Он хотел повернуться и ответить коротким прямым тычком в ребра, но левая нога предательски скользнула на ледышке, и он плюхнулся наземь, ударившись копчиком.
Острая боль впилась в позвоночник и разорвалась в мозгу. Задницу будто разнесло в клочья. Нестерпимая боль подавила все ощущения. Ног он не чувствовал. Время словно замедлило ход, когда вожак саданул в правый глаз Фелану, опрокинув его на дорогу.
Келл рухнул как мертвый. На мгновение образ мира рассыпался и померк, но моментально вспыхнул вновь, воскресив болезненные воспоминания, когда чьи-то когти вцепились ему в волосы, заставив сесть. А свободной рукой вожак неторопливо и задумчиво нацепил солнцезащитные очки Фелана.
Догадка пронеслась на задворках сознания: «Я знаю тебя... Этот шрам на твоей морде и приплюснутый нос... ты... ты...» Он мучительно пытался вспомнить имя, но тщетно. Сознание заблокировала нестерпимая боль, раскалывавшая все тело.
Незнакомец издал низкий, сдавленный, гортанный рык.
– Тебе конец, выродок. На тебя объявлен розыск. Ты никогда не был достоин Тиры.
Услышав донесшийся издали пронзительный вой сирен, Фелан захохотал. Вожак мельком взглянул в ту сторону и загоготал, вторя наемнику.
Его кулак замелькал снова и снова...

II
Найджелринг, Таркад, округ Донегал,
Лиранское Содружество
15 мая 3049 г.
Виктор Штайнер-Дэвион прислонился спиной к стене комендантского зала, отстраняясь от водоворота снующих выпускников академии. С едва заметной улыбкой на губах он наблюдал за ними, одинаково одетыми в опрятные серые мундиры с лампасами небесно-голубого цвета. Они знакомили друг друга со своими родителями, братьями, сестрами и гостями, исполненные чувства гордости за родных и близких. «Забавно видеть, как мы меняемся, когда нас навещают члены семьи и друзья, которые не обучались в академии. Замкнутый мир Найджелринга с его внутренней субординацией растворился в нахлынувшей реальности».
Виктор приподнял белокурую голову и широко улыбнулся вошедшему товарищу, который едва протиснулся в дверной проем комендантского зала. Подняв руку, Виктор помахал ему:
– Ренни, ты снова здесь?
Рослый и широкоплечий Ренард Сандерлин ответил на приветствие Виктора улыбкой и кивком. Повернувшись, он пропустил в комнату еще трех человек. Затем размашистым шагом стремительно подошел к Виктору. Обхватив своей массивной ладонью его руку, он тепло пожал ее.
– Здорово, Виктор, рад тебя здесь видеть. В ресторане было просто столпотворение.
Виктор отмахнулся от отговорки и быстрым движением схватил Ренни за рукав, повернув здоровяка так, чтобы видеть эмблему подразделения, недавно пришитую на плече мундира. На золотистом фоне черной нитью была вышита оскалившаяся в рыке морда гривастого льва, взгляд которого словно впивался в смотрящего на него. Виктор улыбнулся, вторя другу.
– Бог мой, тебя повысили в звании до улана. Великолепно, Ренни, поздравляю!
Замешательство, вызванное энтузиазмом Виктора, усилилось, когда Ренни, оглянувшись, посмотрел на троицу, которая вслед за ним пересекла комнату. С трудом сдерживая себя, он разжал рукопожатие Виктора и повернулся еще больше влево.
– Куда же делась моя воспитанность? Виктор, познакомься с моими родителями, Албертом и Надин Сандерлин...
Виктор отпустил руку их сына и рукопожатием по очереди приветствовал их.
– Я чрезвычайно рад встрече с вами.
Алберт Сандерлин был одет в новый темный деловой костюм. Дэвион определил это по тому, как стесненно чувствовал себя в нем отец Ренни. Надин Сандерлин носила атласное вечернее платье темно-синего цвета, подчеркивавшее ее стройную фигуру. «Думаю, Ренни в полном порядке. Мать заставила его отца купить новый костюм, затем заказала себе платье. По-видимому, она же пришила нашивку улана на мундир Ренни».
Улыбаясь, Виктор обратился к красивенькой молодой женщине, которая завершала группу:
– А вы – Ребекка Валдек. Я узнал вас по голограмме, стоящей на столике Ренни, хотя должен признать, что голограмма не позволяет оценить вас по достоинству. Виктор взял протянутую ручку Ребекки и, слегка поклонившись, поцеловал ее. Ее платье из пурпурного шелка, пожалуй, вышло из моды год тому назад, но на ней оно выглядело оригинально и элегантно.
Матушка Ренни учтиво улыбнулась.
– Виктор... – нерешительно произнесла она, ожидая, что Ренни подскажет фамилию своего товарища.
Ренни мельком сурово взглянул на мать, но довольное выражение лица друга расслабило его.
– Матушка, это Виктор Дэвион, мой сосед по комнате. – На мгновение он заколебался и добавил более мягко: – Принц Виктор Ян Штайнер-Дэвион.
Виктор заметил, как напряглась Надин Сандерлин и затем склонилась в реверансе. Он наклонился, мягко прикоснувшись к ее плечу.
– Пожалуйста, не стоит, – произнес он, и его щеки покрыл румянец. Он указал на золотистую тесьму, окаймлявшую галуном плечо Ренни, и затем на такую же у себя на плече. – Этот прием устроен для тех из нас, кому посчастливилось попасть в пять процентов лучших выпускников класса. Благодарю Создателя, что здесь я среди равных, и желал бы, чтобы ко мне относились так же, как к моим друзьям.
Надин Сандерлин прижала ладонь к губам.
– Извините меня, ваше высочество, мне следовало бы узнать вас из новостей, демонстрирующихся по головизору. Но вы выглядите совсем не таким... я хочу сказать... – В замешательстве она снова осеклась.
Виктор подбодрил ее улыбкой.
– Я знаю, что на экране головизора я выгляжу более высоким. – Он ухмыльнулся. – Я сочувствовал операторам, большинство из которых ростом с вашего сына. Режиссеры приказывали им снимать меня с очень низких углов, чтобы я казался выше. Мой рост – один метр шестьдесят сантиметров, а это значит, что точка съемки должна находиться очень низко.
Виктор бросил взгляд на Ренни и хлопнул тыльной стороной руки по груди товарища.
– Конечно, подобрать мне подходящий мундир легче, чем такому гиганту, как ваш сын.
Ухмылка оживила чопорное лицо Алберта Сандерлина.
– Вы должны понять, ваше высочество... Дэвион приподнял руку.
– Пожалуйста, называйте меня Виктор. Сандерлин быстро кивнул.
– Виктор, мы не были вполне уверены, не приукрасил ли чуток Ренард, когда на посланном голодиске сообщил нам о том, что в прошлом году стал вашим соседом по комнате здесь, в Найджелринге. – Он вскинул свои мозолистые руки, как бы протестуя. – Нет, мы не заподозрили Ренни в обмане, но подумали, что он немного преувеличил. Даже когда в своих посланиях он говорил о «Викторе, своем товарище по комнате», это все звучало как-то...
– Понимаю, мистер Сандерлин. – Виктор тепло улыбнулся. – Если кто-то из кадетов и не сообщил о том, что является моим товарищем по комнате, то уж, по крайней мере, утверждал, что обучается в том же классе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110