Хотя я думаю, что теперь вы пережили уже это. Может быть, есть и еще что-нибудь?
Это было совсем не его дело, но Лорел этого не сказала. Профессиональные ее качества несколько притупились, но инстинкт не обманывал никогда. Искусство Данжермона было отточено до совершенства. Он не просто разговаривал — он проводил диалоги-матчи. Для него это была работа. Любая переписка служила возможностью потренировать ум, отточить боевые навыки. Она знала. Она бывала там. Мгновенно она стала собранной и сосредоточенной. Она знала, что ответ на этот вопрос поставит ее в проигрышное положение.
— Я сожалею о том, что устроила моя сестра, — сказала она небрежно. — Саванна очень любит казаться драматичной.
— Почему вы сожалеете? — Он остановил «ягуар» на красный свет и сверлил ее взглядом. — Не вы же были причиной инцидента. Вы ведь не контролируете действия своей сестры, не правда ли, Лорел?
Нет. Но этого хотелось бы ей — иметь контроль. Она хотела бы, чтобы все составляющие ее мира аккуратно были бы расставлены по своим местам. Никакого беспорядка, никаких неожиданных сюрпризов.
Данжермон быстро глянул на нее.
— Вы присматриваете за своей сестрой, Лорел?
Она отбросила свои размышления и в глубине души упрекнула себя за то, что не разглядела возможной угрозы в теме, к которой сама перешла.
— Конечно, нет. Саванна делает что хочет. Я знаю, что она не станет извиняться за ущерб, который нанесла имуществу Вивиан, поэтому извинения приношу я. Я приняла вызов. Этикет должен быть соблюден.
— А, — улыбнулся он, — вызов! В прошлой жизни вы, должно быть, были рыцарем «Круглого стола», Лорел, который твердо следовал кодексу чести.
Казалось, он забавляется, и это раздражало ее. Возможно, он считал себя привилегированным воспитанником капитала Нового Орлеана, чересчур цивилизованным и слишком умудренным опытом для простого провинциального образа жизни местечка Байю Бро?
— Юг отличается гостеприимством. Я уверена, что вы получили прекрасное воспитание и у вас превосходные манеры, поэтому, скажем, не очень вежливо допрашивать гостя, — сладким голоском сказала она, намеренно вкладывая в свои слова оскорбительный смысл.
Он удивился и приятно поразился тому, как она парировала его натиск.
— Разве я вас допрашивал? Я думал, мы знакомимся, лучше узнаем друг друга.
— Узнавание друг друга — обычно встречный процесс. Вы же ничего не рассказали мне о себе.
— Извините. — Он ослепительно улыбнулся ей. — Боюсь, что вы показались мне настолько интересным и очаровательным созданием, что я потерял голову.
Его голос звучал так гладко и заученно, что искренность слов была сомнительной. Лорел напомнила себе, что она никогда не была красавицей. У нее было такое чувство, что ничто на этой земле не может задеть или заинтересовать Стефана Данжермона. В самой его сути, в глубине глаз жило чувство покоя. Ей стало интересно, могло ли хоть что-нибудь проникнуть через этот заслон.
— Фальшивая лесть — это путь в тупик, мистер Данжермон, — сказала она, глядя на свое отражение в зеркале. — Сегодня я едва ли выгляжу очаровательной.
— Напрашиваетесь на комплимент, Лорел?
— Нет, утверждаю то, что есть на самом деле. Я не привыкла к комплиментам.
Он развернулся, въезжая в гараж Бель Ривьера, и припарковался там.
— Практичность и идеализм, — сказал он, поворачиваясь к ней и небрежно кладя руку на спинку сиденья. — Загадочная смесь. Восхитительная.
Лорел решительно взялась за ручку дверцы, в то время как он изучающе смотрел на нее жесткими блестящими глазами.
— Я рада, что смогла позабавить вас, — сказала она голосом сухим, как хороший мартини.
Данжермон покачал головой:
— Не позабавили, Лорел. Это — вызов. Вы бросили вызов.
— Вы заставили меня почувствовать себя кубиком Рубика.
Он посмеялся над этим, но удовольствие от созерцания ее пыла мгновенно улетучилось, когда раздался сигнал «пейджера».
— О да, деловые звонки, — вздохнул он с сожалением, нажав на кнопку черной коробочки, лежавшей на сиденье между ними. — Могу я попросить разрешения воспользоваться телефоном?
Он позвонил из уединенного кабинета Каролины и после этого немедленно уехал, а Лорел ощутила нечто вроде облегчения. Она с ужасом воображала, что его придется представить тете Каролине, высидеть долгое чаепитие и поддерживать разговор. Этой печальной участи она избежала, но напряжение осталось.
