– О чем вы толкуете? – раздраженно бросила она. – Чердаки, паутина… Перейдем лучше к более приятной теме. Мы с мамой составили список гостей, которых намереваемся пригласить на свадьбу. Просмотрите его и, если желаете, добавьте кого-нибудь. На данный момент он включает четыреста двенадцать человек.
– О Боже! Неужели вы знакомы с таким количеством людей?
– Мы не хотим никого обидеть.
– Конечно, – усмехнулся Пирс. – А вы не забыли трубочиста, который прошлым летом чистил мой дымоход? Он не на шутку рассердится, если мы не позовем его на предстоящее торжество.
– Не говорите глупостей, – отрезала Кассандра. – Нам было не так-то просто составить этот список, правда, мама? В таком важном деле шутить нельзя.
– Прошу прощения, милая. – Уэстхейвен поклонился. – Если вам хочется пригласить четыреста гостей, то ради Бога. Едва ли я смогу продолжить ваш список.
– Я не учла миссис Пенхэллоу. Она вернулась домой, в Бат, и вряд ли в ближайшее время появится в Лондоне. И потом, мне кажется, свадьба напомнит ей о ее вдовстве, что вряд ли доставит удовольствие вашей подруге. Как жаль, что она такая старая! Будь она на несколько лет моложе, нашла бы себе другого мужа. Но джентльмены выбирают в жены дам не старше двадцати. Вы согласны?
– Вы поступили правильно. Миссис Пенхэллоу все равно не приехала бы на нашу свадьбу.
– А теперь мне надо подготовиться к прогулке с сэром Клейтоном. Он был очень настойчив, а у меня как раз выдался свободный день. Вечером мы с мамой идем на концерт к леди Одли. Вы можете нас сопровождать.
– Спасибо. С нетерпением буду ждать вечера.
Десять минут спустя, сев в свой экипаж, Пирс не знал, смеяться ему или гневаться. Наверное, на следующий день после свадьбы ему стоит устроить Кассандре хорошую взбучку. Жаль, что он не привык бить женщин. А может, дать ей желанную свободу и самому наслаждаться тем же самым?
Нет. Уэстхейвен слишком высоко ценил супружескую верность и не хотел, чтобы его будущая жена заводила себе любовников. Однако у него было предчувствие, что они будут толпами ломиться в их дом и приглашать Кассандру на разные светские увеселения.
Что ж, придется готовиться к вечной борьбе.
* * *
Элис прожила вдали от дома целых три месяца. Ей повезло – она без труда нашла подходящий коттедж. Раньше он принадлежал двум сестрам, но одна из них умерла, а другая переехала к женатому брату. Коттедж сдавался в аренду. Он был расположен на краю деревни, почти у самого моря.
Элис наняла в деревне горничную и кухарку и стала жить почти отшельницей. Правда, она подружилась с женой священника и с семьей местного помещика, но не участвовала в светской жизни соседей: ведь все вокруг считали ее вдовой.
Она не стала менять имя. Если она решит обосноваться здесь навсегда, то именно здесь родится ее ребенок. Она не хотела усложнять ему жизнь, наделяя фальшивой фамилией.
Элис совершала бесконечные прогулки по скалам и песчаному берегу, размышляя о своем будущем и будущем своего ребенка. Что бы ни случилось, где бы она в конце концов ни осела, ей придется с самого начала рассказать ему всю правду – только ему одному. Она попытается сделать так, чтобы у него было нормальное детство, без клейма незаконнорожденного. Но он должен знать, что она никогда не была замужем за его отцом, и чем раньше она ему об этом скажет, тем лучше.
Надо ли назвать имя отца, Элис так и не решила за эти три месяца. Конечно, ребенок вправе знать, кто дал ему жизнь, но что, если, повзрослев, он отправится искать отца? Пожалуй, будет лучше, если Пирс останется в неведении, ведь у него скоро появится своя семья, Элис не хотела, чтобы он считал себя чем-то обязанным.
Она ничего не ждала от Уэстхейвена и не жалела о той волшебной ночи любви, после которой ей выпал бесценный дар – ребенок. Даже сейчас, по прошествии трех месяцев, Элис не испытывала ни паники, ни чувства вины. Ее беременность становилась все более заметной, и при мысли об этом будущую мать охватила безмятежная радость.
Теперь стало даже лучше. Утренняя тошнота бесследно прошла в конце второго месяца.
Элис была довольна новым жилищем и намеревалась именно здесь родить своего ребенка. Ей бы очень хотелось остаться и больше никуда не уезжать, окончательно порвав с прошлым. Но надо было продать дом в Бате, помочь слугам найти новые места работы, перевезти в Девоншир или продать вещи и мебель, а также решить, как поступить с лондонским домом.
В конце концов Элис сказала себе: если уж ехать, то ехать сейчас, не откладывая. Через месяц, а то и раньше ее положение нельзя будет скрыть. Зачем смущать Андреа и всех остальных? Знакомым придется притворяться, будто они ничего не замечают, и втайне гадать, кто же отец ее будущего ребенка. Андреа, конечно, догадается.
Если очень постараться, то можно завершить все дела за неделю. Потом она вернется в Девоншир, и батские друзья скоро о ней забудут. Элис не терпелось начать новую жизнь.
Она приехала в Бат в конце августа.
* * *
Для Пирса эти месяцы не были ни спокойными, ни скучными. Ему пришлось втянуться в водоворот второй половины сезона – пора было самому вывозить невесту в свет.
Заехав однажды к мистеру Босли, Пирс выяснил, что тот подготовил брачный контракт, но забыл его в своей конторе. Неделю спустя почтенный рыботорговец обнаружил в контракте маленькую неточность и решил переписать его заново, сказав, что справится с этим за пару дней.
Уэстхейвен ждал момента, чтобы переговорить с Кассандрой наедине. Это было непросто – она не баловала его вниманием. Но Пирс твердо вознамерился еще до свадьбы довести до сведения невесты, как много значит для него супружеская верность. Он хотел, чтобы его жена стала почтенной хозяйкой Уэстхейвен-Парка и добропорядочной матерью его детей.
Разумеется, он не собирался лишать жену удовольствий и планировал возить ее в Лондон во время светского сезона и на курорты. Он готов отдавать, но при условии, что она не будет простой потребительницей. Помимо всего прочего, Уэстхейвену не давали покоя мысли об Элис. В то злополучное утро она не пришла к источнику не потому, что устала или не выспалась. У нее был больной вид. На следующее утро она опять пропустила свидание в зале для питья минеральных вод, хотя это был его последний день в Бате. Почему? Ответ очевиден – она не сомневалась, что ей опять станет плохо.
Когда он заехал к ней попрощаться, Элис выглядела очень бледной. Что было тому причиной? Его отъезд? Вряд ли. Она расставалась всего лишь со старинным другом.
Ей нездоровилось два утра подряд.
О Боже! Да он просто слепец! Не заметить очевидного…
В конце концов Уэстхейвен так и не побеседовал с Кассандрой.
* * *
Однажды днем он прибыл на Рассел-сквер, чтобы отвезти свою невесту в музей мадам Тюссо, и застал в гостиной одного Босли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46