— Генерал Каро и конники Саварры могут передвигаться довольно свободно, хоть на запад, хоть на восток, так что считайте их нашим резервом.
— Не стану спорить, — вздохнула Алексия. — Я знаю, что мне многое не говорят. Остается надеяться, что генерал Адроганс знает, что делает.
— И вы надеетесь?
Алекс нахмурилась, припомнив предыдущую свою встречу с главнокомандующим.
— Приходится. А вы?
Ворон кивнул и положил руку на рукоятку меча.
— И мне тоже приходится. Мало у кого из нас есть возможность убить сулланкири. Я надеюсь, что Адроганс позволит мне к ней приблизиться и сделать это. Эдамис всегда была смелой и изобретательной, уж она-то знает, как следует вести сражение. Надеюсь, что Адроганс найдет способ ее обезвредить.
— Я разделяю вашу надежду, Ворон. Я хочу остановить ее и переломить им хребет. — Алексия выдернула саблю, заслышав сигнал. — Поезжайте со мной, и мы вместе добьемся того, чего хотим.
Уилл злился, что его оставили вместе с обозом. Он слышал, как запели трубы, подавая сигнал к началу сражения. Ворон терпеливо объяснил ему, почему он не может принять участия в битве. Хотя никто не сомневался в боевых способностях Уилла, опыта у него не было. Для победы в бою необходимы дисциплина и тренировка. Отсутствие у Уилла того и другого означало, что его тут же убьют.
Как горько ему ни было, Уилл вынужден был с этим согласиться. На Вильване он был слишком усталым и растерянным, чтобы разобраться в собственных чувствах. Сейчас же, наблюдая, как собираются в бой Ворон и Резолют, он вдруг понял, что они вполне могут погибнуть. От одной этой мысли у Уилла сжалось горло и навернулись на глаза слезы.
Такие чувства были для него в новинку. В доме Маркуса у него были свои привязанности, но дети там никогда не оказывались перед лицом смертельной опасности. Правда, случалось, что некоторые из них умирали, а другие исчезали, но это происходило неожиданно и воспринималось как нечто уже свершившееся и непреложное. Маркус обычно обращал эти происшествия в показательный урок, то есть бил всех подряд, чтобы до каждого дошло, как плохо быть дураком.
Уилл не хотел, чтобы друзья его погибли, и еще больше он не хотел видеть, как они погибают, но тем не менее, заслышав зов трубы, вышел из относительно безопасной зоны и вскарабкался на холм, где находилась палатка Адроганса. Конногвардейцы, стоявшие там для того, чтобы отгонять народ, улыбнулись, завидев его; Уилл прокрался наверх и спрятался в тени командирского шатра.
Он увидел, как гвардейцы Альциды двинулись вперед по сравнительно ровной местности. Земля поднималась в северном направлении, но не настолько, чтобы у авроланов было ощутимое преимущество. Движение войск напоминало яркую ткань, которую ласкал легкий ветерок. Это происходило, когда люди опускались в небольшие долины, а потом, поднимаясь, оказывались на другой стороне.
Сверкание длинных копей частично разрушало эту иллюзию. На некоторых копьях развевались флажки, в то время как идущие в первых рядах воины уже опустили свои копья, направив их на врага. Первые три ряда с копьями наперевес казались нерушимой стеной, которую вражеской кавалерии было не преодолеть.
Вслед за пехотой с копьями и пиками двигалась кавалерия. Мрачные черные плащи королевских всадников делали этот отряд еще более грозным. Хотя они пока еще не получили боевое крещение, желание освободить свою землю зажигало сердца всех мужчин и женщин, закованных в стальные доспехи. На лошадях тоже была броня с шипами. У некоторых с седел свешивались знамена.
С правой стороны ехали Волки Альциды. На синих их плащах от правого плеча к левому бедру шла золотая полоса. Они выглядели не менее красочно, чем огромные темериксы, к которым они скакали.
Пройдя триста ярдов, инфантерия остановилась. Прозвучала команда, и выдвинулись вперед копья, ощерившиеся самодельными шипами, готовыми растерзать плоть противника. Грянул древний военный клич Альциды, так что у Уилла мурашки по спине побежали:
Прольем же кровь за дом родной,
За короля, семью, народ!
Гордостью наполнилось его сердце, а растянувшиеся в улыбке губы почувствовали прикосновение маски. Как бы Ориоза ни заявляла на меня свои права, я всей душой с Альцидой.
Загремели барабаны, и авроланы двинулись вперед. Уилл невольно сравнил их с волком, прячущим до поры до времени зубы.
Противник подходил все ближе и ближе. Впереди шли хогуны с оружием, способным пробить огромные бреши в рядах Альциды. Удар дубины — и копья полетят на землю, а люди столкнутся друг с другом, и начнется паника.
