И вот, спустя почти четыре месяца, стали известны первые её результаты.
Как сообщил нашему корреспонденту заведующий общим отделом ЦК Компартии Узбекистана К. Таиров, 19 октября состоялось заседание Бюро ЦК КП Узбекистана, заслушавшее вопрос о первом секретаре Бухарского обкома партии Исмаиле Джаббарове и первом секретаре Самаркандского обкома партии Назире Раджабове – делегатах XIX партконференции. Решением Бюро ЦК Компартии Узбекистана за злоупотребление служебным положением в корыстных целях по прежней работе И. Джаббаров и Н. Раджабов освобождены от занимаемых должностей, как скомпрометировавшие себя.
В тот же день они были задержаны работниками Прокуратуры СССР, а затем им было предъявлено обвинение во взяточничестве. Нам остаётся лишь добавить, что степень виновности Джаббарова и Раджабова выяснится в ходе следствия и суда.
Кроме того, Прокуратурой СССР были арестованы бывший первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана И. Усманходжаев и бывший Председатель Президиума Верховного Совета Узбекской ССР А. Салимов и им предъявлены аналогичные обвинения».
Что же вынудило партийные верхи пойти на компромисс и отдать проверенных товарищей в руки следствия? Если коротко, то верная тактика, гласность, поддержка общественного мнения. И ещё, не смейтесь,– молва. Да, именно слухи. Поговаривали, что четыре делегата партконференции, заподозренные в коррупции, это высшие чины в партийной иерархии власти. Назывались фамилии Лигачёва, Соломенцева, Капитонова, Алиева, Громыко и других высокопоставленных особ. Эта информация в обзорах и справках КГБ регулярно ложилась на стол руководителей партии и страны. Время шло, и по мере того, как затягивался вопрос о делегатах-взяточниках, слухи обрастали самыми фантастическими иногда подробностями, В октябре 1988 года нас вызвал к себе Сухарев. Сказал прямо: идут нездоровые слухи по поводу делегатов конференции, в ЦК КПСС серьёзно озабочены тем, что мы затягиваем привлечение этих лиц к уголовной ответственности. Вот те на! Оказывается, Гдлян с Ивановым тянут волынку. Пришлось напомнить Генеральному прокурору, что постановления о взятии под стражу Смирнова, Усманходжаева, Джаббарова, Раджабова были вынесены им на следующий день после получения согласия Президиума Верховного Совета СССР. Передали их Васильеву, а когда он отказался санкционировать арест, то это постановление передали лично ему – Сухареву, и уже несколько недель ждём его решения. Но с Александра Яковлевича – как с гуся вода: «Нас просят ускорить решение вопроса с Усманходжаевым, Салимовым, Джаббаровым и Раджабовым. Со Смирновым просили подождать, о нём и не заикайтесь. Ну, вы же понимаете, почему».
Лёд тронулся, ибо устами Сухарева глаголило высшее кремлёвское руководство. В течение нескольких дней передопрашивались все подследственные, составлялись новые справки, хотя никакой необходимости в этом не было: доказательства виновности, как следовало ожидать, сомнений не вызывали. Подготовлены постановления о заключении под стражу. Но Сухарев побывал в ЦК и распорядился: постановлений на арест не выносить, ограничиться задержанием подозреваемых на трое суток. Как так? Это что же, в расчёте на то, что если в течении 72 часов не последует признания задержанных, то их придётся освободить? Мы с начальником следственной части Каракозовым долго пытались доказать Сухареву – это просто глупость. Генеральному прокурору СССР, кандидату юридических наук зачитывали статью 122-ю УПК РСФСР и объясняли, при каких обстоятельствах применяется задержание. Речь идёт ведь не о карманнике, застигнутом на месте происшествия, а о первом секретаре ЦК крупной республики, у которого 2 миллиона полученных взяток, и о других крупных функционерах, доказательства о коррупции которых не вызывают сомнений. Для применения такой временной меры, как задержание, нет никаких оснований, перечисленных в законе, зато для заключения под стражу на период расследования – их более чем достаточно.
Конечно же, Сухарев сам прекрасно понимал всю абсурдность своего распоряжения, но не отменил его. Причина упрямства скоро стала нам известна: новация сия, как позднее сообщил нам Сухарев, принадлежала секретарю ЦК КПСС, доктору юридических наук, крупному специалисту в области советского государственного строительства товарищу Лукьянову. А с начальством, как известно, не спорят. С лёгкой руки Анатолия Ивановича подобная порочная практика стала применятся всё чаще. И когда в августе 1991 года Верховный Совет СССР санкционировал привлечение Лукьянова к уголовной ответственности и арест, его, как мелкого воришку, также сначала задержали по ст. 122 УПК РСФСР и лишь через трое суток арестовали.
