Тем не менее завтра мы сможем уехать, как и планировали. А как у тебя прошел вечер?
Мейтленд пожал плечами, уселся в кресло с чашкой кофе и посмотрел на отца:
– Выиграл чуть больше, чем проиграл.
Мальчишка здорово проигрался, раз уж не смог этого скрыть, подумал Коллинз.
Он ударил кулаком по столику, стоявшему рядом с его креслом, так что зазвенел фарфор.
– Тебе надо обхаживать вдовушку, а не тратить зря время на петушиных боях!
– Зачем? – удивился Мейтленд. – Мы ведь контролируем ее состояние.
– Ошибаешься. Пока мы можем лишь определять расходы. Тебе надо стать отцом ее детей, чтобы оно осталось у нас навсегда.
Мейтленд возмущенно посмотрел на отца и резко поставил свою чашку.
– Рейчел Дэвис – неподходящая мать для следующего поколения Коллинзов! Она внучка книготорговца.
– Ее происхождение не имеет значения, главное – деньги.
Однако Мейтленд не собирался сдаваться:
– Непонятно, почему остальные опекуны так заботливо оберегают эту простушку, ублюдка прислуги. Старик Дэвис, видимо, спятил, когда разрешил своему единственному выжившему сыну на ней жениться.
– Ее отец был секретарем Дэвиса и его доверенным лицом. Все его друзья, особенно опекуны, знали ее отца так же хорошо, как самого Дэвиса. Я лично превозносил этот брак до небес, лишь бы остаться в опекунском совете.
Мейтленд проворчал что-то себе под нос.
– А что до отношения Дэвиса к тому браку, думаю, он принял бы любую женщину, на которой его сынку вздумалось бы жениться, если принять во внимание огромную дыру у парня в легком.
– Значит, кровь у нее плохая, но общество ее приняло! – посетовал Мейтленд. – Даже если бы я смог это вынести, она холодная сучка, которую книги интересуют больше, чем мужчины. В отличие от ее сестрички, которая начинала трепетать, стоило мне потискать ей сиськи. В Рейчел Дэвис нет ничего, что горячило бы мне кровь.
– Кого это интересует? Главное, чтобы ты ее обрюхатил. Просто женись на ней и получи от нее несколько наследников! – отрезал Коллинз. – За такие, деньги можешь спать с ней с закрытыми глазами, а удовольствие получать на стороне.
Мейтленд закатил глаза:
– Если это настолько важно, то почему бы вам самому на ней не жениться?
– Я ее главный опекун, но не единственный. Большинством голосов остальные двенадцать опекунов в любой момент могут меня устранить. Меня уже предупредили, что если я на ней женюсь, так оно и будет. Меня снимут с должности главного опекуна, а возможно, исключат из опекунского совета.
– Они угрожали Коллинзу? – возмутился Мейтленд. – Откупитесь от них! Вышвырните их из совета!
Поддержка сына согрела Коллинзу сердце. Но отцовский долг требовал, чтобы Коллинз придерживался здравого смысла, а не потакал Мейтленду.
– Даже Вандербильт не смог бы подкупить всех, кого выбрал старик Дэвис. Рейчел обезумела от горя на похоронах его щенка, именно поэтому я и смог так долго держать ее взаперти. – Коллинз постучал по столу указательным пальцем. – Нужно было обладать богатством, огромной властью и безупречной финансовой репутацией, чтобы получить в совете достаточно голосов и стать единственным опекуном. Только Грейнджер из Филадельфии смог бы такое провернуть.
Мейтленд нахмурился, осознав безвыходность положения. Сливки общества Бостона вот уже на протяжении двух веков включали мужчин из семейства Коллинз в число избранных. Но на сегодняшний момент клан Коллинзов не обладал наличностью и открытым политическим влиянием, чтобы вышвырнуть какого-нибудь серьезного конкурента из совета Фонда Дэвиса в отличие от кого-либо из пенсильванских Грейнджеров с их древним именем, огромной поддержкой, сетью политических контактов и состоянием, полученным от железных дорог. Они были настолько влиятельны, что, возможно, смогли бы даже открыто дать взятку какому-нибудь конгрессмену.
Нет, состояние Дэвиса придется захватывать более тонко.
Коллинз налил себе еще кофе, добавил сливки, размешал и стал ждать, что скажет сын.
– К чему такая спешка? Почему нельзя повременить месяц-другой? – помолчав, спросил Мейтленд.
Наконец-то мальчик взялся за ум.
Коллинз оперся бедром о массивный стол, демонстративно награждая проницательность Мейтленда тем, что стал держаться непринужденно и обращаться к нему как к союзнику.
– Остальные опекуны пристально следят за средствами фонда – по крайней мере за теми, в которых что-то понимают.
– И что?
