Он не желал вкладывать в поцелуй жар своего сердца. Но как только их губы слились, Адриан позабыл обо всем на свете. В его памяти ожили соблазнительные картины любовных ласк, которыми они упивались на супружеском ложе. Страсть Адриана вспыхнула с новой силой. Его неудержимо влекло к жене, и он совсем потерял голову.
Вайолет охватила дрожь, как только Адриан дотронулся до нее. Она уже начала забывать те чувства, которые будили в ней его прикосновения. Ее бросило в жар, в голове шумела кровь. Как давно муж не целовал ее! Вайолет казалось, что прошла целая вечность с той ночи, когда они в последний раз делили супружеское ложе. И все это время она тосковала по Адриану. Вайолет, не удержавшись, погладила Адриана по щеке.
Внезапно он отшатнулся и выпустил ее из объятий. Вайолет пришла в замешательство и не сразу сообразила, где находится. Голоса гостей доносились будто издалека. Одного поцелуя мужа было достаточно, чтобы Вайолет забыла все беды и снова ощутила восторг любви.
Придя в себя, она поняла, что взоры всех присутствующих прикованы к ней, и ей стало жарко. Но, взглянув в мрачные глаза Адриана, она похолодела. Муж не изменился к ней. Этот поцелуй был всего лишь данью традиции. Вайолет стало горько.
Она беззаботно рассмеялась, давая понять окружающим, что это Рождество самое счастливое в ее жизни, и с улыбкой подошла к фортепиано, чтобы спеть вместе со всеми праздничный гимн.
Но сердце ее давила невыносимая тяжесть.
Яркое солнце скрашивало холодный ветреный январский день. Вайолет, зажмурившись, запрокинула голову, подставляя лицо солнечному свету, который, впрочем, ничуть не согревал.
Внешний блеск ее нынешней жизни тоже не давал тепла. Было холодно и одиноко. Несмотря на шерстяное пальто, которое она надела, чтобы прогуляться по парку, ее знобило.
Вайолет чувствовала себя всеми покинутой, никому не нужной. После шумных веселых праздников усадебный дом казался необычно тихим. Родственники разъехались несколько дней назад. Даже вдовствующая герцогиня отправилась домой, пообещав наведаться к ним весной.
Кит тоже собирался уезжать. Он должен был сдать экзамены и возобновить учебу в университете. Вайолет от всей души желала ему удачи и предлагала помощь в подготовке к предстоящим испытаниям. Она с замиранием сердца ждала, когда ее единственный друг и союзник покинет имение.
Накануне Адриан отбыл в Лондон. Он объяснил свой внезапный отъезд неотложными делами, однако Вайолет знала, что причина была в другом. Его тяготила атмосфера в доме. Ему хотелось подальше уехать от жены. Адриан даже не подумал пригласить ее с собой. Более того, он запретил ей покидать усадьбу.
Джанет на ее месте обязательно упорхнула бы из дома, хотя бы просто для того, чтобы показать мужу, что она вольна поступать, как ей заблагорассудится, и он не вправе ограничивать свободу ее передвижения. Но у Вайолет был совсем другой характер. Да и куда ей было ехать? Она считала эту усадьбу своим домом.
Казалось бы, Вайолет должна испытать облегчение после отъезда Адриана. Жить под одной крышей с ним, даже в таком огромном доме, было невыносимо. Однако как только муж покинул усадьбу, Вайолет ощутила душевную пустоту. Пусть они не общались все эти дни, но у Вайолет было спокойно на душе при мысли, что Адриан где-то рядом.
По вечерам они ужинали молча в полной тишине, делая вид, что не обращают внимания друг на друга. Но теперь она была лишена даже этого. Год назад Вайолет радовалась бы тому, что предоставлена самой себе. Она могла спать, сколько ей было угодно, читать или мечтать. Никто не мешал ей заниматься науками. Вайолет имела возможность проводить массу времени в библиотеке. Но теперь она была не в состоянии насладиться свободой и одиночеством. Все валилось у нее из рук.
Она написала письмо Элизе Хаммонд, объяснив отсутствие иностранной почтовой марки и штемпеля тем, что пересылает его через Джанет в надежде, что так оно не затеряется. Вся эта история звучала неубедительно, но Вайолет полагала, что Элиза, обрадовавшись возобновлению их дружбы, не обратит на это внимания.
Но что будет делать Вайолет, когда ее сестра вернется в Англию? Об этом было даже страшно подумать.
В усадебном доме теперь у нее было не много дел. Новая экономка, миссис Литтон, прекрасно справлялась с хозяйством. Приветливая и обаятельная, но энергичная, эта миниатюрная женщина умела быть жесткой, когда того требовали обстоятельства. Она успевала повсюду. Вайолет считала ее настоящей находкой.
