«Погодите, еще – левый на полных оборотах» и условным жестом руки подтвердил приказ.
– Пожелай мне счастливого полета, – сказал он технику, садясь в кабину. И тот, поймав его отсутствующий, устремленный куда-то в себя взгляд, понял, что мыслями летчик уже там, в бою, продираясь сквозь зенитный заслон, атакует вражеский корабль.
– Почему он так сказал? Ну, почему? – позже спрашивал меня техник. – Сколько раз я отправлял его в полет, он, бывало, подморгнет, бросит: «Ну, бывай!» – и пошел…
В самом деле, почему?
…Видимость была хорошая и группа еще издалека заметила конвой, он находился в расчетной точке, на всех парах держа курс на Гдыню.
– Действовать попарно! – скомандовал по радио Борисов, вместе с Кулиничем вышел на концевой транспорт и потопил его. Репин и Мифтахутдинов атаковали более крупный пароход, возглавлявший колонну. И эта атака увенчалась успехом.
Кто мог предвидеть, что этот победный, пятый, боевой вылет станет для славного экипажа последним? Мифтахутдинов уже прошел над объятым пламенем кораблем, но был сбит огнем зенитчиков с кораблей охранения. Никто и никогда не сможет рассказать, как это произошло: то ли разбило сразу оба мотора, то ли тяжело ранило или убило пилота – море навсегда сохранит эту тайну. Пролетев еще метров 800, «Бостон» врезался в воду и серые волны Балтики сомкнулись над ним. Славный сын Татарии Гусман Бикмеевич Мифтахутдинов, волжские пареньки Глеб Михайлович Локалов и Юрий Фролович Аксенов пали смертью героев, до конца исполнив свой воинский долг.
Часть 3
Мы – Таллинские
Вечером 21 сентября командир полка пригласил к себе своих заместителей, начальника штаба связи, командиров эскадрилий. Подводили итоги боевой работы торпедоносцев и топмачтовиков за прошедший день. Неожиданно зазвонил телефон.
– Майор Ситяков слушает.
Наступила недолгая пауза. Командир полка время от времени вставлял: «Есть», «Понятно», а мы все внимательно следили за выражением его лица, пытаясь определить, с кем и о чем он разговаривает. Наконец, Федор Андреевич произнес твердое «Есть» и бережно положил трубку на аппарат.
– Звонил генерал Шугинин, – сказал Ситяков. – Он сообщил, что завтра сухопутные войска развернут наступление на Таллинн. Нам приказано с рассветом 22 сентября иметь в тридцатиминутной готовности к вылету восемь торпедоносцев и топмачтовиков для нанесения удара по вражеским транспортам, которые увозят из Таллинна войска, боевую технику и награбленное добро. Вылет нашим решением по данным воздушной разведки.
– Что в первую очередь будем делать? – спросил Иванов, кладя перед собой лист бумаги, чтобы записать распоряжение командира.
– Сделаем так, – немного подумав, сказал Ситяков. – Командирам эскадрилий выделить по два экипажа из наиболее подготовленных летчиков, штурманов и стрелков-радистов. Два остальные самолета выделит управление полка. Одну группу поведу я сам, а другую – мой заместитель по летной подготовке майор Орленко. Всем экипажам прибыть на аэродром к пяти часам утра. Инженеру полка обеспечить готовность машин к выполнению боевого задания… А теперь – отдыхать.
Отдыхать? Накануне такого дня? Нет, нам с замполитом майором Добрицким не спалось, особенно когда прослушивали оперативную сводку из Москвы. В ней сообщалось, что 21-го сентября на Таллиннском направлении войска Ленинградского Фронта, развивая наступление, овладели городом и узловой железнодорожной станцией Раквере, а также заняли с боями более трехсот других населенных пунктов. Наши войска достигли успеха и на других участках фронта. Например, дивизии, действовавшие к западу от Нарвы, полностью очистили от противника перешеек между Чудским озером и Финским заливом и соединились с частями, наступавшими вдоль побережья Чудского озера.
Попали в сводку Совинформбюро и мы, летчики. О нас сообщалось: «Авиацией Краснознаменного Балтийского флота потоплен в Балтийском море транспорт противника водоизмещением в 4000 тонн. В Финском заливе советские летчики атаковали и пустили на дно немецкий транспорт».