– Оказывается, юный Дэвис вложил средства в очень богатые серебряные копи в Неваде – это было необычной инвестицией для семейства Дэвис. Я уже год снимаю всю наличность с этих копей «Синяя птица».
– И кто-то этим заинтересовался?
Коллинз кивнул, ожидая новых вопросов.
– Один из опекунов?
– С этим бы я справился, черт подери! Нет, этим интересуется другой компаньон, некий калифорниец по имени Уильям Донован. Я ответил ему, что мы потратили все деньги на изучение новых залежей серебра.
– Большой туннель в никуда, который съедает все деньги? Хорошая мысль!
Коллинз улыбнулся и вернулся к реальным фактам, которые имел право знать его родной сын.
– Да, вот только Донован мне не поверил. Сейчас он в Сиэтле, но потребовал, чтобы к его возвращению, когда он отправится в «Синюю птицу», ему были бы представлены доказательства. Если он не увидит нового крупного месторождения или своих денег, он потребует расплаты.
– Да кто он такой? Никакой калифорниец не смеет такого с вами сделать!
Коллинз криво усмехнулся и хлопнул сыночка по плечу:
– Спасибо за то, что ты так в меня веришь, но сначала тебе следовало бы узнать, кто твой враг. Он владелец фирмы «Донован и сыновья», – одной из крупнейших транспортных компаний Запада. Он один из партнеров банка Калифорнии и член Торгового совета Сан-Франциско. И если он потребует, чтобы Фонд Дэвиса с ним расплатился, мы окажемся в очень неловком положении.
– Дьявол! – помрачнев, выругался Мейтленд.
– Совершенно верно, – согласился Коллинз. При этом он повернул кисть так, чтобы убедиться, что его верный морской кортик готов к действию.
При одном лишь упоминании имени Донована Коллинз приходил в ярость.
– А у нас есть такие деньги?
– Наличных – нет. Мы слишком много потратили на восстановление судоходной компании. Но женитьба на Рейчел Дэвис избавила бы нас от Донована и открыла доступ к остальному состоянию Дэвисов.
Мейтленд вскинул руку, словно фехтовальщик:
– Туше. Я сделаю это завтра же.
Он схватил графин с бренди и влил щедрую порцию в свою чашку с кофе.
– Донована надо убить. Чтобы не пришлось с ним расплачиваться.
– Верно, – обрадовался Коллинз. – Мой человек в Неваде должен справиться с его устранением. Может быть, устроит засаду.
Мейтленд поднял чашку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Мейтленд пожал плечами, уселся в кресло с чашкой кофе и посмотрел на отца:
– Выиграл чуть больше, чем проиграл.
Мальчишка здорово проигрался, раз уж не смог этого скрыть, подумал Коллинз.
Он ударил кулаком по столику, стоявшему рядом с его креслом, так что зазвенел фарфор.
– Тебе надо обхаживать вдовушку, а не тратить зря время на петушиных боях!
– Зачем? – удивился Мейтленд. – Мы ведь контролируем ее состояние.
– Ошибаешься. Пока мы можем лишь определять расходы. Тебе надо стать отцом ее детей, чтобы оно осталось у нас навсегда.
Мейтленд возмущенно посмотрел на отца и резко поставил свою чашку.
– Рейчел Дэвис – неподходящая мать для следующего поколения Коллинзов! Она внучка книготорговца.
– Ее происхождение не имеет значения, главное – деньги.
Однако Мейтленд не собирался сдаваться:
– Непонятно, почему остальные опекуны так заботливо оберегают эту простушку, ублюдка прислуги. Старик Дэвис, видимо, спятил, когда разрешил своему единственному выжившему сыну на ней жениться.
– Ее отец был секретарем Дэвиса и его доверенным лицом. Все его друзья, особенно опекуны, знали ее отца так же хорошо, как самого Дэвиса. Я лично превозносил этот брак до небес, лишь бы остаться в опекунском совете.
Мейтленд проворчал что-то себе под нос.
– А что до отношения Дэвиса к тому браку, думаю, он принял бы любую женщину, на которой его сынку вздумалось бы жениться, если принять во внимание огромную дыру у парня в легком.
– Значит, кровь у нее плохая, но общество ее приняло! – посетовал Мейтленд. – Даже если бы я смог это вынести, она холодная сучка, которую книги интересуют больше, чем мужчины. В отличие от ее сестрички, которая начинала трепетать, стоило мне потискать ей сиськи. В Рейчел Дэвис нет ничего, что горячило бы мне кровь.
– Кого это интересует? Главное, чтобы ты ее обрюхатил. Просто женись на ней и получи от нее несколько наследников! – отрезал Коллинз. – За такие, деньги можешь спать с ней с закрытыми глазами, а удовольствие получать на стороне.
Мейтленд закатил глаза:
– Если это настолько важно, то почему бы вам самому на ней не жениться?