Руководить операцией по задержанию подозреваемого поручили Гдляну. В Узбекистан прибыли со всеми возможными предосторожностями. В Ташкенте остановились не как обычно в гостинице, а на конспиративной квартире КГБ. Обычный жилой дом, привычно грязный подъезд, обшарпанная дверь. Здесь мы вдвоём пробыли двое суток. Вечерами к нам приезжали председатель республиканского КГБ В. Головин, его заместитель В. Камалов, сотрудники 3-го управления КГБ Узбекистана. Им поступила команда Чебрикова оказать содействие следствию в задержании четырёх взяточников. Все они находились под контролем и наружным наблюдением.
Принятые меры предосторожности вовсе не были лишними. Наши приезды в Узбекистан в последние два года, как правило, сопровождались какими-либо серьёзными акциями – арестами функционеров, изъятием крупных ценностей, и мафиози давно подметили эту закономерность. А после скандала на партконференции направление следующего удара было очевидно, так что неосторожные действия могли попросту привести к необратимым последствиям, например, самоубийствам, о которых мы уже рассказывали.
Начались и первые неувязки. Прибывшие в Ташкент следователи госбезопасности из состава «независимой» следственной группы проинформировали своих коллег в Узбекистане, что по решению Политбюро группа Гдляна отстранена от расследования, и дальше этим делом будут заниматься они. Отказались выполнять и наши распоряжения. Неосведомлённое в московских интригах руководство республиканского КГБ встало в тупик: с кем иметь дело, чьи команды выполнять. Пришлось по ВЧ связываться с Васильевым и Сухаревым, которые не очень твёрдо, но подтвердили, что руководителем операции назначен Гдлян. С Лубянки же цыкнули на «независимых», дескать, разбираться будем в Москве, а сейчас совместными усилиями нужно провести задержание.
Только разобрались с этими дрязгами, как случилось почти ЧП: вечером 18 октября наружная служба… потеряла Усманходжаева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Как сообщил нашему корреспонденту заведующий общим отделом ЦК Компартии Узбекистана К. Таиров, 19 октября состоялось заседание Бюро ЦК КП Узбекистана, заслушавшее вопрос о первом секретаре Бухарского обкома партии Исмаиле Джаббарове и первом секретаре Самаркандского обкома партии Назире Раджабове – делегатах XIX партконференции. Решением Бюро ЦК Компартии Узбекистана за злоупотребление служебным положением в корыстных целях по прежней работе И. Джаббаров и Н. Раджабов освобождены от занимаемых должностей, как скомпрометировавшие себя.
В тот же день они были задержаны работниками Прокуратуры СССР, а затем им было предъявлено обвинение во взяточничестве. Нам остаётся лишь добавить, что степень виновности Джаббарова и Раджабова выяснится в ходе следствия и суда.
Кроме того, Прокуратурой СССР были арестованы бывший первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана И. Усманходжаев и бывший Председатель Президиума Верховного Совета Узбекской ССР А. Салимов и им предъявлены аналогичные обвинения».
Что же вынудило партийные верхи пойти на компромисс и отдать проверенных товарищей в руки следствия? Если коротко, то верная тактика, гласность, поддержка общественного мнения. И ещё, не смейтесь,– молва. Да, именно слухи. Поговаривали, что четыре делегата партконференции, заподозренные в коррупции, это высшие чины в партийной иерархии власти. Назывались фамилии Лигачёва, Соломенцева, Капитонова, Алиева, Громыко и других высокопоставленных особ. Эта информация в обзорах и справках КГБ регулярно ложилась на стол руководителей партии и страны. Время шло, и по мере того, как затягивался вопрос о делегатах-взяточниках, слухи обрастали самыми фантастическими иногда подробностями, В октябре 1988 года нас вызвал к себе Сухарев. Сказал прямо: идут нездоровые слухи по поводу делегатов конференции, в ЦК КПСС серьёзно озабочены тем, что мы затягиваем привлечение этих лиц к уголовной ответственности. Вот те на! Оказывается, Гдлян с Ивановым тянут волынку. Пришлось напомнить Генеральному прокурору, что постановления о взятии под стражу Смирнова, Усманходжаева, Джаббарова, Раджабова были вынесены им на следующий день после получения согласия Президиума Верховного Совета СССР. Передали их Васильеву, а когда он отказался санкционировать арест, то это постановление передали лично ему – Сухареву, и уже несколько недель ждём его решения. Но с Александра Яковлевича – как с гуся вода: «Нас просят ускорить решение вопроса с Усманходжаевым, Салимовым, Джаббаровым и Раджабовым. Со Смирновым просили подождать, о нём и не заикайтесь. Ну, вы же понимаете, почему».