Разве тут уснешь? А какими будут результаты наших завтрашних боевых вылетов? До старта еще несколько часов, а хотелось, чтобы они прошли как можно скорее. В море, скорее в море, в настоящее дело! На фронте ни один вылет не обходится без риска, мы даже к учебным полетам на полигон готовились, как к боевым, потому что никогда не исключалась встреча с вражескими истребителями: расстояние-то – всего ничего! Начальник штаба полка капитан Иванов рассказал мне в первые дни знакомства, как в июне, во время тренировочных полетов из облаков внезапно вывалились четыре «мессера», подкрались на малой высоте и сходу атаковали торпедоносцев. Сбили один «Бостон», экипаж во главе с младшим лейтенантом М.И. Жестковым погиб… Даже наши недавние дальние полеты на разведку вражеских коммуникаций представлялись невинной прогулкой по сравнению с тем, что ждало нас завтра. Я чувствовал необычайный прилив сил, душевный подъем, словно мне представляло идти не в бой, а участвовать в показе фигур высшего пилотажа, как это бывало на праздниках воздушного флота в памятные довоенные годы!
* * *
…Пять часов утра. Все экипажи уже на аэродроме. Собрались на КП. Командир полка майор Ситяков уточнил задачу, подробно разработал схему атаки, привязав ее к району боевых действий: развертывание групп, развертывание пар, выход на цель и сбор после атаки. Еще раз напомнили летчикам о противозенитном маневре и взаимодействии топмачтовиков с торпедоносцами, об осмотрительности – вражеские истребители могли появиться в любой точке маршрута.
– Помните, наши цели – транспорты, и покрупнее, конечно, – сказал в заключении командир полка.
Флагштурман майор Заварин попросил у командира разрешение дать парочку полезных советов.
– Пожалуйста, пожалуйста, Григорий Антонович, – охотно согласился Ситяков, зная, что Заварин не любит пустословия, и у него, обладавшего самым богатым в полку боевым опытом, наверняка рекомендации будут существенными.
– Прошу иметь в виду, – начал флагштурман, – что для перевозки войск противник использует самые быстроходные суда. Составленные из них конвои совершают переходы со скоростью пятнадцать узлов, а то и немногим больше. Сопровождать их могут не только сторожевики и тральщики, но и эсминцы и даже крейсера. Исходя из этого и нужно делать расчеты на встречу. Понятно, да?… И еще одно, – продолжал он после короткой паузы. – Наша торпеда, как вы знаете, парогазовая и в движении оставляет на поверхности воды след из пузырьков. Поэтому, чтобы противник, даже заметив ее, не успел сманеврировать, лучше всего устанавливать дистанцию сбрасывания в 600–700 метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Пожелай мне счастливого полета, – сказал он технику, садясь в кабину. И тот, поймав его отсутствующий, устремленный куда-то в себя взгляд, понял, что мыслями летчик уже там, в бою, продираясь сквозь зенитный заслон, атакует вражеский корабль.
– Почему он так сказал? Ну, почему? – позже спрашивал меня техник. – Сколько раз я отправлял его в полет, он, бывало, подморгнет, бросит: «Ну, бывай!» – и пошел…
В самом деле, почему?
…Видимость была хорошая и группа еще издалека заметила конвой, он находился в расчетной точке, на всех парах держа курс на Гдыню.
– Действовать попарно! – скомандовал по радио Борисов, вместе с Кулиничем вышел на концевой транспорт и потопил его. Репин и Мифтахутдинов атаковали более крупный пароход, возглавлявший колонну. И эта атака увенчалась успехом.
Кто мог предвидеть, что этот победный, пятый, боевой вылет станет для славного экипажа последним? Мифтахутдинов уже прошел над объятым пламенем кораблем, но был сбит огнем зенитчиков с кораблей охранения. Никто и никогда не сможет рассказать, как это произошло: то ли разбило сразу оба мотора, то ли тяжело ранило или убило пилота – море навсегда сохранит эту тайну. Пролетев еще метров 800, «Бостон» врезался в воду и серые волны Балтики сомкнулись над ним. Славный сын Татарии Гусман Бикмеевич Мифтахутдинов, волжские пареньки Глеб Михайлович Локалов и Юрий Фролович Аксенов пали смертью героев, до конца исполнив свой воинский долг.
Часть 3
Мы – Таллинские
Вечером 21 сентября командир полка пригласил к себе своих заместителей, начальника штаба связи, командиров эскадрилий. Подводили итоги боевой работы торпедоносцев и топмачтовиков за прошедший день. Неожиданно зазвонил телефон.
– Майор Ситяков слушает.
Наступила недолгая пауза. Командир полка время от времени вставлял: «Есть», «Понятно», а мы все внимательно следили за выражением его лица, пытаясь определить, с кем и о чем он разговаривает. Наконец, Федор Андреевич произнес твердое «Есть» и бережно положил трубку на аппарат.
