Неторопливые его движения и мурлыканье под нос ни в коем случае не выдали бы врагу, что на него готовится засада. Алекс и не подозревала, что в шамане может сохраниться детская невинность. Бывали, правда, мгновения, когда мурлыканье прекращалось, улыбка исчезала, а глаза смотрели в неведомое пространство, и тогда Алекс казалось, что шаман с Резолютом видят одну и ту же картину, впрочем, может и разные. В Пфасе тогда проглядывало что-то мрачное и злое, и уж с образом невинного ребенка это никак не вязалось.
Алекс смотрела на тропу: солнечный свет пятнами ложился на листья и землю, ветерок шевелил ветви деревьев. Прагматичная часть ее ума подмечала, что ветер дует с долин, так что запах не выдаст ее войско противнику, в то время как вторая половина, романтичная, радовалась легким поцелуям ветра, охлаждавшего лицо и шею. Потом прагматизм снова взял верх: она вынула меч из ножен и проверила, все ли кинжалы на месте.
На мгновение Алекс задумалась: чем-то сейчас занят Ворон? Наверняка уже вставил стрелу в лук. Она представила себе, как он снимает с него сейчас черный лакированный футляр и обнажает серебряную древесину. Только эльфы делали такие серебряные луки, но такого, как у Ворона, она ни у кого не видала. Эльфы, должно быть, считали его достойным такого оружия; и то, что в Ислине Ворон всегда держал оружие в футляре, словно бы скрывая его от посторонних глаз, возбуждало у Алекс любопытство.
Пфас резко вскинул голову, выведя ее из задумчивости. Резолют потянулся и встал на колено. Телеги остановились у подножия холма, а рабы, обслуживавшие вторую телегу, начали отвязывать мулов, чтобы они объединенными усилиями могли втащить первую телегу на вершину холма. Бормокины столпились позади, а воркэльф на черном своем жеребце поднялся до середины холма и повернулся в седле, чтобы посмотреть, как идут дела. Кроме меча, висевшего на бедре, у воркэльфа имелся и большой лук из серебряного дерева, который он положил на плечи коня, а возле правого колена висел колчан со стрелами.
Резолют выскользнул из своего укрытия и рявкнул несколько слов на эльфийском наречии.
Лошадь воркэльфа развернулась. Он схватил лук, вставил стрелу, натянул тетиву и выстрелил в мгновение ока. Так как, согласно установке, его должны были взять живым, никто из лучников в него не выстрелил. Но даже если бы и выстрелил, никто не смог бы опередить воркэльфа.
Алекс взглянула на Резолюта, уверенная в том, что увидит в его груди дрожащую стрелу. Он стоял, напряженный, с широко раскрытыми глазами, но тем не менее невредимый. Она увидела, как стрела, медленно вращаясь в воздухе, зависла в ярде от его груди. Выглянув из-за деревьев, Алекс заметила вытянутую вперед дрожащую руку Пфаса.
Запели стрелы, взвыли бормокины. Ворон громко свистнул, и это означало, что все бормокины уничтожены. Все это, однако, отошло на второй план, когда Резолют поднял правую руку и взял повисшую в воздухе стрелу. Он взглянул на нее и швырнул стрелу через плечо.
Изменник-воркэльф, одетый, как и Резолют, в кожаную одежду без рукавов, сказал что-то по-эльфийски и сунул лук в седельную сумку. Затем соскочил с седла, вытащил саблю и поманил к себе Резолюта.
Резолют приблизился к нему, сжимая сабли в обеих руках. Окошко в листве закрылось, и Алекс обогнула деревья и вышла вперед. Пфас, слегка запыхавшись, последовал за ней. Лицо его покрылось испариной, рот открылся в беззвучном смехе.
Резолют был выше противника, и преимущество ему давал не только белый гребень на голове. Он был во всех отношениях крупнее своего соперника, однако того, похоже, это не беспокоило. Приняв боевую стойку, он немного еще поманил к себе рукой Резолюта, после чего перешел в стремительную атаку.
Резолют уклонился от выпада противника и, развернув правую саблю так, что она легла ему на предплечье, поднял ее и отразил удар. Продолжая двигаться вперед, Резолют вскинул левый локоть и ударил им в лицо воркэльфу.
Противник покачнулся, и тут Резолют стал действовать правой рукой. В этот момент он легко мог раскроить воркэльфу горло, но вместо этого ударил того кулаком по лицу.
Воркэльф, шатаясь, отступил на два шага, а Резолют одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и пнул противника со всего маха ногой в живот, отчего тот упал на колени и, выронив меч, изрыгнул на землю последнюю свою еду. Испуганная лошадь бросилась в сторону.