Оно все еще не прошло, когда она, босая, бродила по выложенным булыжником дорожкам парка. Она не была готова принять такого человека, как Стефан Данжермон. Он был увертлив, умудрен опытом, просто матерый тигр, а она ощущала себя не сильнее и не смелее маленького котенка. Какой ужас, что Вивиан увидела в них пару. Даже в своей лучшей форме она не хотела бы иметь с ним личных дел. Его холодный зеленый взгляд и гладкая протяжная манера говорить, никогда не меняя темпа речи и уровня голоса, заставляли ее чувствовать себя неловко. Он был слишком невозмутим, в то время как она ощущала себя карабкающейся по склону высокой горы, пытающейся удержаться. Мужское существо в нем было выражено слишком сильно.
Перед глазами возник образ Джека — непрошеного, темного, мрачного, неистового. В нем мужское начало было более основательным, более первобытным, чем у Стефана Данжермона… Когда она думала о Джеке, ее охватывало страстное желание.
Лорел убеждала себя, что ее влечение к Джеку не имеет смысла. Ее никогда не привлекали скверные мальчики, не важно, насколько призывно блестели их глаза, насколько зло они усмехались. Она была человеком, жившим по своим правилам, придерживавшимся этих правил, неважно каких. И не было правила, которое позволяло Джеку Бодро приближаться, кружить поблизости и входить в ее мир. Она всегда решала свою судьбу сама, без колебаний улаживая все проблемы. Кредо Джека — насколько это возможно, избегать любой ответственности и хорошо проводить время.
Это нелепо, ей не следует позволять себе какие-то чувства к нему, кроме презрения, однако, чувство было. Возникло влечение, напоминавшее о себе каждый раз, когда он смотрел на нее. Сильное, притягательное, не поддающееся контролю. А это приносило дискомфорт, заставляло волноваться снова и снова. Он был постоянной опасностью. Человек с глазами, которые что-то скрывали, и темными делами, которые он постарался утаить. Человек, основные качество и инстинкты которого никогда не проявлялись на поверхности. Он опасен. Так она думала не раз.
— Что, мечтаешь обо мне, конфетка?
Лорел остановилась и обернулась, схватившись за сердце. Джек стоял у задних ворот, небрежно облокотившись о кирпичную арку. Его лицо было в тени, но она чувствовала, что он наблюдает за ее реакцией, и приказала себе стоять спокойно и расслабиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
Это было совсем не его дело, но Лорел этого не сказала. Профессиональные ее качества несколько притупились, но инстинкт не обманывал никогда. Искусство Данжермона было отточено до совершенства. Он не просто разговаривал — он проводил диалоги-матчи. Для него это была работа. Любая переписка служила возможностью потренировать ум, отточить боевые навыки. Она знала. Она бывала там. Мгновенно она стала собранной и сосредоточенной. Она знала, что ответ на этот вопрос поставит ее в проигрышное положение.
— Я сожалею о том, что устроила моя сестра, — сказала она небрежно. — Саванна очень любит казаться драматичной.
— Почему вы сожалеете? — Он остановил «ягуар» на красный свет и сверлил ее взглядом. — Не вы же были причиной инцидента. Вы ведь не контролируете действия своей сестры, не правда ли, Лорел?
Нет. Но этого хотелось бы ей — иметь контроль. Она хотела бы, чтобы все составляющие ее мира аккуратно были бы расставлены по своим местам. Никакого беспорядка, никаких неожиданных сюрпризов.
Данжермон быстро глянул на нее.
— Вы присматриваете за своей сестрой, Лорел?
Она отбросила свои размышления и в глубине души упрекнула себя за то, что не разглядела возможной угрозы в теме, к которой сама перешла.
— Конечно, нет. Саванна делает что хочет. Я знаю, что она не станет извиняться за ущерб, который нанесла имуществу Вивиан, поэтому извинения приношу я. Я приняла вызов. Этикет должен быть соблюден.
— А, — улыбнулся он, — вызов! В прошлой жизни вы, должно быть, были рыцарем «Круглого стола», Лорел, который твердо следовал кодексу чести.
Казалось, он забавляется, и это раздражало ее. Возможно, он считал себя привилегированным воспитанником капитала Нового Орлеана, чересчур цивилизованным и слишком умудренным опытом для простого провинциального образа жизни местечка Байю Бро?
— Юг отличается гостеприимством. Я уверена, что вы получили прекрасное воспитание и у вас превосходные манеры, поэтому, скажем, не очень вежливо допрашивать гостя, — сладким голоском сказала она, намеренно вкладывая в свои слова оскорбительный смысл.
Он удивился и приятно поразился тому, как она парировала его натиск.