– Звонил генерал Шугинин, – сказал Ситяков. – Он сообщил, что завтра сухопутные войска развернут наступление на Таллинн. Нам приказано с рассветом 22 сентября иметь в тридцатиминутной готовности к вылету восемь торпедоносцев и топмачтовиков для нанесения удара по вражеским транспортам, которые увозят из Таллинна войска, боевую технику и награбленное добро. Вылет нашим решением по данным воздушной разведки.
– Что в первую очередь будем делать? – спросил Иванов, кладя перед собой лист бумаги, чтобы записать распоряжение командира.
– Сделаем так, – немного подумав, сказал Ситяков. – Командирам эскадрилий выделить по два экипажа из наиболее подготовленных летчиков, штурманов и стрелков-радистов. Два остальные самолета выделит управление полка. Одну группу поведу я сам, а другую – мой заместитель по летной подготовке майор Орленко. Всем экипажам прибыть на аэродром к пяти часам утра. Инженеру полка обеспечить готовность машин к выполнению боевого задания… А теперь – отдыхать.
Отдыхать? Накануне такого дня? Нет, нам с замполитом майором Добрицким не спалось, особенно когда прослушивали оперативную сводку из Москвы. В ней сообщалось, что 21-го сентября на Таллиннском направлении войска Ленинградского Фронта, развивая наступление, овладели городом и узловой железнодорожной станцией Раквере, а также заняли с боями более трехсот других населенных пунктов. Наши войска достигли успеха и на других участках фронта. Например, дивизии, действовавшие к западу от Нарвы, полностью очистили от противника перешеек между Чудским озером и Финским заливом и соединились с частями, наступавшими вдоль побережья Чудского озера.
Попали в сводку Совинформбюро и мы, летчики. О нас сообщалось: «Авиацией Краснознаменного Балтийского флота потоплен в Балтийском море транспорт противника водоизмещением в 4000 тонн. В Финском заливе советские летчики атаковали и пустили на дно немецкий транспорт».
Разве тут уснешь? А какими будут результаты наших завтрашних боевых вылетов? До старта еще несколько часов, а хотелось, чтобы они прошли как можно скорее. В море, скорее в море, в настоящее дело! На фронте ни один вылет не обходится без риска, мы даже к учебным полетам на полигон готовились, как к боевым, потому что никогда не исключалась встреча с вражескими истребителями: расстояние-то – всего ничего! Начальник штаба полка капитан Иванов рассказал мне в первые дни знакомства, как в июне, во время тренировочных полетов из облаков внезапно вывалились четыре «мессера», подкрались на малой высоте и сходу атаковали торпедоносцев. Сбили один «Бостон», экипаж во главе с младшим лейтенантом М.И. Жестковым погиб… Даже наши недавние дальние полеты на разведку вражеских коммуникаций представлялись невинной прогулкой по сравнению с тем, что ждало нас завтра. Я чувствовал необычайный прилив сил, душевный подъем, словно мне представляло идти не в бой, а участвовать в показе фигур высшего пилотажа, как это бывало на праздниках воздушного флота в памятные довоенные годы!
* * *
…Пять часов утра. Все экипажи уже на аэродроме. Собрались на КП. Командир полка майор Ситяков уточнил задачу, подробно разработал схему атаки, привязав ее к району боевых действий: развертывание групп, развертывание пар, выход на цель и сбор после атаки. Еще раз напомнили летчикам о противозенитном маневре и взаимодействии топмачтовиков с торпедоносцами, об осмотрительности – вражеские истребители могли появиться в любой точке маршрута.
– Помните, наши цели – транспорты, и покрупнее, конечно, – сказал в заключении командир полка.
Флагштурман майор Заварин попросил у командира разрешение дать парочку полезных советов.
– Пожалуйста, пожалуйста, Григорий Антонович, – охотно согласился Ситяков, зная, что Заварин не любит пустословия, и у него, обладавшего самым богатым в полку боевым опытом, наверняка рекомендации будут существенными.
– Прошу иметь в виду, – начал флагштурман, – что для перевозки войск противник использует самые быстроходные суда. Составленные из них конвои совершают переходы со скоростью пятнадцать узлов, а то и немногим больше. Сопровождать их могут не только сторожевики и тральщики, но и эсминцы и даже крейсера. Исходя из этого и нужно делать расчеты на встречу. Понятно, да?… И еще одно, – продолжал он после короткой паузы. – Наша торпеда, как вы знаете, парогазовая и в движении оставляет на поверхности воды след из пузырьков. Поэтому, чтобы противник, даже заметив ее, не успел сманеврировать, лучше всего устанавливать дистанцию сбрасывания в 600–700 метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47