Неожиданно Фелан вспомнил об одном сообщении. «Лагеря в западной части Рейкьявика... не это ли описано Мишей Оберном в „Кровавой цене за свободу“?»
– Вы говорите о бараках в районе Кемпей-Тай на другой стороне реки Осло, квинег?
– Афф. Я думаю, что это название связано с местом. Фелан даже не пытался скрыть свое потрясение.
– Бараки в Кемпей-Тай принадлежали тайной полиции Куриты и являлись центром перевоспитания, пока Расалхаг не стал независимым. Свободная Республика Расалхаг сохранила их как напоминание о бесчеловечном отношении к людям. Примерно четвертая часть отправленных туда людей никогда не возвратилась. Стоит ли удивляться, что эти люди отказались жить в этом хлеву?
Прежде чем Лара смогла сформулировать ответ, внимание всей группы отвлеклось на другое. Воспользовавшись моментом, один из бездомных – насквозь провонявший потом оборванец с лицом, покрытым сажей, – приблизился к группе. Он дернул Хана за рукав:
– Сэр, пожалуйста, помогите нам...
Влад метнулся вперед и заехал бродяге тыльной стороной руки по щеке. Бедняга отлетел в сторону, покачнулся, споткнулся и неуклюже осел. И хотя он вскинул руки и покорно поник головой, клановец уже завелся. Мощный удар ногой в грудь подбросил старика над землей. Он пролетел несколько метров и рухнул на спину, как груда старого тряпья. Оглушенный ударами, с неуклюже вывернутыми руками, бездомный не подавал ни малейших признаков сопротивления и уж тем более не представлял никакой угрозы. Но это вовсе не остановило Влада.
Фелан бросил Хану:
– Он же прикончит старика. Остановите его! Стальной взгляд голубых глаз Ульрика пронзил Гончего Келла.
– Надо ли?
– У нас уговор. – Глаза наемника пылали. – Моим условием было минимальное кровопролитие!
Ульрик отвернулся и внимательно посмотрел, как Влад безжалостно продолжал добивать нищего бедолагу.
– Если тебя это заботит, то сам и разберись с ним. Фелан ринулся вперед, словно бойцовский пес, сорвавшийся с привязи. Левой рукой он вцепился в левое запястье Влада, блокировав окровавленный кулак в верхней точке траектории замаха. И прежде чем Влад успел разжать правый кулак, вцепившийся в убеленные сединой лохмы старика, правый кулак наемника сокрушил ребра клановца. Он дал Владу вырвать левую руку из своего захвата и сильно ударил ему поддых. Опустив левую руку, Влад старался прикрыть свой бок и живот, но это его не спасло. Правый кулак Фелана, описав дугу над плечом Влада, с хрустом врезался в его челюсть. Голова клановца хлестко мотнулась в сторону.
Когда Влад грузно осел на мостовую, Фелан ощутил на своих плечах чьи-то тяжелые лапы. Не раздумывая, он отдернул правый локоть назад, всадив его в живот нового противника. Твердые как камень мышцы выдержали удар, и захват стал жестче. Крякнув, наемник саданул правым кулаком, как молотком, вверх и за голову по жирным губам, вминая их в зубы неведомого врага. В тот же миг он крутанулся вправо, выдергивая плечи из лап, вцепившихся в них. Отдернув вниз правую руку, он нанес затем удар, нацеленный вверх, и не промахнулся, вмазав в острый подбородок элементала. Остекленевшие глаза Эвенты закатились, и она рухнула на спину.
Кто-то справа саданул по левой щеке Фелана, когда он уже отдернул свою голову назад, ослабив силу удара. Короткий прямой удар его правой руки вошел в живот Влада. Напоровшись на прямой тычок кулака, клановец хрюкнул и на мгновение замер. Правая рука Влада снова взметнулась, но Фелан отпрянул назад, опередив его, и отклонил удар левой рукой, направив мимо своего лица. Затем наемник нанес прямой удар от плеча. Странно, но нос Влада сплющился, хрустнув, его ноги обмякли, и он уселся на землю.
Фелан развернулся на правой стопе и обернулся, посмотрев на клановцев. По левую руку от него зашевелилась Эвента. А справа лишь ритмично поднимавшаяся и опускавшаяся грудь Влада да кровь, лившаяся тонкой струйкой из его ноздрей, свидетельствовали, что он все еще жив. Втянув сквозь стиснутые зубы до боли холодный воздух, наемник обозрел плоды своего праведного гнева.
– Мой Хан, он остановлен.
Лицо Ульрика осталось абсолютно бесстрастным.
– Что ж.
Фелан уставился на остальных клановцев. Его лицо выражало открытый вызов. Два пехотинца встретились с ним взглядами, затем наклонили головы в молчаливом приветствии и отвернулись от товарища, когда он застонал от боли. Их реакция на какое-то мгновение поразила Фелана, показавшись странной, но затем до него дошли мириады смыслов, сокрытых в столь примитивном действе. «В этом военизированном сообществе моя победа сравнима с маленьким чудом. Я знаю, что могу одержать победу над другим водителем робота. Для меня это обыденность. Но моя победа над кем-то из пришельцев – мастеров боевых единоборств – случай действительно особенный. Им наплевать на то, что Эвента была захвачена врасплох, – это ее ошибка. Не следовало меня недооценивать. В их глазах это не умаляет мою победу, потому что они считали ее совершенно невозможной».
Он расслабил кулаки, затем восстановил контроль над дыханием. Он ощутил, как задрожали мышцы, когда в организме спал уровень адреналина. Он глубоко поклонился от поясницы – скорее как принято у воинов Куриты, ведь ничему подобному он не учился здесь у клановцев – и обратился к Хану:
– Хозяин, я прошу отпустить меня. Я отведу старика к соотечественникам. Хан сощурил глаза.
– Ты знаешь, что мы покинем планету за час до захода солнца – примерно в шесть часов вечера по местному времени, квиафф?
Гончий Келла серьезно кивнул:
– Вы знаете, что я вернусь. – «Всегда проверяешь, не так ли, квиафф? Чего ты от меня добиваешься? Я дал тебе слово, что не убегу и не выдам ваших тайн».
Ульрик жестко улыбнулся:
– Я не сомневаюсь. – Он расстегнул ремешок на своих часах и бросил их Фелану. – Встретимся здесь. Они помогут тебе не опоздать.
Наемник поймал часы и застегнул на запястье.
– Благодарю. Хан кивнул.
– Ты мой личный посланник для этого старика и его соплеменников, Фелан. Убеди их в том, что прошлое ушло безвозвратно. Внуши им желание отправиться в лагерь, чтобы мы смогли восстановить их дома. Так будет лучше.
Фелан внимательно наблюдал за уходом Хана и его эскорта. Два элементала несли Влада и Эванту. «Я не понимаю тебя, Ульрик, Хан Клана Волков. И это меня пугает. Но гораздо больше меня пугает то, что недалеко то время, когда я буду понимать тебя намного лучше, чем кто-либо из нас способен хотя бы почувствовать сейчас, и тогда многие содрогнутся от ужаса».
Стальной памятный якорь, к которому прислонился Фелан, был холодным, но он не заметил это, пристально всматриваясь в необъятную даль реки Осло. Чайки, горланя, парили над ним, демонстрируя свои кроваво-красные тушки и черные крылья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110