Это была одежда, которую мужчине подобало надевать в оперу или на прием в Белом доме, но никак не для уютного вечера в кругу семьи.
Рейчел была в полном недоумении, но вопросов не задавала. Элиас ничего не рассказывал ей об отношениях Лукаса с его близкими, хотя знал об их высоком светском и финансовом статусе. Лукас тоже не касался этой темы, и Рейчел не любопытствовала.
Нетерпеливый окрик донесся с улицы, едва только он успел одеться. Женский голос вызывал Брейдена.
У Лукаса задергалась щека.
– Проклятие!
– Кто? – прошептала она.
– Мать. – В голосе Лукаса звучала нескрываемая ярость.
Он наклонился и нежно поцеловал Рейчел в лоб.
– Подожди меня здесь, дорогая. Тебе совершенно не обязательно терпеть ее злобные выпады.
Злобные выпады? Потрясенная, Рейчел не проронила ни слова. Да и что она могла сказать?
Лукас прошагал из спальни с видом офицера-кавалериста, идущего в бой.
Рейчел поспешно слезла с кровати. Черта с два – выражаясь словами Элиаса – она оставит мужа одного, без поддержки, если там разразится скандал. Но если он считает, что для этого необходимы жемчужные запонки и бриллиантовая булавка, то ей понадобится нечто большее, чем ее простое вечернее платье. К счастью, ей удалось вывезти с собой из Бостона несколько самых роскошных ювелирных украшений из тех, что ей дарил Элиас.
Что еще ей понадобится?
Она осмотрела себя в зеркале.
Ее прическа и корсет пережили ласки Лукаса – более или менее. Конечно, ей надо вымыться.
Она выглядела именно той, кем была: как только что вышедшая замуж женщина, которая не сомневается в любви мужа. Это станет доспехами, в которых вполне можно вступить в любое сражение с другой женщиной – даже с его матерью.
Она дернула сонетку, надеясь, что Лоусон и, может быть, кто-то из проводников «Юнион Пасифик» из соседнего вагона помогают Брейдену справиться с внезапно возникшими проблемами. Ей необходим талант Брейдена, чтобы достаточно быстро оказаться в гостиной.
Лукас встретил родителей в гостиной. Он молился, чтобы у Рейчел хватило здравого смысла остаться в купе, подальше от театра военных действий. Любая сцена, даже самая неприятная, будет того стоить, если Рейчел останется в неведении.
К своему удивлению, он чувствовал себя в обществе матери более спокойно, чем обычно.
В отличие от внушительной фигуры его отца Аурелия Грейнджер была ростом чуть ниже среднего и сохранила изящную фигуру молодой женщины. Ее когда-то светло-русые волосы незаметно стали серебряными, но классические черты лица и прозрачная кожа позволяли ей выглядеть вдвое моложе. Она всегда носила либо глубокий траур, либо полутраур – в зависимости от обстоятельств, но ее платья были неизменно сшиты по последней парижской моде. Отец Лукаса обладал огромным влиянием в советах железных дорог и банков восточного побережья, но одного слова матери было достаточно, чтобы заставить дрожа ъ всех представителей самых высоких кругов восточной аристократии.
На ней было вечернее платье, сшитое в Париже, на этот раз – в глубоком траурном цвете, а к нему был надет полный комплект бриллиантов, которые его сестра называла гарнитуром вдовствующей дамы. Ей явно хотелось добиться максимального сочувствия во время этого разговора и, наверное, заставить его испытывать чувство вины.
– Добро пожаловать на поезд, матушка. Хотите чего-нибудь выпить? – Он решил не приглашать их разделить с ним трапезу, если его к этому не принудят. – Кофе, чаю или вина?
Ти-Эл чуть передвинулся, что было для него весьма необычно. Мать, однако, продолжала действовать, не обращая внимания ни на что – как всегда. Она стала главой семейства Грейнджер в день, когда вышла замуж за Ти-Эла, почти тридцать пять лет назад, и привыкла повелевать окружающими.
– Разумеется, вина.
Лукас посмотрел на стюарда «Юнион Пасифик». Тот кивнул и ушел. Лицо его было непроницаемым. Куда, к дьяволу, подевался Брейден? Наверное, помогает Лоусону на кухне, чтобы удовлетворить все пожелания высоких гостей.
– Прошу вас, садитесь, – пригласил Лукас. Мать расправила многие ярды пышных черных оборок и складок и уселась на центральной кушетке, позаботившись о том, чтобы юбки и шлейф легли как можно внушительнее. «Преклонитесь перед королевой!» – так ее дети всегда называли это движение.
Какую сокрушительную тираду она подготовила на этот раз? Казалось, отец высказал в Чикаго все, что возможно.