— Разве я вас допрашивал? Я думал, мы знакомимся, лучше узнаем друг друга.
— Узнавание друг друга — обычно встречный процесс. Вы же ничего не рассказали мне о себе.
— Извините. — Он ослепительно улыбнулся ей. — Боюсь, что вы показались мне настолько интересным и очаровательным созданием, что я потерял голову.
Его голос звучал так гладко и заученно, что искренность слов была сомнительной. Лорел напомнила себе, что она никогда не была красавицей. У нее было такое чувство, что ничто на этой земле не может задеть или заинтересовать Стефана Данжермона. В самой его сути, в глубине глаз жило чувство покоя. Ей стало интересно, могло ли хоть что-нибудь проникнуть через этот заслон.
— Фальшивая лесть — это путь в тупик, мистер Данжермон, — сказала она, глядя на свое отражение в зеркале. — Сегодня я едва ли выгляжу очаровательной.
— Напрашиваетесь на комплимент, Лорел?
— Нет, утверждаю то, что есть на самом деле. Я не привыкла к комплиментам.
Он развернулся, въезжая в гараж Бель Ривьера, и припарковался там.
— Практичность и идеализм, — сказал он, поворачиваясь к ней и небрежно кладя руку на спинку сиденья. — Загадочная смесь. Восхитительная.
Лорел решительно взялась за ручку дверцы, в то время как он изучающе смотрел на нее жесткими блестящими глазами.
— Я рада, что смогла позабавить вас, — сказала она голосом сухим, как хороший мартини.
Данжермон покачал головой:
— Не позабавили, Лорел. Это — вызов. Вы бросили вызов.
— Вы заставили меня почувствовать себя кубиком Рубика.
Он посмеялся над этим, но удовольствие от созерцания ее пыла мгновенно улетучилось, когда раздался сигнал «пейджера».
— О да, деловые звонки, — вздохнул он с сожалением, нажав на кнопку черной коробочки, лежавшей на сиденье между ними. — Могу я попросить разрешения воспользоваться телефоном?
Он позвонил из уединенного кабинета Каролины и после этого немедленно уехал, а Лорел ощутила нечто вроде облегчения. Она с ужасом воображала, что его придется представить тете Каролине, высидеть долгое чаепитие и поддерживать разговор. Этой печальной участи она избежала, но напряжение осталось.
Оно все еще не прошло, когда она, босая, бродила по выложенным булыжником дорожкам парка. Она не была готова принять такого человека, как Стефан Данжермон. Он был увертлив, умудрен опытом, просто матерый тигр, а она ощущала себя не сильнее и не смелее маленького котенка. Какой ужас, что Вивиан увидела в них пару. Даже в своей лучшей форме она не хотела бы иметь с ним личных дел. Его холодный зеленый взгляд и гладкая протяжная манера говорить, никогда не меняя темпа речи и уровня голоса, заставляли ее чувствовать себя неловко. Он был слишком невозмутим, в то время как она ощущала себя карабкающейся по склону высокой горы, пытающейся удержаться. Мужское существо в нем было выражено слишком сильно.
Перед глазами возник образ Джека — непрошеного, темного, мрачного, неистового. В нем мужское начало было более основательным, более первобытным, чем у Стефана Данжермона… Когда она думала о Джеке, ее охватывало страстное желание.
Лорел убеждала себя, что ее влечение к Джеку не имеет смысла. Ее никогда не привлекали скверные мальчики, не важно, насколько призывно блестели их глаза, насколько зло они усмехались. Она была человеком, жившим по своим правилам, придерживавшимся этих правил, неважно каких. И не было правила, которое позволяло Джеку Бодро приближаться, кружить поблизости и входить в ее мир. Она всегда решала свою судьбу сама, без колебаний улаживая все проблемы. Кредо Джека — насколько это возможно, избегать любой ответственности и хорошо проводить время.
Это нелепо, ей не следует позволять себе какие-то чувства к нему, кроме презрения, однако, чувство было. Возникло влечение, напоминавшее о себе каждый раз, когда он смотрел на нее. Сильное, притягательное, не поддающееся контролю. А это приносило дискомфорт, заставляло волноваться снова и снова. Он был постоянной опасностью. Человек с глазами, которые что-то скрывали, и темными делами, которые он постарался утаить. Человек, основные качество и инстинкты которого никогда не проявлялись на поверхности. Он опасен. Так она думала не раз.
— Что, мечтаешь обо мне, конфетка?
Лорел остановилась и обернулась, схватившись за сердце. Джек стоял у задних ворот, небрежно облокотившись о кирпичную арку. Его лицо было в тени, но она чувствовала, что он наблюдает за ее реакцией, и приказала себе стоять спокойно и расслабиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143