Резолют ухватил воркэльфа за черные волосы и откинул ему голову. По его подбородку, смешавшись с рвотными массами, текла из носа кровь. Воркэльфа вырвало еще раз, и он ткнулся лицом в собственную блевотину.
Алекс вышла из укрытия, сначала посмотрела на лежавшую на земле стрелу, потом — на Резолюта. Лицо его было искажено гневом. Таким же гневом наполнены были и его слова. Она не знала, что сказал Резолют, да это ей было и ни к чему. Поверженный воркэльф обхватил себя руками, все тело его сотрясали рыдания.
— Он говорит, что его зовут — Банаусик, — возмущенно фыркнул Резолют. — Я просто уверен: он взял себе это имя, когда стал работать на Кайтрин. Тогда у него оставался еще хоть какой-то стыд.
— Резолют! — окликнул его Ворон и остановился рядом с Банаусиком.
Воркэльф дотянулся до своего меча. Алекс показалось, что он хочет им заколоться, однако пленный этого не сделал.
Вместо этого он положил лезвие себе на ладонь и протянул меч Резолюту.
Резолют снова фыркнул и выбил ногой меч из его руки.
— Зачем мне меч, который не может отбить удар сабли? Даже имя Банаусик слишком для тебя хорошо. Тебя лучше бы назвать Презренным, Жалким или Ничтожным.
Презрительный тон Резолюта заставил его противника поднять голову.
— Думаю, сейчас наиболее уместно назвать меня Обреченным.
— Даже не надейся на скорую смерть, — покачал головой Резолют. — Хочешь оказаться мне полезным? Сколько всего авроланов работает на руднике?
— Шестнадцать. Четыре вилейна, восемь бормокинов, двое людей-наблюдателей и еще двое стукачей среди рабов. — Воркэльф оглянулся на дорогу. — Рыжий возница — тоже стукач.
— А по какой причине должен я тебе верить?
Синие глаза Банаусика вспыхнули.
— Ты меня одолел, и я предложил тебе свой меч.
— Это Кайтрин тебя одолела. Ей ты и отдал свой меч.
Ноздри эльфа раздулись.
— Даю тебе слово чести. Моя семья…
— Твоя семья погибла. Все наши семьи погибли. Если бы у тебя была честь, я бы тебя здесь не встретил.
— Я сделал это, чтобы остаться в живых. — Банаусик вздохнул и словно бы стал меньше ростом. — Я знал, что этот день настанет. Я многое видел, и тебе надо об этом знать.
Резолют прищурился:
— Так говори.
— Я скажу тебе многое, но не все. Я сообщу тебе то, что нужно знать для захвата Свойна. Но остальное… Если я это тебе скажу, она узнает и убьет меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
Алекс смотрела на тропу: солнечный свет пятнами ложился на листья и землю, ветерок шевелил ветви деревьев. Прагматичная часть ее ума подмечала, что ветер дует с долин, так что запах не выдаст ее войско противнику, в то время как вторая половина, романтичная, радовалась легким поцелуям ветра, охлаждавшего лицо и шею. Потом прагматизм снова взял верх: она вынула меч из ножен и проверила, все ли кинжалы на месте.
На мгновение Алекс задумалась: чем-то сейчас занят Ворон? Наверняка уже вставил стрелу в лук. Она представила себе, как он снимает с него сейчас черный лакированный футляр и обнажает серебряную древесину. Только эльфы делали такие серебряные луки, но такого, как у Ворона, она ни у кого не видала. Эльфы, должно быть, считали его достойным такого оружия; и то, что в Ислине Ворон всегда держал оружие в футляре, словно бы скрывая его от посторонних глаз, возбуждало у Алекс любопытство.
Пфас резко вскинул голову, выведя ее из задумчивости. Резолют потянулся и встал на колено. Телеги остановились у подножия холма, а рабы, обслуживавшие вторую телегу, начали отвязывать мулов, чтобы они объединенными усилиями могли втащить первую телегу на вершину холма. Бормокины столпились позади, а воркэльф на черном своем жеребце поднялся до середины холма и повернулся в седле, чтобы посмотреть, как идут дела. Кроме меча, висевшего на бедре, у воркэльфа имелся и большой лук из серебряного дерева, который он положил на плечи коня, а возле правого колена висел колчан со стрелами.
Резолют выскользнул из своего укрытия и рявкнул несколько слов на эльфийском наречии.
Лошадь воркэльфа развернулась. Он схватил лук, вставил стрелу, натянул тетиву и выстрелил в мгновение ока. Так как, согласно установке, его должны были взять живым, никто из лучников в него не выстрелил. Но даже если бы и выстрелил, никто не смог бы опередить воркэльфа.
