Жить — было его наказанием, сознавая, что ты ничтожество, зная, что ты убил единственного человека, кто увидел в тебе что-то хорошее.
Эви. Ее лицо всплыло перед его глазами, мягкое, красивое, с широко раскрытыми черными глазами, полными доверия. Доверие-это слово резануло его, как бритва. Она доверяла ему. Она была хрупкой, как ваза из тончайшего стекла, и она верила, что он будет беречь ее. А кончилось тем, что он погубил ее, разбил ее жизнь. Убил ее.
Дикий нечленораздельный крик вырвался из глубин его души. Он повернулся и изо всей силы ударил кулаком о стену. Звук удара и агония, которую он испытывал, эхом отозвались в пустом доме. Пустом, как и его сердце, как и его душа, как та бутылка пива, которую он сжимал в пальцах левой руки. Бесы рвались наружу, и он, резко повернувшись, швырнул бутылку и услышал, как она разбилась о дверь.
Ничтожный, никчемный, конченый человек…
Из темных уголков его памяти возник образ Блэкки Бодро. В испуге он бросился вон из холла, минуя неосвещенную комнату, и выбежал на верхний балкон.
Bon a rien, tu, bon a rien…
Воспоминания преследовали его, как демоны, до боли реальные и яркие. Он крепко зажмурился, стараясь не видеть их, прижался спиной к каменной стене и обнял себя за плечи. Каждый мускул его тела дрожал мелкой дрожью. Воспоминания жгли его мозг.
Мать, согнувшись пополам, стоит над кухонной раковиной, кровь течет у нее из носа и разбитой губы. Глаза полны слез, которые катятся по ее щекам, но ее плач не слышен. Она боялась заплакать громко. Блэкки не хотел слышать ничьих воплей, они злили его еще больше. Le bon Dien, даже в хорошем настроении у него хватало злобы на всех.
Джек держал ее за юбку, испуганный и злой, десяти лет от роду. Слишком маленький, чтобы защитить ее. Ничтожный, бессильный, ни на что не годный. Годный только ненавидеть. Он подумал, что преуспел в этом. Он ненавидел отца каждой частичкой своего детского существа. Именно такая ненависть заставила его оторваться от дрожащих ног матери и встать на пути Блэкки, когда тот придвинулся с занесенной для нового удара рукой.
Раздался пронзительный крик, когда Мария вбежала в кухню. Джек, не взглянув на свою младшую сестру, закричал, чтобы она не приближалась, а сам бросился на отца. Он хотел бы быть выше ростом, сильнее, чтобы ударить Блэкки так же, как тот ударил маму, но он был лишь маленьким и тщедушным ребенком, как не раз говорил его отец.
Джек сжал кулаки, намереваясь как следует ударить своего отца, но у Блэкки было другое мнение. Он с силой опустил руку, которую занес, чтобы ударить свою жену, на лицо Джека, отбросив его в сторону, как игрушку.
Джек упал на пол, голова у него кружилась и гудела, слезы туманили глаза, ненависть обжигала, как кислота.
Вот ему уже не десять лет. Он подросток. Он встает на ноги и хватает железную сковородку с длинной ручкой, стоящую на плите, и замахивается ею со всей силой, на которую способен…
Он вздрагивает всем телом, воспоминания обрываются.
— Я убиваю людей только на бумаге, сладкая… С того места на темном балконе, где он стоял, был виден Бель Ривьер. Нормальные люди спали в своих кроватях в такой поздний час. И Лорел спала.
— Только один я сижу здесь ночью и вою на луну, — пробормотал он, садясь на выщербленный пол балкона. Из тени появился Эйт и сел рядом с ним. Он мрачно посмотрел на своего хозяина, задумчиво высунув язык.
— Ничего-то ты не знаешь обо мне, глупая собака, иначе бы ты держалась от таких, как я, подальше. А Лорел знала. Она была настороже.
— Так будет лучше для тебя, mon ange, прошептал он, вглядываясь в темные окна Бель Ривьера.
Но все-таки она позволила ему поцеловать ее, позволила приблизиться к ней, но продолжала опасаться его. Тем лучше для нее. Он. действительно был пошляком и хотел воспользоваться ею. Убийца женщин… убийца.
Это слово прочно засело у него в голове. Он поднялся на ноги и вошел в дом, чтобы сесть за работу.
Глава ВОСЬМАЯ
Саванна восприняла случившееся с ее машиной довольно спокойно. Удивилась она, когда узнала, кто был за рулем.
— Джек?
Вопросительно подняв бровь, она застыла в напряженной позе. Сидя на постели Лорел в шелковом халате золотистого цвета, накинутом поверх черной кружевной пижамы, Саванна выглядела девушкой с рекламной картинки «Виктории Сикрет». Волосы у нее были растрепаны, а губы припухли после недавних поцелуев.
— Какого черта ты делала с Джеком Бодро на болоте?
