Как ты считаешь?
– Пирс ухаживает за Амандой? – изумленно повторила Элис слова невестки. – Да, Феба, я думаю, что он действительно староват. Аманде едва исполнилось восемнадцать, а Пирсу уже тридцать шесть. – Ты права, но это была бы отличная партия, – задумчиво произнесла Феба. – Все гадают, кого же в конце концов выберет мистер Уэстхейвен.
Элис встала.
– Пойду взгляну на Ричарда и Мэри. Ведь я приехала ради них. Проведи меня к ним, Феба. Они болеют уже неделю, значит, сейчас им должно быть лучше?
– Нет, милая. Мэри – очень хрупкая девочка. Доктор Плэйди боится за ее жизнь и каждый день навещает больную. А у Дика не спадает лихорадка. Но он не может спокойно лежать в постели, особенно сейчас, когда к нам приехал Джарвис. Дик обожает Джарвиса.
Элис поднималась по лестнице следом за невесткой, готовясь провести весь день в душной комнате с двумя капризными больными племянниками, и размышляла: «Пирс и Аманда? О нет, только не это! Пирс съест бедняжку на завтрак и не подавится».
Все-таки странно… Пирс посещает лондонские балы и танцует с дамами, выбирая новую жену!
Она отогнала эти мысли и улыбнулась, когда Феба открыла дверь в полутемную детскую.
* * *
На другое утро Элис писала письмо в маленькой библиотеке, которую ее муж использовал в качестве кабинета, когда они останавливались в Лондоне. Она сообщила Андреа Поттер, что ситуация на Портмэн-сквер отнюдь не так безнадежна, как можно было бы подумать, прочтя письмо ее брата. Просто Мэри хотелось, чтобы кто-то сидел рядом и выслушивал ее жалобы. У Ричарда еще не прошла сыпь, но мальчик явно выздоравливал и маялся от безделья.
Вчера после того, как Феба и Аманда отправились на очередной светский раут, а Брюс, облегченно вздохнув, уехал в один из своих многочисленных клубов, Элис раздвинула тяжелые шторы в детской и даже открыла окно, несмотря на протесты Мэри. Врач сказал, что дети уже не заразны, а Джарвис, по его словам, переболел корью несколько лет назад, поэтому Элис разрешила старшему брату навестить младшего – при условии, что он не будет развлекать Ричарда подробностями некой смелой проделки, в результате которой его выгнали из Оксфордского университета.
Дик с большим энтузиазмом сообщил тетке о том, как он и трое его приятелей, несмотря на запрет, привели к себе двух женщин легкого поведения. Но одна из дамочек оказалась отчаянной хохотушкой и так шумела, что всех четверых юношей поймали за недостойным времяпровождением и запретили посещать занятия до конца года.
Элис не стала описывать приключения Джарвиса своей подруге Поттер. Она сложила письмо и встала, собираясь нанять экипаж и провести оставшийся день на Портмэн-сквер. Но ее задержал резкий стук в дверь. Она подняла глаза и увидела не лакея, склонившегося в почтительном поклоне, а радостно улыбающегося лондонского джентльмена.
Гость был модно одет и причесан, правда, его волосы слегка растрепались. Элис отметила высокую мускулистую фигуру и красивое лицо. Было видно, что он не слишком юн, но находится в самом расцвете лет. Он сам открыл дверь и вошел в библиотеку, не дожидаясь, пока о нем доложит слуга. – Элли! – воскликнул он, устремляясь к ней. – Почему ты не написала, что приедешь?
Он крепко обнял Элис и поцеловал ее в щеку.
– Пирс! – засмеялась она. – Да ты стал настоящим франтом!
Гость подбоченился и весело оглядел себя.
– Роскошный мужчина, не правда ли? А какая стрижка! Ты, наверное, думаешь, что я плохо причесался? Ничего подобного! Это нарочитый беспорядок. Так сейчас носят.
Она опять засмеялась:
– Я просто онемела от восторга.
– Так-то! – Он взял ее руки и с чувством пожал их. – Почему ты мне не написала?
– Я уезжала в спешке. Прочитав письмо Брюса, я поняла, что надо немедленно собираться. К тому же у тебя своя жизнь. Ведь ты не можешь вечно быть у меня на побегушках.
– Что? По-твоему, я не должен выказывать никакого интереса, когда моя лучшая подруга появляется в городе? Давай сядем.
– Только на несколько минут, – уточнила Элис, усаживаясь в кресло. Пирс устроился в соседнем. – Я обещала прибыть на Портмэн-сквер до ленча.
– Дети болеют. Твоя невестка поведала мне об этом несколько дней назад, но она не упомянула, что Брюс попросил тебя приехать. Значит, тебя призвали в качестве сиделки, потому что отца, матери, старшей сестры и старшего брата, а также целого штата прислуги, в том числе и няни, недостаточно? Элли, тебя опять водят за нос.
– Не надо так говорить, – улыбнулась она. – Для чего же тогда нужны одинокие тетушки?