– Я ее главный опекун, но не единственный. Большинством голосов остальные двенадцать опекунов в любой момент могут меня устранить. Меня уже предупредили, что если я на ней женюсь, так оно и будет. Меня снимут с должности главного опекуна, а возможно, исключат из опекунского совета.
– Они угрожали Коллинзу? – возмутился Мейтленд. – Откупитесь от них! Вышвырните их из совета!
Поддержка сына согрела Коллинзу сердце. Но отцовский долг требовал, чтобы Коллинз придерживался здравого смысла, а не потакал Мейтленду.
– Даже Вандербильт не смог бы подкупить всех, кого выбрал старик Дэвис. Рейчел обезумела от горя на похоронах его щенка, именно поэтому я и смог так долго держать ее взаперти. – Коллинз постучал по столу указательным пальцем. – Нужно было обладать богатством, огромной властью и безупречной финансовой репутацией, чтобы получить в совете достаточно голосов и стать единственным опекуном. Только Грейнджер из Филадельфии смог бы такое провернуть.
Мейтленд нахмурился, осознав безвыходность положения. Сливки общества Бостона вот уже на протяжении двух веков включали мужчин из семейства Коллинз в число избранных. Но на сегодняшний момент клан Коллинзов не обладал наличностью и открытым политическим влиянием, чтобы вышвырнуть какого-нибудь серьезного конкурента из совета Фонда Дэвиса в отличие от кого-либо из пенсильванских Грейнджеров с их древним именем, огромной поддержкой, сетью политических контактов и состоянием, полученным от железных дорог. Они были настолько влиятельны, что, возможно, смогли бы даже открыто дать взятку какому-нибудь конгрессмену.
Нет, состояние Дэвиса придется захватывать более тонко.
Коллинз налил себе еще кофе, добавил сливки, размешал и стал ждать, что скажет сын.
– К чему такая спешка? Почему нельзя повременить месяц-другой? – помолчав, спросил Мейтленд.
Наконец-то мальчик взялся за ум.
Коллинз оперся бедром о массивный стол, демонстративно награждая проницательность Мейтленда тем, что стал держаться непринужденно и обращаться к нему как к союзнику.
– Остальные опекуны пристально следят за средствами фонда – по крайней мере за теми, в которых что-то понимают.
– И что?
– Оказывается, юный Дэвис вложил средства в очень богатые серебряные копи в Неваде – это было необычной инвестицией для семейства Дэвис. Я уже год снимаю всю наличность с этих копей «Синяя птица».
– И кто-то этим заинтересовался?
Коллинз кивнул, ожидая новых вопросов.
– Один из опекунов?
– С этим бы я справился, черт подери! Нет, этим интересуется другой компаньон, некий калифорниец по имени Уильям Донован. Я ответил ему, что мы потратили все деньги на изучение новых залежей серебра.
– Большой туннель в никуда, который съедает все деньги? Хорошая мысль!
Коллинз улыбнулся и вернулся к реальным фактам, которые имел право знать его родной сын.
– Да, вот только Донован мне не поверил. Сейчас он в Сиэтле, но потребовал, чтобы к его возвращению, когда он отправится в «Синюю птицу», ему были бы представлены доказательства. Если он не увидит нового крупного месторождения или своих денег, он потребует расплаты.
– Да кто он такой? Никакой калифорниец не смеет такого с вами сделать!
Коллинз криво усмехнулся и хлопнул сыночка по плечу:
– Спасибо за то, что ты так в меня веришь, но сначала тебе следовало бы узнать, кто твой враг. Он владелец фирмы «Донован и сыновья», – одной из крупнейших транспортных компаний Запада. Он один из партнеров банка Калифорнии и член Торгового совета Сан-Франциско. И если он потребует, чтобы Фонд Дэвиса с ним расплатился, мы окажемся в очень неловком положении.
– Дьявол! – помрачнев, выругался Мейтленд.
– Совершенно верно, – согласился Коллинз. При этом он повернул кисть так, чтобы убедиться, что его верный морской кортик готов к действию.
При одном лишь упоминании имени Донована Коллинз приходил в ярость.
– А у нас есть такие деньги?
– Наличных – нет. Мы слишком много потратили на восстановление судоходной компании. Но женитьба на Рейчел Дэвис избавила бы нас от Донована и открыла доступ к остальному состоянию Дэвисов.
Мейтленд вскинул руку, словно фехтовальщик:
– Туше. Я сделаю это завтра же.
Он схватил графин с бренди и влил щедрую порцию в свою чашку с кофе.
– Донована надо убить. Чтобы не пришлось с ним расплачиваться.
– Верно, – обрадовался Коллинз. – Мой человек в Неваде должен справиться с его устранением. Может быть, устроит засаду.
Мейтленд поднял чашку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61