Заявили, что к ядерной энергии это отношения не имеет, и все тут. Но мы уж слишком на поводу у наших атомников и совершенно забыли, что могут быть другие, не менее опасные военные изобретения.
— Чем они собираются меня отравить?
— Поговорим сперва о деле, старина. Нельзя забывать об экономической стороне войны. Куба не может себе позволить производство водородных бомб, но что если они нашли такое же эффективное оружие ближнего действия, и к тому же дешевое? Вот в чем гвоздь — в дешевизне.
— Будьте любезны, скажите мне все-таки, как они собираются меня убить. Видите ли, у меня к этому вопросу чисто личный интерес.
— Ну конечно, я вам скажу. Просто мне хотелось сперва показать вам всю закулисную сторону и объяснить, как мы рады… поймите меня правильно, что ваши донесения подтвердились. Они собираются отравить вас на каком-то деловом обеде.
— Европейского коммерческого общества?
— Вот-вот, кажется так.
— Как вы это узнали?
— Мы проникли в их здешнюю организацию. Вы бы ахнули, если бы я вам порассказал, что там у вас происходит. Могу вам, например, сообщить, что дробь четыре погиб чисто случайно. Они просто хотели его припугнуть, как припугнули своим покушением дробь три. Вы первый, которого они всерьез решили убить.
— Какая честь.
— Знаете, в некотором роде это даже лестно. Показывает, что вы стали им опасны.
Вытягивая через соломинку остатки пунша из-под кубиков льда, ломтиков апельсина и ананаса, украшенных сверху вишней, Готорн громко причмокнул.
— Пожалуй, — сказал Уормолд, — мне лучше туда не ходить. — Он вдруг почувствовал какое-то разочарование. — А ведь за десять лет я не пропустил ни одного банкета. Меня даже речь там просили произнести. Фирма любит, чтобы я ходил на такие обеды. Она тогда считает, что я высоко несу ее знамя.
— Вы непременно должны пойти.
— Для чего? Чтобы меня отравили?
— Да вас никто не заставляет там есть.
— А вы когда-нибудь пробовали пойти на банкет и ничего не есть? И пить-то ведь все равно придется.
— Не подсыпят же они яду в бутылку вина. Вы бы могли прикинуться алкоголиком, который ничего не ест, а только пьет.
— Спасибо. Репутация моей фирмы от этого сильно выиграет.
— А что? Все люди питают слабость к алкоголикам, — сказал Готорн. — И, кроме того, если вы не пойдете, они заподозрят что-то неладное. Вы можете провалить мой источник. А источники надо беречь.
— Это что, такое правило?
— Вот именно, старина. И еще одно соображение: мы знаем, в чем суть заговора, но не знаем заговорщиков; нам известны только клички. Если мы их раскроем, мы заставим полицию их посадить. Тогда и вся организация будет разгромлена.
— Ну да, убийца всегда рано или поздно попадется. Вскрытие наведет вас на след, и тогда вы заставите Сегуру действовать.
— Неужели вы струсили? Такая уж у нас опасная профессия. Не следовало за нее браться, если вы не были готовы…
— Ну, прямо спартанка из хрестоматии, да и только. Возвращайся, с победой или пади в бою.
— А знаете, это идея! В нужный момент вы можете свалиться под стол. Убийцы решат, что вы умерли, а остальные — что слишком много выпили.
— Член Европейского коммерческого общества не падает под стол.
— Никогда?
— Никогда. Но вам кажется, что я зря так встревожен?
— По-моему, волноваться пока нет оснований. В конце концов, всю еду вы берете себе сами!
— Верно. Но в «Насьонале» закуска всегда одна и та же — краб по-мавритански. А это кушанье раскладывают на тарелки заранее.
— Вот краба не ешьте. Мало ли кто не ест крабов. А когда гостей начнут обносить блюдами, не берите того, что лежит к вам всего ближе. Это как с фокусником, который подсовывает вам нужную ему карту. Не берите ее, и все тут.
— А фокуснику все-таки удается всучить вам именно ту карту, которую он хочет.
— Вот что… вы говорили, кажется, что банкет будет в «Насьонале»?
— Да.
— Так почему бы вам не использовать дробь семь?
— А кто такой дробь семь?
— Вы что, не помните своих агентов? Да это же метрдотель в «Насьонале». Пусть он и позаботится, чтобы вам в тарелку ничего не подсыпали. Пора ему, наконец, отработать полученные деньги. Я что-то не помню, чтобы вы прислали от него хоть одно донесение.
— А вы не можете мне намекнуть, кто этот человек? Ну, тот кто собирается… — он запнулся на слове «убить», — собирается со мной это сделать?
— Не имею о нем ни малейшего представления, старина. Остерегайтесь всех подряд. Выпейте-ка еще пуншу.
