограй. Документы его были в полном порядке. Убедительными казались и мотивы, по которым он приехал в Явор. Работал Белограй не хуже всякого другого слесаря, с усердием и умело.
Но одна деталь привлекла внимание Зубавина. Выясняя, как Белограй попал в депо, он узнал, что того рекомендовал военком Пирожниченко как своего фронтового друга. Зубавин направился к военкому, чтобы проверить свое хорошее впечатление о Белограе и оставить его в покое. Но майор Пирожниченко ничего не подтвердил – наоборот, он посеял в душе Зубавина сомнение. Оказывается, они вовсе не были фронтовыми друзьями. Даже не встречались до Явора. Почему же военком рекомендовал Белограя? Пирожниченко не смутился: а почему и не порекомендовать, если понравился человек! Ведь он заслуженный фронтовик, геройски отличился в боях за освобождение Закарпатья.
Зубавин терпеливо продолжал наблюдение за депо и станцией. Слесаря Белограя изучал особо. Он знал, что враг так илииначе, рано или поздно, но должен попытаться связаться со своими сообщниками, и ждал этой попытки. И вот – умные догадки пограничника Смолярчука, берлинские письма к Терезии Ивана Белограя и несколько веток сирени, к которым приколота орденская ленточка с прочитанной шифровкой.
Смолярчук оказался прав. Положив рядом письма, присланные Терезии из Берлина, и личное заявление демобилизованного старшины Ивана Белограя с просьбой, обращенной к начальнику депо, о принятии на работу, Зубавин без труда увидел существенную разницу в почерках. Свое впечатление он проверил специальной экспертизой и свидетельством Терозии Симак.
Вызвав девушку к себе для второй беседы, Зубавин показал ей заявление лже-Белограя и спросил:
– Знакомый почерк? Белограевский?
Она покачала головой и закрыла лицо руками.
Не ошибся и Василь Гойда, придя к Зубавину. Орденская ленточка с шифрованным посланием, описание воскресного путешествия по Закарпатью на «победе» и деньги, «подаренные» путевому обходчику Певчуку, тоже приобщены к делу как весьма существенные доказательства деятельности и замыслов пятого нарушителя.
В те же дни из нового, неожиданного источника к Зубавину поступили данные, окончательно прояснившие трагическую судьбу человека, убитого в Карпатах. Однажды Зубавину позвонил генерал Громада и сообщил, что пражским поездом в Явор прибыла известная Вера Гавриловна Мельникова, мать Героев Советского Союза Виктора и Андрея, погибших в боях с гитлеровцами за освобождение Чехословакии. На контрольно-пропускном пункте она попросила пограничников помочь ей добраться в колхоз «Заря над Тиссой», чтобы повидаться с демобилизованным старшиной, с которым она познакомилась месяц назад в поезде.
Майор Зубавин немедленно выехал на вокзал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Гойда положил на стол букет сирени и развернул тетрадь на той странице, где подробно рассказывалось, как, когда и при каких обстоятельствах он впервые встретился с Иваном Белограем.
Майор Зубавин молча, ни разу не взглянув на Гойду, прочитал его записки. Василь не сводил глаз с лица Зубавина, стараясь угадать, ошибся он или не ошибся. Но прочитана уже последняя страница, а лицо Зубавина по-прежнему невозмутимо спокойно.
– Ну? – наконец, не выдержав тягостного молчания майора, спросил Гойда.
Зубавин не ответил. Выдвинув ящик письменного стола, он достал лупу, тщательно протер ее замшей и склонился над букетом. Не найдя ничего достойного внимания в ветках сирени, он отодвинул их и стал пристально изучать орденскую ленточку.
– Я так и думал! – воскликнул он и посмотрел на Гойду добрыми и благодарными глазами. – Молодец, Вася!
– Что, Евгений Николаевич?
– Сейчас всё выясним. Потерпи.
Зубавин долго вертел ленточку в руках, потом окунул ее в какую-то жидкость, налитую в стакан.
– Почта! Шифрованная! – объявил он, рассматривая через лупу цифры, искусно нанесенные на ткань.
Зубавин позвонил. Вошел пожилой человек с погонами капитана. Зубавин бережно, пинцетом взял ленточку, завернул ее в лист чистой бумаги:
– Срочно расшифруйте.
Капитан сдержанно кивнул седеющей головой, молча вышел.
– Значит, твой дружок больше всего интересовался тоннелями и железнодорожными мостами? – поворачиваясь к Гойде, спросил Зубавин.
– Да. Интересовался осторожно, под разными предлогами, но от меня не скроешься.
– Зачем же ему это надо, как ты думаешь?
– Думаю, пока присматривается – что и как. Выбирает подходящие позиции и помощников. Дудки! Ни одного не найдет.
– А этот… путевой обходчик, Певчук?
– Просчитается и с этим. Вернет Тарас Кузьмич деньги, вот увидите. Или вам доставит. Головой за него ручаюсь.
