Мистер Роджерс говорит: «Я организовал для нас поездку во Флориду в следующий четверг. Там мы устроим брифинг с официальными лицами НАСА, и они отвезут нас на экскурсию в Космический Центр им. Кеннеди».
У меня тут же возникает мысленная картинка приезда царицы в потемкинскую деревню: все подготовлено; нам покажут, как выглядит ракета и как ее собирают в одно целое. Но таким образом не узнаешь, как же все происходит на самом деле.
Тогда мистер Армстронг говорит: «Нельзя ожидать, что мы сможем провести такое же техническое исследование, которое провел генерал Кутина». Это меня весьма обеспокоило, потому что я мог представить себя занимающимся только сугубо техническими проблемами! Я не совсем понимал, что он имеет в виду: быть может, он хотел сказать, что всю техническую работу НАСА выполнит в своих лабораториях.
Я начал предлагать то, что я могу сделать сам.
Когда я дохожу до середины своего списка, входит секретарь с письмом, которое должен подписать мистер Роджерс. В промежутке, когда мне просто заткнули рот и я жду, чтобы мне позволили продолжить, другие члены комиссии предлагают поработать со мной. Потом мистер Роджерс снова смотрит на нас, желая продолжить заседание, но просит высказаться кого-то другого – словно по рассеянности забыл, что мое выступление было прервано. Тогда мне снова приходится бороться за получение слова, но, когда я снова начинаю говорить о своем, происходит другая «случайность».
Фактически мистер Роджерс закрыл заседание тогда, когда я высказал лишь половину того, что имел сказать! Он повторил свои сожаления по поводу того, что нам все равно не удастся выяснить, что же произошло с шаттлом.
Это было в высшей степени обескураживающим. Сейчас это трудно понять, потому что НАСА потребовалось, как минимум, два года, чтобы вернуть шаттл на свою стезю. Но в то время мне казалось, что это дело нескольких дней.
Я подошел к мистеру Роджерсу и сказал: «В следующий четверг мы едем во Флориду. Это означает, что целых пять дней мы будем без дела: что мне делать в течение пяти дней?»
– А что бы Вы делали, если бы не были в комиссии?
– Я собирался поехать в Бостон и консультировать компанию, но я это отменил, чтобы работать в комиссии 100 процентов своего времени.
– А почему бы Вам не отправиться на пять дней в Бостон?
Это было слишком. Я подумал: «Я уже умер! Эта чертова штука работает совсем не так, как должна». Я, совершенно опустошенный, отправился в свой отель.
Потом я вспомнил о Билле Граэме и позвонил ему. «Послушай, Билл, – сказал я. – Ты меня в это втянул; теперь ты должен меня спасти: я совершенно подавлен; я больше этого не вынесу».
Он говорит: «А что произошло?»
– Я хочу делать что-нибудь! Я хочу походить по НАСА, поговорить с инженерами!
Он говорит: «Да пожалуйста! Почему нет? Я устрою для Вас поездку. Вы можете поехать, куда захотите: в Джонсон, в Маршалл или в Кеннеди… »
Я подумал, что в Кеннеди я не поеду, потому что это будет выглядеть так, словно я спешу все узнать вперед других. Салли Райд работала в Джонсоне и предложила поработать вместе со мной, поэтому я сказал: «Я еду в Джонсон».
– Прекрасно, – говорит он. – Я скажу Дэвиду Эчесону. Он личный друг Роджерса и мой друг. Я уверен, что все будет в порядке.
Полчаса спустя мне звонит Эчесон: «Я думаю, что это замечательная идея, – говорит он, – и то же самое я сказал мистеру Роджерсу, но он со мной не согласен. Я просто не знаю, почему мне не удается его убедить».
Тем временем, Граэм придумал компромисс: я остаюсь в Вашингтоне, а он попросит инженеров прийти в его офис в НАСА, который расположен напротив моего отеля. Я получу своего рода брифинг, который хочу получить, и при этом не буду бегать с места на место.
Потом мне звонит мистер Роджерс: он против компромисса Граэма. «Мы все едем во Флориду в следующий четверг», – говорит он.
Я отвечаю: «Если вся задача комиссии состоит в том, чтобы сидеть и слушать брифинг, то мне это не подходит. Я могу работать гораздо более эффективно, если буду напрямую общаться с инженерами».
– Мы должны работать упорядоченно.
– У нас уже прошло несколько заседаний, но нам до сих пор не дали никакого задания!
Роджерс говорит: «Что ж, Вы хотите, чтобы я побеспокоил всех остальных членов комиссии и созвал специальное собрание в понедельник, чтобы назначить задания?»
– Ну, да! – Я счел, что наша работа состояла в том, чтобы работать, и что нас нужно беспокоить, в общем Вы понимаете, о чем я?
Тогда он естественно меняет тему. Он говорит: «Я понимаю, что Вам не нравится ваш отель. Позвольте мне поселить Вас в хорошем отеле».
– Нет, спасибо; мой отель меня полностью устраивает.
Очень скоро он опять пытается заговорить о том же, поэтому я говорю: «Мистер Роджерс, меня беспокоит совсем не свой личный комфорт. Я пытаюсь начать работать. Я хочу что-нибудь делать!»
Наконец, Роджерс говорит, что я могу пойти в офис Граэма и поговорить с инженерами НАСА.
Совершенно очевидно, что я был для мистера Роджерса как заноза в известном месте. Позже Граэм попытался объяснить мне это. «Представьте, что Вы, будучи техническим специалистом, назначены председателем комиссии по рассмотрению какого-то юридического вопроса. Большинство членов вашей комиссии – юристы, один из которых беспрестанно твердит: “Я могу работать более эффективно, если буду напрямую общаться с другими юристами”. Я полагаю, что Вы сначала захотели бы сориентироваться в этом вопросе сами, прежде чем позволить кому бы то ни было самостоятельно проводить расследование».
Гораздо позже я понял, что мистер Роджерс должен был заниматься множеством других проблем. Например, каждый кусочек информации, который получал любой из нас, нужно было записать и предоставить остальным членам комиссии, поэтому существовала необходимость в организации центральной библиотеки. На такие дела нужно время.
В субботу утром я отправился в НАСА. Граэм пригласил своих парней, чтобы они рассказали мне о шаттле. Несмотря на то, что эти ребята занимали в НАСА довольно высокие должности, они были техническими специалистами.
Первый парень рассказал мне все о твердотопливных ракета-носителях – о реактивном топливе, о двигателе, обо всем, кроме уплотнений. Он сказал: «Специалист по уплотнениям подойдет чуть позже».
Следующий парень рассказал мне все о двигателе. Основное действие двигателя было более или менее ясно, но там было множество контрольных устройств, которые выдвигались из различных трубок, нагревались от того или сего, причем водород под высоким давлением запускал небольшой пропеллер, который поворачивал что-то еще, что в свою очередь всасывало кислород через вентиляционный клапан – и все в том же духе.
Это было интересно, и я изо всех сил старался все понять, но через некоторое время я сказал этому парню:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59