Владелец имения, в котором долгое время служила миссис Литтон, скончался, и оно перешло по наследству к его дальнему родственнику маркизу Харткорту. Порядки, заведенные в доме маркизом, не понравились миссис Литтон, и она была счастлива, что ей удалось найти новое место. Вайолет сразу же прониклась симпатией к этой милой женщине, которая была совершенно не похожа на миссис Хардвик. Молодая герцогиня быстро нашла общий язык с новой экономкой.
Если бы не опытная и энергичная миссис Литтон, Вайолет не удалось бы с честью выдержать испытание, пережить наплыв родственников и проявить себя во время праздников настоящей хозяйкой большого дома. Экономка была неутомима, она предугадывала все желания гостей и на лету схватывала распоряжения молодой герцогини.
Подойдя к клумбе с морозником, Вайолет залюбовалась этим цветущим зимой растением, получившим в народе название «великопостная роза». Его вид оживлял мрачный пейзаж спящей природы. Наклонившись, она сорвала светло-бежевый цветок.
«Какой он бледный и хрупкий, – подумала Вайолет, разглядывая его. – К концу дня лепестки цветка завянут, и о его красоте сохранятся лишь воспоминания».
Может, и ее уделом были теперь одни грезы о прошлом? Мгновения подаренного ей судьбой счастья миновали. Простит ли ее Адриан, не добиваясь больше, чтобы она сказала ему всю правду? Или он разоблачит ее? Но какое решение тогда примет?
Некоторое время Вайолет задумчиво разглядывала цветок, а потом смяла его в кулаке. Когда она снова разжала пальцы, порыв ветра унес то, что осталось от его хрупкой красоты. Ладонь Вайолет была пуста. Не это ли ждет и ее сердце?
– Еще стаканчик бренди, ваша светлость? – Голос официанта, прислуживавшего в клубе «Уайте», вывел Адриана из задумчивости.
Остановившись на почтительном расстоянии от герцога, официант с услужливым видом ждал ответа.
– Да, Хоскинс, пожалуй, я еще немного выпью, – сказал Адриан.
Официант поклонился и, взяв со столика пустой стакан, удалился.
Адриан знал, что ему не следует так много пить, и ругал себя за слабость, однако не мог остановиться и топил в алкоголе горечь и тоску. Ему надо было бы прямо сейчас поехать домой и хорошенько выспаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Вайолет охватила дрожь, как только Адриан дотронулся до нее. Она уже начала забывать те чувства, которые будили в ней его прикосновения. Ее бросило в жар, в голове шумела кровь. Как давно муж не целовал ее! Вайолет казалось, что прошла целая вечность с той ночи, когда они в последний раз делили супружеское ложе. И все это время она тосковала по Адриану. Вайолет, не удержавшись, погладила Адриана по щеке.
Внезапно он отшатнулся и выпустил ее из объятий. Вайолет пришла в замешательство и не сразу сообразила, где находится. Голоса гостей доносились будто издалека. Одного поцелуя мужа было достаточно, чтобы Вайолет забыла все беды и снова ощутила восторг любви.
Придя в себя, она поняла, что взоры всех присутствующих прикованы к ней, и ей стало жарко. Но, взглянув в мрачные глаза Адриана, она похолодела. Муж не изменился к ней. Этот поцелуй был всего лишь данью традиции. Вайолет стало горько.
Она беззаботно рассмеялась, давая понять окружающим, что это Рождество самое счастливое в ее жизни, и с улыбкой подошла к фортепиано, чтобы спеть вместе со всеми праздничный гимн.
Но сердце ее давила невыносимая тяжесть.
Яркое солнце скрашивало холодный ветреный январский день. Вайолет, зажмурившись, запрокинула голову, подставляя лицо солнечному свету, который, впрочем, ничуть не согревал.
Внешний блеск ее нынешней жизни тоже не давал тепла. Было холодно и одиноко. Несмотря на шерстяное пальто, которое она надела, чтобы прогуляться по парку, ее знобило.
Вайолет чувствовала себя всеми покинутой, никому не нужной. После шумных веселых праздников усадебный дом казался необычно тихим. Родственники разъехались несколько дней назад. Даже вдовствующая герцогиня отправилась домой, пообещав наведаться к ним весной.
Кит тоже собирался уезжать. Он должен был сдать экзамены и возобновить учебу в университете. Вайолет от всей души желала ему удачи и предлагала помощь в подготовке к предстоящим испытаниям. Она с замиранием сердца ждала, когда ее единственный друг и союзник покинет имение.