– Одинокие тетушки должны жить собственной жизнью. Я собирался приехать в Бат и навестить тебя после Рождества, но мои драгоценные родственнички неожиданно отбыли в мир иной, сделав меня наследником барона, Мне пришлось ехать не в Бат, а в Бедфордшир, чтобы засвидетельствовать свое почтение его светлости.
– Пирс! – воскликнула она, невольно улыбнувшись. – У тебя умерли родственники, а ты совсем не горюешь? Почему ты не носишь траур?
– Я их никогда не видел, Элис. Это очень дальняя родня – что называется, седьмая вода на киселе. Они даже не были прямыми потомками лорда Берринджера. С какой стати я стану носить траур? Нельзя же перекладывать на свои плечи все беды мира!
– Значит, скоро мне придется называть тебя милордом?
– Только посмей! Как дела в Бате? Ты прекрасно выглядишь. Язык не поворачивается назвать тебя провинциалкой.
– Бат – самый красивый город в Англии, Пирс.
– Конечно. Только я слышал, что там полно дряхлых стариков. Мне неприятно думать, что дюжины тамошних генералов в отставке и прочих дедов пялят на тебя глаза, мечтая приобрести в твоем лице молодую жену и одновременно горничную-сиделку.
Элис расхохоталась:
– Не дюжины. Ты преувеличиваешь. Их не больше полудюжины.
– Мне очень жаль, Элли, что ты уехала из Лондона. У меня больше нет повода проводить время в Уэстхейвен-Парке. Два года назад умер Уэб, а прошлым летом ты купила дом в Бате и перебралась туда. Без вас мне так одиноко!
– Правда? Но у меня не было выбора. В прошлом году кузен Уэба решил переехать в Чандлос. Этот дом принадлежит ему. Однако я не жалуюсь. Я, конечно, могла бы купить дом в деревне, Пирс, но мне хотелось уехать подальше.
– Но здесь твоя родина. Твой отец был приходским священником в деревне задолго до того, как ты родилась.
– И все же мне пришлось уехать, Пирс. Никого не осталось – ни папы, ни Уэба… – Она печально улыбнулась. – Я решила начать новую жизнь. Кстати, как ты узнал, что я здесь?
– Вчера вечером в опере я встретил твою невестку. Прости, Элли, если я растравил тебе душу, вспомнив про Уэба.
– Все в порядке, – заверила она. – За эти два года я научилась думать и говорить о нем, не расстраиваясь.
– Ты умела это с самого начала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Пирс ухаживает за Амандой? – изумленно повторила Элис слова невестки. – Да, Феба, я думаю, что он действительно староват. Аманде едва исполнилось восемнадцать, а Пирсу уже тридцать шесть. – Ты права, но это была бы отличная партия, – задумчиво произнесла Феба. – Все гадают, кого же в конце концов выберет мистер Уэстхейвен.
Элис встала.
– Пойду взгляну на Ричарда и Мэри. Ведь я приехала ради них. Проведи меня к ним, Феба. Они болеют уже неделю, значит, сейчас им должно быть лучше?
– Нет, милая. Мэри – очень хрупкая девочка. Доктор Плэйди боится за ее жизнь и каждый день навещает больную. А у Дика не спадает лихорадка. Но он не может спокойно лежать в постели, особенно сейчас, когда к нам приехал Джарвис. Дик обожает Джарвиса.
Элис поднималась по лестнице следом за невесткой, готовясь провести весь день в душной комнате с двумя капризными больными племянниками, и размышляла: «Пирс и Аманда? О нет, только не это! Пирс съест бедняжку на завтрак и не подавится».
Все-таки странно… Пирс посещает лондонские балы и танцует с дамами, выбирая новую жену!
Она отогнала эти мысли и улыбнулась, когда Феба открыла дверь в полутемную детскую.
* * *
На другое утро Элис писала письмо в маленькой библиотеке, которую ее муж использовал в качестве кабинета, когда они останавливались в Лондоне. Она сообщила Андреа Поттер, что ситуация на Портмэн-сквер отнюдь не так безнадежна, как можно было бы подумать, прочтя письмо ее брата. Просто Мэри хотелось, чтобы кто-то сидел рядом и выслушивал ее жалобы. У Ричарда еще не прошла сыпь, но мальчик явно выздоравливал и маялся от безделья.
Вчера после того, как Феба и Аманда отправились на очередной светский раут, а Брюс, облегченно вздохнув, уехал в один из своих многочисленных клубов, Элис раздвинула тяжелые шторы в детской и даже открыла окно, несмотря на протесты Мэри. Врач сказал, что дети уже не заразны, а Джарвис, по его словам, переболел корью несколько лет назад, поэтому Элис разрешила старшему брату навестить младшего – при условии, что он не будет развлекать Ричарда подробностями некой смелой проделки, в результате которой его выгнали из Оксфордского университета.