– Есть чем поручиться! – Зубавин потрепал тугие пшеничные кудри механика. – Спасибо, Василий Иванович. Умница! Каким был, таким и остался.
…В один из обыкновенных рабочих дней майор Зубавин подъехал к яворскому депо в сопровождении Грончака. Не привлекая к себе внимания, они прошли в кабинет начальника депо.
Из окна кабинета хорошо были видны все канавы, на которых ремонтировались паровозы. На первой канаве работал слесарь Белограй. В синей спецовке, белокурый и веселый, беспечно насвистывая, он сидел на крыше паровозной будки, монтировал сияющий медью сигнал. Зубавин не мог оторвать от него взгляда. Кажется, все ясно, а он все смотрел и смотрел, как бы разглядывая еще какую-то тайну лазутчика.
Долго и через сложные препятствия пробивался Зубавин к этому белокурому песиголовцу.
С гибелью Дзюбы и исчезновением шофера Скибана майор Зубавин потерял нить, прямо ведущую к главному нарушителю. Теперь все поиски надо было начинать сначала, от истоков событий.
Зубавин решил установить личность каждого, кто прибыл в Явор после того дня, когда была нарушена граница. Людей набралось порядочно. Зубавина в первую очередь заинтересовали семь человек – те, кто определился на работу в депо и на железную дорогу: два паровозных слесаря, кочегар, стрелочник, составитель, телеграфист; под маской советского человека, возможно, и скрывается шеф Карела Грончака. Конечно, Зубавин был готов и к неожиданностям. Тот факт, что шеф Грончака должен был действовать на железной дороге, не означал еще, что он обязательно будет служить здесь же. Он мог устроиться и в городе, работать парикмахером, счетоводом, продавцом.
Враг был опытен и осторожен – он не попался в ловушку, не пришел в больницу к своему подручному.
Из семи человек, на которых Зубавин пока сосредоточил свое внимание, ничем не выделялся паровозный слесарь, демобилизованный старшина Иван Федорович Белограй. Документы его были в полном порядке. Убедительными казались и мотивы, по которым он приехал в Явор. Работал Белограй не хуже всякого другого слесаря, с усердием и умело.
Но одна деталь привлекла внимание Зубавина. Выясняя, как Белограй попал в депо, он узнал, что того рекомендовал военком Пирожниченко как своего фронтового друга. Зубавин направился к военкому, чтобы проверить свое хорошее впечатление о Белограе и оставить его в покое. Но майор Пирожниченко ничего не подтвердил – наоборот, он посеял в душе Зубавина сомнение. Оказывается, они вовсе не были фронтовыми друзьями. Даже не встречались до Явора. Почему же военком рекомендовал Белограя? Пирожниченко не смутился: а почему и не порекомендовать, если понравился человек! Ведь он заслуженный фронтовик, геройски отличился в боях за освобождение Закарпатья.
Зубавин терпеливо продолжал наблюдение за депо и станцией. Слесаря Белограя изучал особо. Он знал, что враг так илииначе, рано или поздно, но должен попытаться связаться со своими сообщниками, и ждал этой попытки. И вот – умные догадки пограничника Смолярчука, берлинские письма к Терезии Ивана Белограя и несколько веток сирени, к которым приколота орденская ленточка с прочитанной шифровкой.
Смолярчук оказался прав. Положив рядом письма, присланные Терезии из Берлина, и личное заявление демобилизованного старшины Ивана Белограя с просьбой, обращенной к начальнику депо, о принятии на работу, Зубавин без труда увидел существенную разницу в почерках. Свое впечатление он проверил специальной экспертизой и свидетельством Терозии Симак.
Вызвав девушку к себе для второй беседы, Зубавин показал ей заявление лже-Белограя и спросил:
– Знакомый почерк? Белограевский?
Она покачала головой и закрыла лицо руками.
Не ошибся и Василь Гойда, придя к Зубавину. Орденская ленточка с шифрованным посланием, описание воскресного путешествия по Закарпатью на «победе» и деньги, «подаренные» путевому обходчику Певчуку, тоже приобщены к делу как весьма существенные доказательства деятельности и замыслов пятого нарушителя.
В те же дни из нового, неожиданного источника к Зубавину поступили данные, окончательно прояснившие трагическую судьбу человека, убитого в Карпатах. Однажды Зубавину позвонил генерал Громада и сообщил, что пражским поездом в Явор прибыла известная Вера Гавриловна Мельникова, мать Героев Советского Союза Виктора и Андрея, погибших в боях с гитлеровцами за освобождение Чехословакии. На контрольно-пропускном пункте она попросила пограничников помочь ей добраться в колхоз «Заря над Тиссой», чтобы повидаться с демобилизованным старшиной, с которым она познакомилась месяц назад в поезде.
Майор Зубавин немедленно выехал на вокзал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52