Алекс взглянула на Резолюта, уверенная в том, что увидит в его груди дрожащую стрелу. Он стоял, напряженный, с широко раскрытыми глазами, но тем не менее невредимый. Она увидела, как стрела, медленно вращаясь в воздухе, зависла в ярде от его груди. Выглянув из-за деревьев, Алекс заметила вытянутую вперед дрожащую руку Пфаса.
Запели стрелы, взвыли бормокины. Ворон громко свистнул, и это означало, что все бормокины уничтожены. Все это, однако, отошло на второй план, когда Резолют поднял правую руку и взял повисшую в воздухе стрелу. Он взглянул на нее и швырнул стрелу через плечо.
Изменник-воркэльф, одетый, как и Резолют, в кожаную одежду без рукавов, сказал что-то по-эльфийски и сунул лук в седельную сумку. Затем соскочил с седла, вытащил саблю и поманил к себе Резолюта.
Резолют приблизился к нему, сжимая сабли в обеих руках. Окошко в листве закрылось, и Алекс обогнула деревья и вышла вперед. Пфас, слегка запыхавшись, последовал за ней. Лицо его покрылось испариной, рот открылся в беззвучном смехе.
Резолют был выше противника, и преимущество ему давал не только белый гребень на голове. Он был во всех отношениях крупнее своего соперника, однако того, похоже, это не беспокоило. Приняв боевую стойку, он немного еще поманил к себе рукой Резолюта, после чего перешел в стремительную атаку.
Резолют уклонился от выпада противника и, развернув правую саблю так, что она легла ему на предплечье, поднял ее и отразил удар. Продолжая двигаться вперед, Резолют вскинул левый локоть и ударил им в лицо воркэльфу.
Противник покачнулся, и тут Резолют стал действовать правой рукой. В этот момент он легко мог раскроить воркэльфу горло, но вместо этого ударил того кулаком по лицу.
Воркэльф, шатаясь, отступил на два шага, а Резолют одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и пнул противника со всего маха ногой в живот, отчего тот упал на колени и, выронив меч, изрыгнул на землю последнюю свою еду. Испуганная лошадь бросилась в сторону.
Резолют ухватил воркэльфа за черные волосы и откинул ему голову. По его подбородку, смешавшись с рвотными массами, текла из носа кровь. Воркэльфа вырвало еще раз, и он ткнулся лицом в собственную блевотину.
Алекс вышла из укрытия, сначала посмотрела на лежавшую на земле стрелу, потом — на Резолюта. Лицо его было искажено гневом. Таким же гневом наполнены были и его слова. Она не знала, что сказал Резолют, да это ей было и ни к чему. Поверженный воркэльф обхватил себя руками, все тело его сотрясали рыдания.
— Он говорит, что его зовут — Банаусик, — возмущенно фыркнул Резолют. — Я просто уверен: он взял себе это имя, когда стал работать на Кайтрин. Тогда у него оставался еще хоть какой-то стыд.
— Резолют! — окликнул его Ворон и остановился рядом с Банаусиком.
Воркэльф дотянулся до своего меча. Алекс показалось, что он хочет им заколоться, однако пленный этого не сделал.
Вместо этого он положил лезвие себе на ладонь и протянул меч Резолюту.
Резолют снова фыркнул и выбил ногой меч из его руки.
— Зачем мне меч, который не может отбить удар сабли? Даже имя Банаусик слишком для тебя хорошо. Тебя лучше бы назвать Презренным, Жалким или Ничтожным.
Презрительный тон Резолюта заставил его противника поднять голову.
— Думаю, сейчас наиболее уместно назвать меня Обреченным.
— Даже не надейся на скорую смерть, — покачал головой Резолют. — Хочешь оказаться мне полезным? Сколько всего авроланов работает на руднике?
— Шестнадцать. Четыре вилейна, восемь бормокинов, двое людей-наблюдателей и еще двое стукачей среди рабов. — Воркэльф оглянулся на дорогу. — Рыжий возница — тоже стукач.
— А по какой причине должен я тебе верить?
Синие глаза Банаусика вспыхнули.
— Ты меня одолел, и я предложил тебе свой меч.
— Это Кайтрин тебя одолела. Ей ты и отдал свой меч.
Ноздри эльфа раздулись.
— Даю тебе слово чести. Моя семья…
— Твоя семья погибла. Все наши семьи погибли. Если бы у тебя была честь, я бы тебя здесь не встретил.
— Я сделал это, чтобы остаться в живых. — Банаусик вздохнул и словно бы стал меньше ростом. — Я знал, что этот день настанет. Я многое видел, и тебе надо об этом знать.
Резолют прищурился:
— Так говори.
— Я скажу тебе многое, но не все. Я сообщу тебе то, что нужно знать для захвата Свойна. Но остальное… Если я это тебе скажу, она узнает и убьет меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169