В самолете, летевшем обратно на Кубу, было мало пассажиров. Какая-то испанка с целым выводком детей — одни принялись кричать, а других стало тошнить, как только самолет оторвался от земли. Негритянка с живым петухом, закутанным в шаль. Кубинский экспортер сигар, с которым Уормолд был шапочно знаком, я англичанин в толстом грубошерстном пиджаке, упорно куривший трубку, пока стюардесса не сделала ему замечание. Тогда он стал демонстративно сосать незажженную трубку, обливаясь потом. У него было сердитое лицо человека, уверенного, что он всегда прав.
Когда подали обед, он перебрался в хвост самолета и подсел к Уормолду.
— Не выношу эту писклявую мелюзгу, — сказал он. — Разрешите? — Он заглянул в бумаги, разложенные на коленях у Уормолда. — Вы служите у «Фастклинерс»?
— Да.
— А я у «Ньюклинерс». Моя фамилия Картер.
— Вот как!
— Это моя вторая поездка на Кубу. У вас, говорят, не скучают, — сказал он, продувая трубку и откладывая ее в сторону, перед тем как приняться за обед.
— Да, наверно, — ответил Уормолд, — если вы любите рулетку и публичные дома.
Картер погладил свой кисет, как гладят по голове собаку — «мой верный пес со мною неразлучен».
— Да я не совсем это имел в виду… хотя, конечно, я не пуританин. Наверно, это даже интересно. С волками жить — по-волчьи выть. — Он переменил тему. — Хорошо идут ваши машины?
— Торгуем помаленьку.
— Наша новая модель захватит весь рынок.
Он отправил в рот большой кусок розоватого пирожного, а потом отрезал кусочек цыпленка.
— Да ну?
— Работает, как садовая косилка. Дамочке не надо утомляться. И никаких шлангов, которые путаются под ногами.
— А как насчет шума?
— Специальный глушитель. Куда меньше шума, чем у вашего. Модель так и называется — «Женушка-щебетунья». — Проглотив черепаховый суп, он принялся за компот, с хрустом разжевывая виноградные косточки. — Скоро мы откроем свое агентство на Кубе. Вы знаете доктора Брауна?
— Встречал. В Европейском коммерческом обществе. Он наш президент. Импортирует точный инструмент из Женевы.
— Он самый. Дал нам очень полезный совет. Собственно говоря, я буду его гостем на вашем банкете. А кормят у вас прилично?
— Вы же знаете, чего стоят ресторанные обеды.
— Ну уж, во всяком случае, он будет лучше этого, — сказал Картер, выплевывая виноградную кожицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Чем они собираются меня отравить?
— Поговорим сперва о деле, старина. Нельзя забывать об экономической стороне войны. Куба не может себе позволить производство водородных бомб, но что если они нашли такое же эффективное оружие ближнего действия, и к тому же дешевое? Вот в чем гвоздь — в дешевизне.
— Будьте любезны, скажите мне все-таки, как они собираются меня убить. Видите ли, у меня к этому вопросу чисто личный интерес.
— Ну конечно, я вам скажу. Просто мне хотелось сперва показать вам всю закулисную сторону и объяснить, как мы рады… поймите меня правильно, что ваши донесения подтвердились. Они собираются отравить вас на каком-то деловом обеде.
— Европейского коммерческого общества?
— Вот-вот, кажется так.
— Как вы это узнали?
— Мы проникли в их здешнюю организацию. Вы бы ахнули, если бы я вам порассказал, что там у вас происходит. Могу вам, например, сообщить, что дробь четыре погиб чисто случайно. Они просто хотели его припугнуть, как припугнули своим покушением дробь три. Вы первый, которого они всерьез решили убить.
— Какая честь.
— Знаете, в некотором роде это даже лестно. Показывает, что вы стали им опасны.
Вытягивая через соломинку остатки пунша из-под кубиков льда, ломтиков апельсина и ананаса, украшенных сверху вишней, Готорн громко причмокнул.
— Пожалуй, — сказал Уормолд, — мне лучше туда не ходить. — Он вдруг почувствовал какое-то разочарование. — А ведь за десять лет я не пропустил ни одного банкета. Меня даже речь там просили произнести. Фирма любит, чтобы я ходил на такие обеды. Она тогда считает, что я высоко несу ее знамя.
— Вы непременно должны пойти.
— Для чего? Чтобы меня отравили?
— Да вас никто не заставляет там есть.
— А вы когда-нибудь пробовали пойти на банкет и ничего не есть? И пить-то ведь все равно придется.
— Не подсыпят же они яду в бутылку вина. Вы бы могли прикинуться алкоголиком, который ничего не ест, а только пьет.
— Спасибо. Репутация моей фирмы от этого сильно выиграет.
— А что? Все люди питают слабость к алкоголикам, — сказал Готорн. — И, кроме того, если вы не пойдете, они заподозрят что-то неладное. Вы можете провалить мой источник. А источники надо беречь.
