Чеченцев сильно раздражают бесшумные снайперские винтовки россиян:
– Никак не можем засечь, откуда они бьют, – сплевывает в сердцах ополченец.
Возвращаемся обратно. Ополченцы спрашивают у меня о бесшумных винтовках. Я разворачиваю номер журнала "Солдат удачи" со статьей о «Винторезе». Они внимательно читают. Один из них, увидев изображение «Винтореза», восклицает:
– Я уже видел такое оружие у чеченского спецназа! По-видимому, это трофеи, захваченные у российских «коллег». Приходят четверо бойцов в белых маскировочных костюмах. Вооружены солидно: кроме автоматов на каждого, у них один РПГ-7 и три одноразовых гранатомета РПГ-26. Знакомимся. Это спецназовцы. На улице остался водитель сильно помятого УАЗика. Он ковыряется в моторе. Бойцов угощают. Здесь принято кормить всех, кто наведывается.
…Заходят двое ополченцев. Их группа только что вернулась из центра города. Потеряли убитыми пятерых. Троих сумели вытащить, а двое остались на улице. Не подпускают российские снайперы.
Бойцы пьют чай и едят со сковородки жареное мясо. Советуются, что можно было бы предпринять в такой ситуации? Один из спецназовцев отвечает, что следовало бы поставить дымовую завесу.
– А если нет дымовых шашек?
– Можно использовать автомобильные покрышки: поджечь и катнуть с десяток автошин на улицу…
Бойцы переглядываются и, не доев, торопливо уходят.
…Приходит высокий парень с автоматом, в вязанной шлем-маске. Самодельный разгрузочный жилет топорщится рожками с патронами. Здороваемся. Он задает мне стереотипные вопросы, на которые я уже устал отвечать. Медленно стягивает маску. Лицо серое, изможденное, громадный синяк на левой скуле. Взгляд мутный, ничего не выражающий. Вяло доедает мясо и долго пьет чай. Ополченцы шепчут мне, что этот парень три дня назад вышел из боя. Их отряд, начиная с 31 января, удерживал в центре города какой-то дом, по которому все время били танки и огнеметы. Похоже, что этот многократно контуженный боец до сих пор еще не пришел в себя. Поев, он как в замедленном кино, поднимает свой автомат, и сутулясь, уходит…
Вваливается шумная толпа. Раздеваются, складывают в углу оружие. Пьют чай. Большой чайник с кипятком постоянно греется на слабом огне на газовой конфорке.
Бойцы рассказывают о том, что только что гоняли по улице танк Т-72 и БМП, сдуру заехавшие в их район. Увидев ополченцев, бронетехника крутнулась на месте и паля со всех стволов, драпанула обратно. Ватага бежала за ними, однако, пешком их было не догнать.
– Если бы в этот момент подвернулся хоть какой-нибудь «Жигуленок», сетовали бойцы.
Один из них повернулся ко мне:
– Хотите услышать анекдот? Едет по улице Грозного танк. Навстречу из-за угла выскакивает чеченец с гранатометом и целится. А на танке сидит другой чеченец и кричит: "Не стреляй, я просто жду, когда у него солярка кончится!"
Посмеялись. Бойцы начали вспоминать другие забавные эпизоды из своей практики.
Сняли с подбитого БТР крупнокалиберный пулемет КПВТ, приделали самодельную треногу и приспособили какую-то гашетку. Решили испытать. Дали очередь. Пулемет опрокинуло и придавило стрелка, зажав вместе с гашеткой. Боец вопит от боли, а КПВТ грохочет в небо, пока не кончились патроны. Пару ребер ему поломало и помяло внутренности. Пришлось горе-испытателя уложить в госпиталь. Его преемник теперь перед стрельбой навешивает в качестве противовеса тракторный двигатель. Так и воюет до сих пор с мотором на конце.
Другой боец вспомнил про свою дуэль со штурмовиком СУ-25. В кассете зенитки у него оставался последний снаряд и нужно было срочно вставить следующую обойму, чтобы не прекращать стрельбы. А расчет весь разбежался, поскольку штурмовик, совершив противозенитный маневр, пикировал прямо на позицию. Бесконечно долгие секунды они держали друг друга на мушке. Пришлось выпустить последний снаряд и самолет, не выдержав, отвалил в сторону. Видимо, и у него кончились боеприпасы. Затем пилот на низкой высоте медленно облетел вокруг зенитки, внимательно всматриваясь в лицо своего противника, покачал головой и улетел восвояси.
Завязалась оживленная беседа о борьбе с авиацией. Чеченцы сетовали, что ПЗРК типа «Игла» и «Стрела» по российским самолетам не стреляют, поскольку на них установлены электронные блоки системы опознавания «Свой-чужой». Поэтому были даже задумки закупить за рубежом американские ракеты «Стингер».