Движутся только фланги. Они что-то замышляют.
Уилл сдвинул брови, стараясь разгадать маневр авроланов. Усилия его ни к чему не привели — частично потому, что у него не было опыта, а частично потому, что Уилла отвлекали звуки, доносившиеся до него из шатра главнокомандующего. Кроме непонятных слов, которые произносили жускцы, Уилл слышал вздохи и стоны, скрип и щелчки. Он не знал, что это, чувствуя лишь, что происходит там не то, что нужно; и это в тот момент, когда Адроганс должен был разобраться в тактике авроланов!
Не раздумывая, юный вор проскользнул в шатер и, когда глаза его привыкли к темноте, в ужасе замер.
Посреди палатки была вырыта яма, наполненная водой, а над ней возвышался привязанный к кресту обнаженный окровавленный Адроганс. В грудь, живот, бедра и руки его были вбиты железные гвозди. Палатку заполнял дым и запах горелой плоти. Один жуск держал в клещах раскаленный гвоздь, а другой оттопырил кожу на левом плече Адроганса. Пробормотав какое-то проклятие, состоящее из одних свистящих звуков, жуск вбил в тело гвоздь, в то время как третий жуск подвесил на тонкой бечевке к этому гвоздю груз.
Не успел Уилл поднять тревогу, как старый шаман обернулся. Он указал на него пальцем и сжал руку в кулак. Уиллу показалось, что ему перекрыли воздух, в глазах потемнело.
Он не почувствовал, как упал на землю.
ГЛАВА 55
Марк Адроганс едва заметил, как с приходом Уилла в палатку заглянул луч света, едва услышал его сдавленный стон и звук от падения на землю. Боль, пронзавшая тело генерала, не позволяла ему отвлекаться на что бы то ни было. Раскаленное докрасна железо терзало его плоть, судорожно дергались руки и ноги. Грудь Адроганса готова была разорваться, поскольку он из последних сил удерживал в ней крик, а в короткие паузы генерал хрипло шептал:
— Еще, еще.
Он крепко сжимал челюсти, когда ловкие жускцы, защипнув ему кожу, протыкали ее раскаленным железом. На гвозди они вешали талисманы, которые натягивали нервы и посылали боль во все его израненное, покрывшееся потом тело. Над струйками крови поднимался жертвенный дым, запах горелого мяса усугублял страдания генерала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
— Не стану спорить, — вздохнула Алексия. — Я знаю, что мне многое не говорят. Остается надеяться, что генерал Адроганс знает, что делает.
— И вы надеетесь?
Алекс нахмурилась, припомнив предыдущую свою встречу с главнокомандующим.
— Приходится. А вы?
Ворон кивнул и положил руку на рукоятку меча.
— И мне тоже приходится. Мало у кого из нас есть возможность убить сулланкири. Я надеюсь, что Адроганс позволит мне к ней приблизиться и сделать это. Эдамис всегда была смелой и изобретательной, уж она-то знает, как следует вести сражение. Надеюсь, что Адроганс найдет способ ее обезвредить.
— Я разделяю вашу надежду, Ворон. Я хочу остановить ее и переломить им хребет. — Алексия выдернула саблю, заслышав сигнал. — Поезжайте со мной, и мы вместе добьемся того, чего хотим.
Уилл злился, что его оставили вместе с обозом. Он слышал, как запели трубы, подавая сигнал к началу сражения. Ворон терпеливо объяснил ему, почему он не может принять участия в битве. Хотя никто не сомневался в боевых способностях Уилла, опыта у него не было. Для победы в бою необходимы дисциплина и тренировка. Отсутствие у Уилла того и другого означало, что его тут же убьют.
Как горько ему ни было, Уилл вынужден был с этим согласиться. На Вильване он был слишком усталым и растерянным, чтобы разобраться в собственных чувствах. Сейчас же, наблюдая, как собираются в бой Ворон и Резолют, он вдруг понял, что они вполне могут погибнуть. От одной этой мысли у Уилла сжалось горло и навернулись на глаза слезы.
Такие чувства были для него в новинку. В доме Маркуса у него были свои привязанности, но дети там никогда не оказывались перед лицом смертельной опасности. Правда, случалось, что некоторые из них умирали, а другие исчезали, но это происходило неожиданно и воспринималось как нечто уже свершившееся и непреложное. Маркус обычно обращал эти происшествия в показательный урок, то есть бил всех подряд, чтобы до каждого дошло, как плохо быть дураком.