Лёд тронулся, ибо устами Сухарева глаголило высшее кремлёвское руководство. В течение нескольких дней передопрашивались все подследственные, составлялись новые справки, хотя никакой необходимости в этом не было: доказательства виновности, как следовало ожидать, сомнений не вызывали. Подготовлены постановления о заключении под стражу. Но Сухарев побывал в ЦК и распорядился: постановлений на арест не выносить, ограничиться задержанием подозреваемых на трое суток. Как так? Это что же, в расчёте на то, что если в течении 72 часов не последует признания задержанных, то их придётся освободить? Мы с начальником следственной части Каракозовым долго пытались доказать Сухареву – это просто глупость. Генеральному прокурору СССР, кандидату юридических наук зачитывали статью 122-ю УПК РСФСР и объясняли, при каких обстоятельствах применяется задержание. Речь идёт ведь не о карманнике, застигнутом на месте происшествия, а о первом секретаре ЦК крупной республики, у которого 2 миллиона полученных взяток, и о других крупных функционерах, доказательства о коррупции которых не вызывают сомнений. Для применения такой временной меры, как задержание, нет никаких оснований, перечисленных в законе, зато для заключения под стражу на период расследования – их более чем достаточно.
Конечно же, Сухарев сам прекрасно понимал всю абсурдность своего распоряжения, но не отменил его. Причина упрямства скоро стала нам известна: новация сия, как позднее сообщил нам Сухарев, принадлежала секретарю ЦК КПСС, доктору юридических наук, крупному специалисту в области советского государственного строительства товарищу Лукьянову. А с начальством, как известно, не спорят. С лёгкой руки Анатолия Ивановича подобная порочная практика стала применятся всё чаще. И когда в августе 1991 года Верховный Совет СССР санкционировал привлечение Лукьянова к уголовной ответственности и арест, его, как мелкого воришку, также сначала задержали по ст. 122 УПК РСФСР и лишь через трое суток арестовали.
Руководить операцией по задержанию подозреваемого поручили Гдляну. В Узбекистан прибыли со всеми возможными предосторожностями. В Ташкенте остановились не как обычно в гостинице, а на конспиративной квартире КГБ. Обычный жилой дом, привычно грязный подъезд, обшарпанная дверь. Здесь мы вдвоём пробыли двое суток. Вечерами к нам приезжали председатель республиканского КГБ В. Головин, его заместитель В. Камалов, сотрудники 3-го управления КГБ Узбекистана. Им поступила команда Чебрикова оказать содействие следствию в задержании четырёх взяточников. Все они находились под контролем и наружным наблюдением.
Принятые меры предосторожности вовсе не были лишними. Наши приезды в Узбекистан в последние два года, как правило, сопровождались какими-либо серьёзными акциями – арестами функционеров, изъятием крупных ценностей, и мафиози давно подметили эту закономерность. А после скандала на партконференции направление следующего удара было очевидно, так что неосторожные действия могли попросту привести к необратимым последствиям, например, самоубийствам, о которых мы уже рассказывали.
Начались и первые неувязки. Прибывшие в Ташкент следователи госбезопасности из состава «независимой» следственной группы проинформировали своих коллег в Узбекистане, что по решению Политбюро группа Гдляна отстранена от расследования, и дальше этим делом будут заниматься они. Отказались выполнять и наши распоряжения. Неосведомлённое в московских интригах руководство республиканского КГБ встало в тупик: с кем иметь дело, чьи команды выполнять. Пришлось по ВЧ связываться с Васильевым и Сухаревым, которые не очень твёрдо, но подтвердили, что руководителем операции назначен Гдлян. С Лубянки же цыкнули на «независимых», дескать, разбираться будем в Москве, а сейчас совместными усилиями нужно провести задержание.
Только разобрались с этими дрязгами, как случилось почти ЧП: вечером 18 октября наружная служба… потеряла Усманходжаева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104