Один из ополченцев повернулся ко мне:
– Вы не знаете, о чем это там недавно говорили с глазу на глаз Андрей Козырев с американским Госсекретарем? А вдруг американцы передали россиянам системы опознавания «Свой-чужой» "Стингера?" В таком случае, миллионы долларов, затраченные нами на закупку ракет пойдут псу под хвост?
Бородатый спецназовец успокоил их:
– Свет не сошелся клином на американцах. Прекрасные ракеты можно закупить у англичан, французов и шведов.
Однако ополченцев это не вполне устраивало.
– Когда еще там прибудут ракеты? А нельзя ли каким-то образом отключить системы опознавания у «Стрел» и «Игл»? Видимо, нужно будет найти опытного электронщика, задумались они.
Я съехидничал:
– А зачем вы спалили «Тунгуски»? В Моздокской бригаде, штурмовавшей Грозный в ночь на 31 декабря, кроме танков и броневиков, между прочим, было еще шесть самоходок: ракетно-артиллерийских комплексов «Тунгуска». Они посерьезнее четырехствольных «Шилок». Все они были вами уничтожены.
Ополченцы опять развели руками:
– Кто же знал, что так все повернется. Откровенно говоря, мы даже не рассчитывали продержаться так долго. Ну от силы неделю или две. У нас не было иллюзий на этот счет. Было лишь одно желание: подороже продать свою жизнь. Воевать мы ни хрена не умели, поскольку большинство из нас служило срочную в «стройбате» и автоматы держали только во время принятия Присяги. Теперь вот, за месяц, уже кое-чему научились.
Я подумал: "Однако, эти ребята не так просты, как кажутся…" Задал вопрос:
– А что же в это время делали обученные подразделения?
– Их расколошматили русские еще в первых боях. Сейчас они доукомплектовываются ополченцами, прошедшими боевую обкатку, осваивают трофейную технику под руководством классных инструкторов – пленных российских офицеров.
– В Грозном по-прежнему задействованы ополченцы, которые косяками прут повоевать со всех окрестных сел. Мелкие группы, обычно по пять человек, скрытно пробираются в тыл русским, наносят внезапный удар и тут же делают ноги. Иногда они напарываются на засады и гибнут. Поэтому в сводках боевых потерь чеченцев часто будет фигурировать цифра «пять».
– Мозг обороны города – начальник Главного штаба Аслан Масхадов. Он запрещает применять крупные подразделения чеченцев и бронетехнику в городских условиях, как это практикуют россияне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
– Никак не можем засечь, откуда они бьют, – сплевывает в сердцах ополченец.
Возвращаемся обратно. Ополченцы спрашивают у меня о бесшумных винтовках. Я разворачиваю номер журнала "Солдат удачи" со статьей о «Винторезе». Они внимательно читают. Один из них, увидев изображение «Винтореза», восклицает:
– Я уже видел такое оружие у чеченского спецназа! По-видимому, это трофеи, захваченные у российских «коллег». Приходят четверо бойцов в белых маскировочных костюмах. Вооружены солидно: кроме автоматов на каждого, у них один РПГ-7 и три одноразовых гранатомета РПГ-26. Знакомимся. Это спецназовцы. На улице остался водитель сильно помятого УАЗика. Он ковыряется в моторе. Бойцов угощают. Здесь принято кормить всех, кто наведывается.
…Заходят двое ополченцев. Их группа только что вернулась из центра города. Потеряли убитыми пятерых. Троих сумели вытащить, а двое остались на улице. Не подпускают российские снайперы.
Бойцы пьют чай и едят со сковородки жареное мясо. Советуются, что можно было бы предпринять в такой ситуации? Один из спецназовцев отвечает, что следовало бы поставить дымовую завесу.
– А если нет дымовых шашек?
– Можно использовать автомобильные покрышки: поджечь и катнуть с десяток автошин на улицу…
Бойцы переглядываются и, не доев, торопливо уходят.
…Приходит высокий парень с автоматом, в вязанной шлем-маске. Самодельный разгрузочный жилет топорщится рожками с патронами. Здороваемся. Он задает мне стереотипные вопросы, на которые я уже устал отвечать. Медленно стягивает маску. Лицо серое, изможденное, громадный синяк на левой скуле. Взгляд мутный, ничего не выражающий. Вяло доедает мясо и долго пьет чай. Ополченцы шепчут мне, что этот парень три дня назад вышел из боя. Их отряд, начиная с 31 января, удерживал в центре города какой-то дом, по которому все время били танки и огнеметы. Похоже, что этот многократно контуженный боец до сих пор еще не пришел в себя. Поев, он как в замедленном кино, поднимает свой автомат, и сутулясь, уходит…
Вваливается шумная толпа. Раздеваются, складывают в углу оружие. Пьют чай. Большой чайник с кипятком постоянно греется на слабом огне на газовой конфорке.