Ти-Эл устроился рядом с ней, положив руку на спинку кушетки: идеальная позиция для того, чтобы поддержать любое ее требование.
Лукас повернулся лицом к ним, также положив руку на резную спинку кушетки. Проклятие! Он выглядит так, словно нашкодивший школьник в ожидании порки.
В «Императрице» воцарилась тишина. Из-за ее стен доносился шум нескольких сотен людей, спешащих поесть за те несколько минут, которые поезд проведет на станции.
Лукас стиснул зубы, но все-таки начал разговор, как и требовало его положение хозяина, принимающего гостей:
– Надеюсь, поездка была приятной.
– В первый день дул сильный ветер, – сказал отец, чтобы из вежливости поддержать разговор. В конце концов, он один из крупнейших банкиров страны и за свою жизнь провел немало трудных переговоров.
Но мать прервала его:
– Мы здесь не для того, чтобы обсуждать погоду, мы все это прекрасно понимаем. Есть более важные проблемы, которые следует обсудить.
Матушка в своем репертуаре, подумал Лукас. Выгнул бровь и стал ждать продолжения.
Она одарила его презрительным взглядом.
– Насколько я понимаю, ты отказался жениться на девице Толлмейдж.
Лукас напрягся. Проклятие! Когда наконец она смирится с тем, что не вправе заставлять его жениться?
– Твой долг дать семье Грейнджер новую дочь по имени Марта, – продолжала мать.
Сколько сотен… тысяч?.. Однажды Лукас уже слышал это требование о расплате. С тех пор он повзрослел, стал посещать балы и был представлен респектабельным семьям как выгодный жених. Но мать ничего не желает слышать! Важнее всего для, нее вернуть потерянного ребенка.
Лукас с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на нее. Он постарается вести себя, как подобает взрослому мужчине, пусть даже его мать считает, что может обращаться с ним, как ей заблагорассудится, поскольку Лукас запасной сын при наследнике-Томе, рожденный по семейной необходимости, а не из любви.
– Нет, я никак не могу этого понять, – уклончиво ответил он. – Другая женщина по имени Марта будет все-таки другой женщиной, а не сестрой, которая у меня когда-то была.
– Она будет мне дочерью. Я буду ходить с ней за покупками и обсуждать последние сплетни, доверять, как доверяют только дочери. В отличие от Гортензии, которая вечно ноет и не желает никого слушать.
Лукаса била дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Рейчел была в полном недоумении, но вопросов не задавала. Элиас ничего не рассказывал ей об отношениях Лукаса с его близкими, хотя знал об их высоком светском и финансовом статусе. Лукас тоже не касался этой темы, и Рейчел не любопытствовала.
Нетерпеливый окрик донесся с улицы, едва только он успел одеться. Женский голос вызывал Брейдена.
У Лукаса задергалась щека.
– Проклятие!
– Кто? – прошептала она.
– Мать. – В голосе Лукаса звучала нескрываемая ярость.
Он наклонился и нежно поцеловал Рейчел в лоб.
– Подожди меня здесь, дорогая. Тебе совершенно не обязательно терпеть ее злобные выпады.
Злобные выпады? Потрясенная, Рейчел не проронила ни слова. Да и что она могла сказать?
Лукас прошагал из спальни с видом офицера-кавалериста, идущего в бой.
Рейчел поспешно слезла с кровати. Черта с два – выражаясь словами Элиаса – она оставит мужа одного, без поддержки, если там разразится скандал. Но если он считает, что для этого необходимы жемчужные запонки и бриллиантовая булавка, то ей понадобится нечто большее, чем ее простое вечернее платье. К счастью, ей удалось вывезти с собой из Бостона несколько самых роскошных ювелирных украшений из тех, что ей дарил Элиас.
Что еще ей понадобится?
Она осмотрела себя в зеркале.
Ее прическа и корсет пережили ласки Лукаса – более или менее. Конечно, ей надо вымыться.
Она выглядела именно той, кем была: как только что вышедшая замуж женщина, которая не сомневается в любви мужа. Это станет доспехами, в которых вполне можно вступить в любое сражение с другой женщиной – даже с его матерью.
Она дернула сонетку, надеясь, что Лоусон и, может быть, кто-то из проводников «Юнион Пасифик» из соседнего вагона помогают Брейдену справиться с внезапно возникшими проблемами. Ей необходим талант Брейдена, чтобы достаточно быстро оказаться в гостиной.
Лукас встретил родителей в гостиной. Он молился, чтобы у Рейчел хватило здравого смысла остаться в купе, подальше от театра военных действий. Любая сцена, даже самая неприятная, будет того стоить, если Рейчел останется в неведении.