— Это что, такое правило?
— Вот именно, старина. И еще одно соображение: мы знаем, в чем суть заговора, но не знаем заговорщиков; нам известны только клички. Если мы их раскроем, мы заставим полицию их посадить. Тогда и вся организация будет разгромлена.
— Ну да, убийца всегда рано или поздно попадется. Вскрытие наведет вас на след, и тогда вы заставите Сегуру действовать.
— Неужели вы струсили? Такая уж у нас опасная профессия. Не следовало за нее браться, если вы не были готовы…
— Ну, прямо спартанка из хрестоматии, да и только. Возвращайся, с победой или пади в бою.
— А знаете, это идея! В нужный момент вы можете свалиться под стол. Убийцы решат, что вы умерли, а остальные — что слишком много выпили.
— Член Европейского коммерческого общества не падает под стол.
— Никогда?
— Никогда. Но вам кажется, что я зря так встревожен?
— По-моему, волноваться пока нет оснований. В конце концов, всю еду вы берете себе сами!
— Верно. Но в «Насьонале» закуска всегда одна и та же — краб по-мавритански. А это кушанье раскладывают на тарелки заранее.
— Вот краба не ешьте. Мало ли кто не ест крабов. А когда гостей начнут обносить блюдами, не берите того, что лежит к вам всего ближе. Это как с фокусником, который подсовывает вам нужную ему карту. Не берите ее, и все тут.
— А фокуснику все-таки удается всучить вам именно ту карту, которую он хочет.
— Вот что… вы говорили, кажется, что банкет будет в «Насьонале»?
— Да.
— Так почему бы вам не использовать дробь семь?
— А кто такой дробь семь?
— Вы что, не помните своих агентов? Да это же метрдотель в «Насьонале». Пусть он и позаботится, чтобы вам в тарелку ничего не подсыпали. Пора ему, наконец, отработать полученные деньги. Я что-то не помню, чтобы вы прислали от него хоть одно донесение.
— А вы не можете мне намекнуть, кто этот человек? Ну, тот кто собирается… — он запнулся на слове «убить», — собирается со мной это сделать?
— Не имею о нем ни малейшего представления, старина. Остерегайтесь всех подряд. Выпейте-ка еще пуншу.
В самолете, летевшем обратно на Кубу, было мало пассажиров. Какая-то испанка с целым выводком детей — одни принялись кричать, а других стало тошнить, как только самолет оторвался от земли. Негритянка с живым петухом, закутанным в шаль. Кубинский экспортер сигар, с которым Уормолд был шапочно знаком, я англичанин в толстом грубошерстном пиджаке, упорно куривший трубку, пока стюардесса не сделала ему замечание. Тогда он стал демонстративно сосать незажженную трубку, обливаясь потом. У него было сердитое лицо человека, уверенного, что он всегда прав.
Когда подали обед, он перебрался в хвост самолета и подсел к Уормолду.
— Не выношу эту писклявую мелюзгу, — сказал он. — Разрешите? — Он заглянул в бумаги, разложенные на коленях у Уормолда. — Вы служите у «Фастклинерс»?
— Да.
— А я у «Ньюклинерс». Моя фамилия Картер.
— Вот как!
— Это моя вторая поездка на Кубу. У вас, говорят, не скучают, — сказал он, продувая трубку и откладывая ее в сторону, перед тем как приняться за обед.
— Да, наверно, — ответил Уормолд, — если вы любите рулетку и публичные дома.
Картер погладил свой кисет, как гладят по голове собаку — «мой верный пес со мною неразлучен».
— Да я не совсем это имел в виду… хотя, конечно, я не пуританин. Наверно, это даже интересно. С волками жить — по-волчьи выть. — Он переменил тему. — Хорошо идут ваши машины?
— Торгуем помаленьку.
— Наша новая модель захватит весь рынок.
Он отправил в рот большой кусок розоватого пирожного, а потом отрезал кусочек цыпленка.
— Да ну?
— Работает, как садовая косилка. Дамочке не надо утомляться. И никаких шлангов, которые путаются под ногами.
— А как насчет шума?
— Специальный глушитель. Куда меньше шума, чем у вашего. Модель так и называется — «Женушка-щебетунья». — Проглотив черепаховый суп, он принялся за компот, с хрустом разжевывая виноградные косточки. — Скоро мы откроем свое агентство на Кубе. Вы знаете доктора Брауна?
— Встречал. В Европейском коммерческом обществе. Он наш президент. Импортирует точный инструмент из Женевы.
— Он самый. Дал нам очень полезный совет. Собственно говоря, я буду его гостем на вашем банкете. А кормят у вас прилично?
— Вы же знаете, чего стоят ресторанные обеды.
— Ну уж, во всяком случае, он будет лучше этого, — сказал Картер, выплевывая виноградную кожицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54