Бойцы рассказывают о том, что только что гоняли по улице танк Т-72 и БМП, сдуру заехавшие в их район. Увидев ополченцев, бронетехника крутнулась на месте и паля со всех стволов, драпанула обратно. Ватага бежала за ними, однако, пешком их было не догнать.
– Если бы в этот момент подвернулся хоть какой-нибудь «Жигуленок», сетовали бойцы.
Один из них повернулся ко мне:
– Хотите услышать анекдот? Едет по улице Грозного танк. Навстречу из-за угла выскакивает чеченец с гранатометом и целится. А на танке сидит другой чеченец и кричит: "Не стреляй, я просто жду, когда у него солярка кончится!"
Посмеялись. Бойцы начали вспоминать другие забавные эпизоды из своей практики.
Сняли с подбитого БТР крупнокалиберный пулемет КПВТ, приделали самодельную треногу и приспособили какую-то гашетку. Решили испытать. Дали очередь. Пулемет опрокинуло и придавило стрелка, зажав вместе с гашеткой. Боец вопит от боли, а КПВТ грохочет в небо, пока не кончились патроны. Пару ребер ему поломало и помяло внутренности. Пришлось горе-испытателя уложить в госпиталь. Его преемник теперь перед стрельбой навешивает в качестве противовеса тракторный двигатель. Так и воюет до сих пор с мотором на конце.
Другой боец вспомнил про свою дуэль со штурмовиком СУ-25. В кассете зенитки у него оставался последний снаряд и нужно было срочно вставить следующую обойму, чтобы не прекращать стрельбы. А расчет весь разбежался, поскольку штурмовик, совершив противозенитный маневр, пикировал прямо на позицию. Бесконечно долгие секунды они держали друг друга на мушке. Пришлось выпустить последний снаряд и самолет, не выдержав, отвалил в сторону. Видимо, и у него кончились боеприпасы. Затем пилот на низкой высоте медленно облетел вокруг зенитки, внимательно всматриваясь в лицо своего противника, покачал головой и улетел восвояси.
Завязалась оживленная беседа о борьбе с авиацией. Чеченцы сетовали, что ПЗРК типа «Игла» и «Стрела» по российским самолетам не стреляют, поскольку на них установлены электронные блоки системы опознавания «Свой-чужой». Поэтому были даже задумки закупить за рубежом американские ракеты «Стингер».
Один из ополченцев повернулся ко мне:
– Вы не знаете, о чем это там недавно говорили с глазу на глаз Андрей Козырев с американским Госсекретарем? А вдруг американцы передали россиянам системы опознавания «Свой-чужой» "Стингера?" В таком случае, миллионы долларов, затраченные нами на закупку ракет пойдут псу под хвост?
Бородатый спецназовец успокоил их:
– Свет не сошелся клином на американцах. Прекрасные ракеты можно закупить у англичан, французов и шведов.
Однако ополченцев это не вполне устраивало.
– Когда еще там прибудут ракеты? А нельзя ли каким-то образом отключить системы опознавания у «Стрел» и «Игл»? Видимо, нужно будет найти опытного электронщика, задумались они.
Я съехидничал:
– А зачем вы спалили «Тунгуски»? В Моздокской бригаде, штурмовавшей Грозный в ночь на 31 декабря, кроме танков и броневиков, между прочим, было еще шесть самоходок: ракетно-артиллерийских комплексов «Тунгуска». Они посерьезнее четырехствольных «Шилок». Все они были вами уничтожены.
Ополченцы опять развели руками:
– Кто же знал, что так все повернется. Откровенно говоря, мы даже не рассчитывали продержаться так долго. Ну от силы неделю или две. У нас не было иллюзий на этот счет. Было лишь одно желание: подороже продать свою жизнь. Воевать мы ни хрена не умели, поскольку большинство из нас служило срочную в «стройбате» и автоматы держали только во время принятия Присяги. Теперь вот, за месяц, уже кое-чему научились.
Я подумал: "Однако, эти ребята не так просты, как кажутся…" Задал вопрос:
– А что же в это время делали обученные подразделения?
– Их расколошматили русские еще в первых боях. Сейчас они доукомплектовываются ополченцами, прошедшими боевую обкатку, осваивают трофейную технику под руководством классных инструкторов – пленных российских офицеров.
– В Грозном по-прежнему задействованы ополченцы, которые косяками прут повоевать со всех окрестных сел. Мелкие группы, обычно по пять человек, скрытно пробираются в тыл русским, наносят внезапный удар и тут же делают ноги. Иногда они напарываются на засады и гибнут. Поэтому в сводках боевых потерь чеченцев часто будет фигурировать цифра «пять».
– Мозг обороны города – начальник Главного штаба Аслан Масхадов. Он запрещает применять крупные подразделения чеченцев и бронетехнику в городских условиях, как это практикуют россияне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108