— Я сама спрашивала себя об этом, когда мы как пуля неслись по болоту,-пробурчала Лорел, критически осматривая свое отражение в высоком зеркале.
Юбка, которую она мерила, была мягкой и цветастой. На кремовом фоне были разбросаны лиловые розы и темно-зеленые листья. Пояс юбки висел у нее на бедрах, а подол болтался у лодыжек. Когда худеешь, весь гардероб летит к черту. Но ей придется как-то выходить из положения. Она привезла с собой мало хорошей одежды. В любом случае летний свитер из розовых хлопчатобумажных ниток был слишком свободным, чтобы скрыть болтающийся пояс. Она покорно вздохнула и взглянула в зеркало на свою сестру.
— Я ведь совсем не умею водить машину. Он предложил — нет, он потребовал, — поправила она себя, вновь испытав раздражение от его наглого поведения. Если бы он не был таким напористым, она никогда бы не опустилась до того, чтобы целоваться с ним, не стала бы всю ночь смотреть на потолок, испытывая… беспокойство.
Саванна нахмурилась, неожиданно для себя почувствовав ревность. «Френчи» был ее территорией, там королевой была она. А Джек Бодро был одним из членов ее свиты. Ей не понравилось, что Джек стал крутиться вокруг ее младшей сестры. Еще ей не понравилась мысль о том, чтобы делить с кем-то Лорел. Лорел приехала домой, чтобы побыть со своей старшей сестрой, чтобы она ее любила и успокоила, а не для того, чтобы это делал Джек Бодро.
— Он-смутьян и баламут,-сказала она, вставая и подходя к Лорел.-Держись от него подальше.
Лорел с любопытством взглянула через плечо на Саванну, которая занялась кружевным воротничком ее свитера.
— А вчера мне показалось, что он тебе очень нравится.
— Одно дело, он нравится мне. Но мне совсем не хочется, чтобы он очаровал и тебя, Малышка, Этот человек-грубиян.
Саванна — Великий Защитник, все время присматривающая за Лорел. Только за ней самой всегда некому было присмотреть. Грубиян Джек был достаточно хорош для Саванны, равно как и вчерашний парень, лет на десять моложе ее, или женатый, годившийся ей в отцы лауреат Пулитцеровской премии. Лорел прикусила язык, когда хотела сказать кое-что, о чем пожалела бы потом. Она любила свою сестру, ей хотелось, чтобы Саванна жила совсем другой жизнью, но сейчас было некстати говорить об этом. У Лорел и так хватало проблем с предстоящим обедом, на который она не хотела идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
Эви. Ее лицо всплыло перед его глазами, мягкое, красивое, с широко раскрытыми черными глазами, полными доверия. Доверие-это слово резануло его, как бритва. Она доверяла ему. Она была хрупкой, как ваза из тончайшего стекла, и она верила, что он будет беречь ее. А кончилось тем, что он погубил ее, разбил ее жизнь. Убил ее.
Дикий нечленораздельный крик вырвался из глубин его души. Он повернулся и изо всей силы ударил кулаком о стену. Звук удара и агония, которую он испытывал, эхом отозвались в пустом доме. Пустом, как и его сердце, как и его душа, как та бутылка пива, которую он сжимал в пальцах левой руки. Бесы рвались наружу, и он, резко повернувшись, швырнул бутылку и услышал, как она разбилась о дверь.
Ничтожный, никчемный, конченый человек…
Из темных уголков его памяти возник образ Блэкки Бодро. В испуге он бросился вон из холла, минуя неосвещенную комнату, и выбежал на верхний балкон.
Bon a rien, tu, bon a rien…
Воспоминания преследовали его, как демоны, до боли реальные и яркие. Он крепко зажмурился, стараясь не видеть их, прижался спиной к каменной стене и обнял себя за плечи. Каждый мускул его тела дрожал мелкой дрожью. Воспоминания жгли его мозг.
Мать, согнувшись пополам, стоит над кухонной раковиной, кровь течет у нее из носа и разбитой губы. Глаза полны слез, которые катятся по ее щекам, но ее плач не слышен. Она боялась заплакать громко. Блэкки не хотел слышать ничьих воплей, они злили его еще больше. Le bon Dien, даже в хорошем настроении у него хватало злобы на всех.
Джек держал ее за юбку, испуганный и злой, десяти лет от роду. Слишком маленький, чтобы защитить ее. Ничтожный, бессильный, ни на что не годный. Годный только ненавидеть. Он подумал, что преуспел в этом. Он ненавидел отца каждой частичкой своего детского существа. Именно такая ненависть заставила его оторваться от дрожащих ног матери и встать на пути Блэкки, когда тот придвинулся с занесенной для нового удара рукой.
Раздался пронзительный крик, когда Мария вбежала в кухню. Джек, не взглянув на свою младшую сестру, закричал, чтобы она не приближалась, а сам бросился на отца. Он хотел бы быть выше ростом, сильнее, чтобы ударить Блэкки так же, как тот ударил маму, но он был лишь маленьким и тщедушным ребенком, как не раз говорил его отец.
