В первую очередь я обратился к знакомым ребятам из органов. Они доложили кому-то из своих начальников и ответили:
– Мы поможем тебе добраться до Чечни, если ты поможешь нам согнать их с гор.
Ну ничего себе! Похоже, в органах безопасности плохо представляет положение в Чечне.
Друзья в МВД сразу, без обиняков, дали отлуп. Военные отнеслись с пониманием:
– 28 декабря из аэродрома «Чкаловское» на Моздок отправляется борт с боеприпасами. Можем посадить.
Получив в редакции командировочные, вечером 27 января, собирая сумку, рычал на домашних в поисках куда-то запропастившихся шерстяных носков. Заглянувшие поболтать соседки спрашивают у супруги:
– Куда это твой, на ночь глядя?
– Да на войну собрался.
Тут меня свалил внезапный прострел. Никогда прежде такого не было. Попросил жену потоптать спину, обмотал поясницу колючим шерстяным шарфом, и уехал ночевать в город. Рано утром был на аэродроме. Свирепствовала пурга, и все полеты в тот день отменили. Таким образом, Новый год довелось встречать в семье. 1-го января по телевизору узнав о штурме Грозного, настроил радиоприемник на «голоса» и услышал страшные подробности.
Подумал, опять бог хранит меня: то прострел, то непогода. Если бы 28-го декабря попал в Моздок, 31-го на головном танке непременно двинул бы на Грозный. И, скорее всего, сгорел бы.
Военные были удручены колоссальными потерями и журналистов близко к себе не подпускали. Пришлось искать другие каналы. Вышел на чеченцев. Объяснил им, что я бывший «Вымпеловец», подполковник, и чего хочу. Чеченцы долго думали и сказали:
– Ты же понимаешь, что мы многим рискуем?
Я протянул свой паспорт:
– Ребята, вот мой домашний адрес. Думаю, что я рискую не меньше вас.
В общем, 15-го января 1995 года они перебросили меня во Владикавказ.
Глава 2. Грозный. 18 января
После трех дней проверок меня повезли в Чечню. На каждом перекрестке водитель обращался к местным жителям, сидящим у блок-постов, и они давали свежую информацию о передвижениях российских войск и показывали безопасный маршрут. Через несколько взвинченных нервных часов, ночью с потушенными фарами, мы въезжали, наконец, в город Грозный через "Южный коридор". Мой ангел-хранитель и водитель Асланбек напряженно всматривался в темноту. Видимость и так была почти нулевая, а тут еще и туман. Однако, по-моему, это было нам только на руку. По дороге часто встречались одинокие прохожие. В основном это были вооруженные люди, либо «мирняк», тащивший на санках канистры с водой. Протопал строем небольшой отряд в белых маскировочных костюмах. Тишина почему-то действовала угнетающе.
– Двум смертям не бывать, – пробормотал Асланбек и решительно нажал на педаль газа.
Въехали на плотину и запрыгали по ухабам, петляя между воронками. Вокруг валялись искореженные останки «легковушек». Некоторые еще дымились…
Две женщины с ребенком, которых мы взяли на борт в ближайшем селе, рассказывают, что вчера днем был минометный обстрел. Российские военные били по роднику, где набирают воду местные жители. Побило много народу и за водой теперь ходят, в основном, ночью…
Плотину проскочили благополучно и стали подниматься в гору. Впереди через туман начали проступать отблески крупного пожара. Женщины объяснили, что это горят нефтехранилища, месяц назад подожженные российской артиллерией…
Долго петляли по улочкам. Высадили пассажиров. Наконец остановились у ворот. Заходим в дом. Асланбек поясняет, что здесь живет его дядя. Хозяин, крепкий, шустрый старик, сидел за вечерней трапезой при свечах. Ему прислуживал юноша. Дед пригласил к столу. Дома тепло. Раздеваемся. Помыв руки, подсаживаемся к нему. Представляемся.
Дядя Джунид
Пока старик заводит речь о политике, я нажимаю на вяленую баранину с лапшой. Он, эмоционально жестикулируя, рассказывает о том, что творится в городе, порой срываясь почти на крик. Подросток, подмигнув нам, шепчет, что дед почти оглох от непрерывных бомбежек, потому что спускаться в подвал отказался из принципа.
Некоторые их соседи, в основном русские, не имеющие близких родственников, уже голодают. Чеченцы делятся с ними продуктами. Но самое страшное – отсутствие питьевой воды. По дороге к роднику и обратно уже погибло много народу, опять же в основном малоимущие русские. Вчера выпал снег, слава Аллаху! Снег тщательно сгребают под навесы или укрывают пленкой как самую большую ценность. Поговорка "у соседа даже снега зимой не выпросишь" – приобретает зловещий смысл. Вода – это жизнь. Или смерть. Хорошо еще, что в этом квартале пока не разрушены газовые магистрали, в домах тепло. А в других кварталах города люди замерзают…
Лапша застряла у меня в горле… Оставив хозяевам одну из дюжины керосиновых ламп, купленных нами на "большой земле", прощаемся.
Заехали в дом, где сидят несколько вооруженных бородачей. Нас встречают радушно, угощают мясом. Буквально засыпают вопросами о том, как реагирует мир на события в Чечне. Асланбек о чем-то с ними шепчется. Опять тронулись в путь. Наконец размещаемся на ночлег. Мне выделили отдельную комнату с роскошной двухспальной кроватью. Перед сном мы с Асланбеком, незаметно для других, тяпнули по сто грамм, хотя еще вчера договаривались, что не будем брать в рот ни капли: "С благополучным прибытием в Ад!"

Глава 3. 19 января
Ополченцы
Утром вместо петухов нас разбудила артподготовка. Установки «Град» лупили с соседней горы. Ракеты с воем и шелестом пролетали низко над нами и рвались где-то неподалеку в городе. Через несколько минут обстрел кончился, а в городе застрекотали пулеметные очереди, часто забухали взрывы. Кто-то кого-то атаковал. Чеченцы не обращали на это никакого внимания. По из словам, гораздо хуже, когда бомбят самолеты. А поскольку стоит плотная облачность и густой туман, авиация не летает, ну и слава Богу!
Кто с кем воюет? По мнению официальной Москвы «федеральные» войска уничтожают "незаконные вооруженные" формирования. По-видимому, к ним следует относить тех, которых не поддерживает Москва. Вроде бы понятно.
Я обращаюсь за разъяснением к чеченцам:
– Как мне вас называть: «боевиками», "ополченцами", «дудаевцами» или может быть «сепаратистами»?
Чеченцы морщатся:
– Нам плевать, как нас там называют. На нас напали – мы воюем. Мы защищаем свои дома. Скоро ты сам все увидишь. Сведем тебя и с ополченцами и с дудаевским спецназом. А называть нас правильнее будет «моджахедами», поскольку мы боремся за осовобождение своей Родины. Никакой религиозной окраски в этом выражении нет. Дудаевцами мы не являемся, поскольку многие из нас его не поддерживают. Но сейчас он наш единственный лидер и мы ему беспрекословно подчиняемся. Сепаратисты – это как раз те, которые пытались свергнуть законного Президента Чечни и привели сюда российские войска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108