Уилл не хотел, чтобы друзья его погибли, и еще больше он не хотел видеть, как они погибают, но тем не менее, заслышав зов трубы, вышел из относительно безопасной зоны и вскарабкался на холм, где находилась палатка Адроганса. Конногвардейцы, стоявшие там для того, чтобы отгонять народ, улыбнулись, завидев его; Уилл прокрался наверх и спрятался в тени командирского шатра.
Он увидел, как гвардейцы Альциды двинулись вперед по сравнительно ровной местности. Земля поднималась в северном направлении, но не настолько, чтобы у авроланов было ощутимое преимущество. Движение войск напоминало яркую ткань, которую ласкал легкий ветерок. Это происходило, когда люди опускались в небольшие долины, а потом, поднимаясь, оказывались на другой стороне.
Сверкание длинных копей частично разрушало эту иллюзию. На некоторых копьях развевались флажки, в то время как идущие в первых рядах воины уже опустили свои копья, направив их на врага. Первые три ряда с копьями наперевес казались нерушимой стеной, которую вражеской кавалерии было не преодолеть.
Вслед за пехотой с копьями и пиками двигалась кавалерия. Мрачные черные плащи королевских всадников делали этот отряд еще более грозным. Хотя они пока еще не получили боевое крещение, желание освободить свою землю зажигало сердца всех мужчин и женщин, закованных в стальные доспехи. На лошадях тоже была броня с шипами. У некоторых с седел свешивались знамена.
С правой стороны ехали Волки Альциды. На синих их плащах от правого плеча к левому бедру шла золотая полоса. Они выглядели не менее красочно, чем огромные темериксы, к которым они скакали.
Пройдя триста ярдов, инфантерия остановилась. Прозвучала команда, и выдвинулись вперед копья, ощерившиеся самодельными шипами, готовыми растерзать плоть противника. Грянул древний военный клич Альциды, так что у Уилла мурашки по спине побежали:
Прольем же кровь за дом родной,
За короля, семью, народ!
Гордостью наполнилось его сердце, а растянувшиеся в улыбке губы почувствовали прикосновение маски. Как бы Ориоза ни заявляла на меня свои права, я всей душой с Альцидой.
Загремели барабаны, и авроланы двинулись вперед. Уилл невольно сравнил их с волком, прячущим до поры до времени зубы.
Противник подходил все ближе и ближе. Впереди шли хогуны с оружием, способным пробить огромные бреши в рядах Альциды. Удар дубины — и копья полетят на землю, а люди столкнутся друг с другом, и начнется паника.
Движутся только фланги. Они что-то замышляют.
Уилл сдвинул брови, стараясь разгадать маневр авроланов. Усилия его ни к чему не привели — частично потому, что у него не было опыта, а частично потому, что Уилла отвлекали звуки, доносившиеся до него из шатра главнокомандующего. Кроме непонятных слов, которые произносили жускцы, Уилл слышал вздохи и стоны, скрип и щелчки. Он не знал, что это, чувствуя лишь, что происходит там не то, что нужно; и это в тот момент, когда Адроганс должен был разобраться в тактике авроланов!
Не раздумывая, юный вор проскользнул в шатер и, когда глаза его привыкли к темноте, в ужасе замер.
Посреди палатки была вырыта яма, наполненная водой, а над ней возвышался привязанный к кресту обнаженный окровавленный Адроганс. В грудь, живот, бедра и руки его были вбиты железные гвозди. Палатку заполнял дым и запах горелой плоти. Один жуск держал в клещах раскаленный гвоздь, а другой оттопырил кожу на левом плече Адроганса. Пробормотав какое-то проклятие, состоящее из одних свистящих звуков, жуск вбил в тело гвоздь, в то время как третий жуск подвесил на тонкой бечевке к этому гвоздю груз.
Не успел Уилл поднять тревогу, как старый шаман обернулся. Он указал на него пальцем и сжал руку в кулак. Уиллу показалось, что ему перекрыли воздух, в глазах потемнело.
Он не почувствовал, как упал на землю.
ГЛАВА 55
Марк Адроганс едва заметил, как с приходом Уилла в палатку заглянул луч света, едва услышал его сдавленный стон и звук от падения на землю. Боль, пронзавшая тело генерала, не позволяла ему отвлекаться на что бы то ни было. Раскаленное докрасна железо терзало его плоть, судорожно дергались руки и ноги. Грудь Адроганса готова была разорваться, поскольку он из последних сил удерживал в ней крик, а в короткие паузы генерал хрипло шептал:
— Еще, еще.
Он крепко сжимал челюсти, когда ловкие жускцы, защипнув ему кожу, протыкали ее раскаленным железом. На гвозди они вешали талисманы, которые натягивали нервы и посылали боль во все его израненное, покрывшееся потом тело. Над струйками крови поднимался жертвенный дым, запах горелого мяса усугублял страдания генерала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169