Джек сжал кулаки, намереваясь как следует ударить своего отца, но у Блэкки было другое мнение. Он с силой опустил руку, которую занес, чтобы ударить свою жену, на лицо Джека, отбросив его в сторону, как игрушку.
Джек упал на пол, голова у него кружилась и гудела, слезы туманили глаза, ненависть обжигала, как кислота.
Вот ему уже не десять лет. Он подросток. Он встает на ноги и хватает железную сковородку с длинной ручкой, стоящую на плите, и замахивается ею со всей силой, на которую способен…
Он вздрагивает всем телом, воспоминания обрываются.
— Я убиваю людей только на бумаге, сладкая… С того места на темном балконе, где он стоял, был виден Бель Ривьер. Нормальные люди спали в своих кроватях в такой поздний час. И Лорел спала.
— Только один я сижу здесь ночью и вою на луну, — пробормотал он, садясь на выщербленный пол балкона. Из тени появился Эйт и сел рядом с ним. Он мрачно посмотрел на своего хозяина, задумчиво высунув язык.
— Ничего-то ты не знаешь обо мне, глупая собака, иначе бы ты держалась от таких, как я, подальше. А Лорел знала. Она была настороже.
— Так будет лучше для тебя, mon ange, прошептал он, вглядываясь в темные окна Бель Ривьера.
Но все-таки она позволила ему поцеловать ее, позволила приблизиться к ней, но продолжала опасаться его. Тем лучше для нее. Он. действительно был пошляком и хотел воспользоваться ею. Убийца женщин… убийца.
Это слово прочно засело у него в голове. Он поднялся на ноги и вошел в дом, чтобы сесть за работу.
Глава ВОСЬМАЯ
Саванна восприняла случившееся с ее машиной довольно спокойно. Удивилась она, когда узнала, кто был за рулем.
— Джек?
Вопросительно подняв бровь, она застыла в напряженной позе. Сидя на постели Лорел в шелковом халате золотистого цвета, накинутом поверх черной кружевной пижамы, Саванна выглядела девушкой с рекламной картинки «Виктории Сикрет». Волосы у нее были растрепаны, а губы припухли после недавних поцелуев.
— Какого черта ты делала с Джеком Бодро на болоте?
— Я сама спрашивала себя об этом, когда мы как пуля неслись по болоту,-пробурчала Лорел, критически осматривая свое отражение в высоком зеркале.
Юбка, которую она мерила, была мягкой и цветастой. На кремовом фоне были разбросаны лиловые розы и темно-зеленые листья. Пояс юбки висел у нее на бедрах, а подол болтался у лодыжек. Когда худеешь, весь гардероб летит к черту. Но ей придется как-то выходить из положения. Она привезла с собой мало хорошей одежды. В любом случае летний свитер из розовых хлопчатобумажных ниток был слишком свободным, чтобы скрыть болтающийся пояс. Она покорно вздохнула и взглянула в зеркало на свою сестру.
— Я ведь совсем не умею водить машину. Он предложил — нет, он потребовал, — поправила она себя, вновь испытав раздражение от его наглого поведения. Если бы он не был таким напористым, она никогда бы не опустилась до того, чтобы целоваться с ним, не стала бы всю ночь смотреть на потолок, испытывая… беспокойство.
Саванна нахмурилась, неожиданно для себя почувствовав ревность. «Френчи» был ее территорией, там королевой была она. А Джек Бодро был одним из членов ее свиты. Ей не понравилось, что Джек стал крутиться вокруг ее младшей сестры. Еще ей не понравилась мысль о том, чтобы делить с кем-то Лорел. Лорел приехала домой, чтобы побыть со своей старшей сестрой, чтобы она ее любила и успокоила, а не для того, чтобы это делал Джек Бодро.
— Он-смутьян и баламут,-сказала она, вставая и подходя к Лорел.-Держись от него подальше.
Лорел с любопытством взглянула через плечо на Саванну, которая занялась кружевным воротничком ее свитера.
— А вчера мне показалось, что он тебе очень нравится.
— Одно дело, он нравится мне. Но мне совсем не хочется, чтобы он очаровал и тебя, Малышка, Этот человек-грубиян.
Саванна — Великий Защитник, все время присматривающая за Лорел. Только за ней самой всегда некому было присмотреть. Грубиян Джек был достаточно хорош для Саванны, равно как и вчерашний парень, лет на десять моложе ее, или женатый, годившийся ей в отцы лауреат Пулитцеровской премии. Лорел прикусила язык, когда хотела сказать кое-что, о чем пожалела бы потом. Она любила свою сестру, ей хотелось, чтобы Саванна жила совсем другой жизнью, но сейчас было некстати говорить об этом. У Лорел и так хватало проблем с предстоящим обедом, на который она не хотела идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143