Дик с большим энтузиазмом сообщил тетке о том, как он и трое его приятелей, несмотря на запрет, привели к себе двух женщин легкого поведения. Но одна из дамочек оказалась отчаянной хохотушкой и так шумела, что всех четверых юношей поймали за недостойным времяпровождением и запретили посещать занятия до конца года.
Элис не стала описывать приключения Джарвиса своей подруге Поттер. Она сложила письмо и встала, собираясь нанять экипаж и провести оставшийся день на Портмэн-сквер. Но ее задержал резкий стук в дверь. Она подняла глаза и увидела не лакея, склонившегося в почтительном поклоне, а радостно улыбающегося лондонского джентльмена.
Гость был модно одет и причесан, правда, его волосы слегка растрепались. Элис отметила высокую мускулистую фигуру и красивое лицо. Было видно, что он не слишком юн, но находится в самом расцвете лет. Он сам открыл дверь и вошел в библиотеку, не дожидаясь, пока о нем доложит слуга. – Элли! – воскликнул он, устремляясь к ней. – Почему ты не написала, что приедешь?
Он крепко обнял Элис и поцеловал ее в щеку.
– Пирс! – засмеялась она. – Да ты стал настоящим франтом!
Гость подбоченился и весело оглядел себя.
– Роскошный мужчина, не правда ли? А какая стрижка! Ты, наверное, думаешь, что я плохо причесался? Ничего подобного! Это нарочитый беспорядок. Так сейчас носят.
Она опять засмеялась:
– Я просто онемела от восторга.
– Так-то! – Он взял ее руки и с чувством пожал их. – Почему ты мне не написала?
– Я уезжала в спешке. Прочитав письмо Брюса, я поняла, что надо немедленно собираться. К тому же у тебя своя жизнь. Ведь ты не можешь вечно быть у меня на побегушках.
– Что? По-твоему, я не должен выказывать никакого интереса, когда моя лучшая подруга появляется в городе? Давай сядем.
– Только на несколько минут, – уточнила Элис, усаживаясь в кресло. Пирс устроился в соседнем. – Я обещала прибыть на Портмэн-сквер до ленча.
– Дети болеют. Твоя невестка поведала мне об этом несколько дней назад, но она не упомянула, что Брюс попросил тебя приехать. Значит, тебя призвали в качестве сиделки, потому что отца, матери, старшей сестры и старшего брата, а также целого штата прислуги, в том числе и няни, недостаточно? Элли, тебя опять водят за нос.
– Не надо так говорить, – улыбнулась она. – Для чего же тогда нужны одинокие тетушки?
– Одинокие тетушки должны жить собственной жизнью. Я собирался приехать в Бат и навестить тебя после Рождества, но мои драгоценные родственнички неожиданно отбыли в мир иной, сделав меня наследником барона, Мне пришлось ехать не в Бат, а в Бедфордшир, чтобы засвидетельствовать свое почтение его светлости.
– Пирс! – воскликнула она, невольно улыбнувшись. – У тебя умерли родственники, а ты совсем не горюешь? Почему ты не носишь траур?
– Я их никогда не видел, Элис. Это очень дальняя родня – что называется, седьмая вода на киселе. Они даже не были прямыми потомками лорда Берринджера. С какой стати я стану носить траур? Нельзя же перекладывать на свои плечи все беды мира!
– Значит, скоро мне придется называть тебя милордом?
– Только посмей! Как дела в Бате? Ты прекрасно выглядишь. Язык не поворачивается назвать тебя провинциалкой.
– Бат – самый красивый город в Англии, Пирс.
– Конечно. Только я слышал, что там полно дряхлых стариков. Мне неприятно думать, что дюжины тамошних генералов в отставке и прочих дедов пялят на тебя глаза, мечтая приобрести в твоем лице молодую жену и одновременно горничную-сиделку.
Элис расхохоталась:
– Не дюжины. Ты преувеличиваешь. Их не больше полудюжины.
– Мне очень жаль, Элли, что ты уехала из Лондона. У меня больше нет повода проводить время в Уэстхейвен-Парке. Два года назад умер Уэб, а прошлым летом ты купила дом в Бате и перебралась туда. Без вас мне так одиноко!
– Правда? Но у меня не было выбора. В прошлом году кузен Уэба решил переехать в Чандлос. Этот дом принадлежит ему. Однако я не жалуюсь. Я, конечно, могла бы купить дом в деревне, Пирс, но мне хотелось уехать подальше.
– Но здесь твоя родина. Твой отец был приходским священником в деревне задолго до того, как ты родилась.
– И все же мне пришлось уехать, Пирс. Никого не осталось – ни папы, ни Уэба… – Она печально улыбнулась. – Я решила начать новую жизнь. Кстати, как ты узнал, что я здесь?
– Вчера вечером в опере я встретил твою невестку. Прости, Элли, если я растравил тебе душу, вспомнив про Уэба.
– Все в порядке, – заверила она. – За эти два года я научилась думать и говорить о нем, не расстраиваясь.
– Ты умела это с самого начала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46