К своему удивлению, он чувствовал себя в обществе матери более спокойно, чем обычно.
В отличие от внушительной фигуры его отца Аурелия Грейнджер была ростом чуть ниже среднего и сохранила изящную фигуру молодой женщины. Ее когда-то светло-русые волосы незаметно стали серебряными, но классические черты лица и прозрачная кожа позволяли ей выглядеть вдвое моложе. Она всегда носила либо глубокий траур, либо полутраур – в зависимости от обстоятельств, но ее платья были неизменно сшиты по последней парижской моде. Отец Лукаса обладал огромным влиянием в советах железных дорог и банков восточного побережья, но одного слова матери было достаточно, чтобы заставить дрожа ъ всех представителей самых высоких кругов восточной аристократии.
На ней было вечернее платье, сшитое в Париже, на этот раз – в глубоком траурном цвете, а к нему был надет полный комплект бриллиантов, которые его сестра называла гарнитуром вдовствующей дамы. Ей явно хотелось добиться максимального сочувствия во время этого разговора и, наверное, заставить его испытывать чувство вины.
– Добро пожаловать на поезд, матушка. Хотите чего-нибудь выпить? – Он решил не приглашать их разделить с ним трапезу, если его к этому не принудят. – Кофе, чаю или вина?
Ти-Эл чуть передвинулся, что было для него весьма необычно. Мать, однако, продолжала действовать, не обращая внимания ни на что – как всегда. Она стала главой семейства Грейнджер в день, когда вышла замуж за Ти-Эла, почти тридцать пять лет назад, и привыкла повелевать окружающими.
– Разумеется, вина.
Лукас посмотрел на стюарда «Юнион Пасифик». Тот кивнул и ушел. Лицо его было непроницаемым. Куда, к дьяволу, подевался Брейден? Наверное, помогает Лоусону на кухне, чтобы удовлетворить все пожелания высоких гостей.
– Прошу вас, садитесь, – пригласил Лукас. Мать расправила многие ярды пышных черных оборок и складок и уселась на центральной кушетке, позаботившись о том, чтобы юбки и шлейф легли как можно внушительнее. «Преклонитесь перед королевой!» – так ее дети всегда называли это движение.
Какую сокрушительную тираду она подготовила на этот раз? Казалось, отец высказал в Чикаго все, что возможно.
Ти-Эл устроился рядом с ней, положив руку на спинку кушетки: идеальная позиция для того, чтобы поддержать любое ее требование.
Лукас повернулся лицом к ним, также положив руку на резную спинку кушетки. Проклятие! Он выглядит так, словно нашкодивший школьник в ожидании порки.
В «Императрице» воцарилась тишина. Из-за ее стен доносился шум нескольких сотен людей, спешащих поесть за те несколько минут, которые поезд проведет на станции.
Лукас стиснул зубы, но все-таки начал разговор, как и требовало его положение хозяина, принимающего гостей:
– Надеюсь, поездка была приятной.
– В первый день дул сильный ветер, – сказал отец, чтобы из вежливости поддержать разговор. В конце концов, он один из крупнейших банкиров страны и за свою жизнь провел немало трудных переговоров.
Но мать прервала его:
– Мы здесь не для того, чтобы обсуждать погоду, мы все это прекрасно понимаем. Есть более важные проблемы, которые следует обсудить.
Матушка в своем репертуаре, подумал Лукас. Выгнул бровь и стал ждать продолжения.
Она одарила его презрительным взглядом.
– Насколько я понимаю, ты отказался жениться на девице Толлмейдж.
Лукас напрягся. Проклятие! Когда наконец она смирится с тем, что не вправе заставлять его жениться?
– Твой долг дать семье Грейнджер новую дочь по имени Марта, – продолжала мать.
Сколько сотен… тысяч?.. Однажды Лукас уже слышал это требование о расплате. С тех пор он повзрослел, стал посещать балы и был представлен респектабельным семьям как выгодный жених. Но мать ничего не желает слышать! Важнее всего для, нее вернуть потерянного ребенка.
Лукас с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на нее. Он постарается вести себя, как подобает взрослому мужчине, пусть даже его мать считает, что может обращаться с ним, как ей заблагорассудится, поскольку Лукас запасной сын при наследнике-Томе, рожденный по семейной необходимости, а не из любви.
– Нет, я никак не могу этого понять, – уклончиво ответил он. – Другая женщина по имени Марта будет все-таки другой женщиной, а не сестрой, которая у меня когда-то была.
– Она будет мне дочерью. Я буду ходить с ней за покупками и обсуждать последние сплетни, доверять, как доверяют только дочери. В отличие от Гортензии, которая вечно ноет и не желает никого слушать.
Лукаса била дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61