Накануне Адриан отбыл в Лондон. Он объяснил свой внезапный отъезд неотложными делами, однако Вайолет знала, что причина была в другом. Его тяготила атмосфера в доме. Ему хотелось подальше уехать от жены. Адриан даже не подумал пригласить ее с собой. Более того, он запретил ей покидать усадьбу.
Джанет на ее месте обязательно упорхнула бы из дома, хотя бы просто для того, чтобы показать мужу, что она вольна поступать, как ей заблагорассудится, и он не вправе ограничивать свободу ее передвижения. Но у Вайолет был совсем другой характер. Да и куда ей было ехать? Она считала эту усадьбу своим домом.
Казалось бы, Вайолет должна испытать облегчение после отъезда Адриана. Жить под одной крышей с ним, даже в таком огромном доме, было невыносимо. Однако как только муж покинул усадьбу, Вайолет ощутила душевную пустоту. Пусть они не общались все эти дни, но у Вайолет было спокойно на душе при мысли, что Адриан где-то рядом.
По вечерам они ужинали молча в полной тишине, делая вид, что не обращают внимания друг на друга. Но теперь она была лишена даже этого. Год назад Вайолет радовалась бы тому, что предоставлена самой себе. Она могла спать, сколько ей было угодно, читать или мечтать. Никто не мешал ей заниматься науками. Вайолет имела возможность проводить массу времени в библиотеке. Но теперь она была не в состоянии насладиться свободой и одиночеством. Все валилось у нее из рук.
Она написала письмо Элизе Хаммонд, объяснив отсутствие иностранной почтовой марки и штемпеля тем, что пересылает его через Джанет в надежде, что так оно не затеряется. Вся эта история звучала неубедительно, но Вайолет полагала, что Элиза, обрадовавшись возобновлению их дружбы, не обратит на это внимания.
Но что будет делать Вайолет, когда ее сестра вернется в Англию? Об этом было даже страшно подумать.
В усадебном доме теперь у нее было не много дел. Новая экономка, миссис Литтон, прекрасно справлялась с хозяйством. Приветливая и обаятельная, но энергичная, эта миниатюрная женщина умела быть жесткой, когда того требовали обстоятельства. Она успевала повсюду. Вайолет считала ее настоящей находкой.
Владелец имения, в котором долгое время служила миссис Литтон, скончался, и оно перешло по наследству к его дальнему родственнику маркизу Харткорту. Порядки, заведенные в доме маркизом, не понравились миссис Литтон, и она была счастлива, что ей удалось найти новое место. Вайолет сразу же прониклась симпатией к этой милой женщине, которая была совершенно не похожа на миссис Хардвик. Молодая герцогиня быстро нашла общий язык с новой экономкой.
Если бы не опытная и энергичная миссис Литтон, Вайолет не удалось бы с честью выдержать испытание, пережить наплыв родственников и проявить себя во время праздников настоящей хозяйкой большого дома. Экономка была неутомима, она предугадывала все желания гостей и на лету схватывала распоряжения молодой герцогини.
Подойдя к клумбе с морозником, Вайолет залюбовалась этим цветущим зимой растением, получившим в народе название «великопостная роза». Его вид оживлял мрачный пейзаж спящей природы. Наклонившись, она сорвала светло-бежевый цветок.
«Какой он бледный и хрупкий, – подумала Вайолет, разглядывая его. – К концу дня лепестки цветка завянут, и о его красоте сохранятся лишь воспоминания».
Может, и ее уделом были теперь одни грезы о прошлом? Мгновения подаренного ей судьбой счастья миновали. Простит ли ее Адриан, не добиваясь больше, чтобы она сказала ему всю правду? Или он разоблачит ее? Но какое решение тогда примет?
Некоторое время Вайолет задумчиво разглядывала цветок, а потом смяла его в кулаке. Когда она снова разжала пальцы, порыв ветра унес то, что осталось от его хрупкой красоты. Ладонь Вайолет была пуста. Не это ли ждет и ее сердце?
– Еще стаканчик бренди, ваша светлость? – Голос официанта, прислуживавшего в клубе «Уайте», вывел Адриана из задумчивости.
Остановившись на почтительном расстоянии от герцога, официант с услужливым видом ждал ответа.
– Да, Хоскинс, пожалуй, я еще немного выпью, – сказал Адриан.
Официант поклонился и, взяв со столика пустой стакан, удалился.
Адриан знал, что ему не следует так много пить, и ругал себя за слабость, однако не мог остановиться и топил в алкоголе горечь и тоску. Ему надо было бы прямо сейчас поехать домой и хорошенько выспаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87