– усмехнулся я.
– Уверен, – хмыкнул он. – При мне человек пятнадцать вышли. Живы, здоровы и улыбаются.
– Ну, не цианистый калий, так мышьяк, – предположил я.
– Ты выдумываешь, – безапелляционно заявила Юля.
Но по мере приближения заветной двери ее настроение меняется. На это и надеюсь: ее дар предвидения не может подвести. Я стараюсь не работать с Силой, тем более седьмого уровня, но все это мне слишком не нравится.
Перед нами еще человек десять. Юля стоит мрачная и покусывает губы, Артур улыбается вполне искренне, я тоже улыбаюсь, но это не более чем маска.
К одному из людей перед нами подходит Никаэль, берет за руку, но не начинает обычный успокаивающий разговор, а выводит из очереди.
– Вы должны пройти с нами, – тихо говорит он.
К нему присоединяется еще один метаморф. Через стеклянную стену космопорта я вижу, как они сажают его в гравилёт, он поднимается в воздух и направляется куда-то на юг. Почти не сомневаюсь, куда он держит путь. Там, на юге городская тюрьма, то бишь Центр психологической помощи.
Никаэль возвращается, внимательно оглядывает голову очереди, взгляд останавливается на мрачной Юлиной физиономии, и он делает шаг в нашем направлении.
Я даже не успеваю среагировать. Юля хватает меня за локоть, Артура за руку и тащит из очереди.
– Быстрее же! Бежим отсюда!
Я не заставляю себя уговаривать, зато Артура тянем почти силком. Вылетаем из здания космопорта и прыгаем в гравиплан. Машина взмывает в воздух, и краем глаза я успеваю заметить золотое свечение у нас за спиной. Поздно! Не возьмете!
Артур чуть не плачет:
– Зачем вы сбежали? Надо непременно пройти регистрацию! Верните меня!
Юля обнимает его, целует волосы:
– Не надо, Артур. Я вижу, что не надо.
– Нас будут искать, – говорю я.
Нас не преследовали, вероятно, у метаморфов и без того дел по горло, или они решили, что мы и так никуда не денемся. Команда нашлась в ближайшем ресторане под названием «Храбрый заяц». Впрочем, название вызывает разногласия. Трактир держат поляки, и, скорее всего, они имели в виду «Постоялый двор „Храбрый"», в честь короля Болеслава Храброго, основателя Польского государства. По-польски Болеслава называли «Chrobry», a «zajazd» – это корчма, постоялый двор. Но с легкой руки русскоязычных торговцев Кратоса, привычным образом истолковавшим знакомые слова, кроме как «Храбрым зайцем» сие заведение давно никто не называет. Так и на тессианский перевели.
Компания сидит за деревянным столом, стилизованным под средневековье, потребляет шницели и острые салаты. В центре стоит бутылка местного красного вина, бутылка водки и графин с томатным соком. Столик на четверых, и одно место пустует. Там, по обычаю Кратоса, стоит стопка водки, накрытая черным хлебом. Правда, хлеб местный, жирный, рассыпчатый и изысканно инкрустированный кусочками орехов, как темная столешница светлым деревом. Нет Сержа. За столом: Витус, Геннадий и Бхишма.
Витус вскакивает нам навстречу, берет два стула от соседнего стола.
– Здравствуй, Юлия! Садись, Дима! Молодой человек, возьмите себе еще один стул.
Гена улыбается и кивает. Бхишма восхищенно смотрит на меня:
– Здравствуйте, господин!
Еще верит в Шиву?
– Что с Сержем? – спрашивает Юля.
– Погиб в гостинице, – говорит Геннадий. – Все помогал другим выйти из огня. А сам не успел.
Юля садится, плескает себе водки. Артур пытается последовать ее примеру, но она отбирает рюмку и ставит мне.
При других обстоятельствах я бы предпочел вино, но сейчас хочется чего-то быстродействующего.
– Спасибо! – говорю я.
– А то я не пробовал! – возмущается Артур.
Юля молча наливает ему томатного сока.
Встает, поднимает рюмку.
– За помин души!
Выпиваем, на минуту повисает молчание, нарушаемое только звоном вилок команды.
– В долг гуляем? – спрашивает Юля.
– Нет! – говорит Витус. – Мы все зарегистрированы. Сегодня утром обернулись. Так что качаем со счетов.
– Вам дали выход в глобальную Сеть?
– И еще раз нет! Они просто скопировали наши счета. Все операции в Тессианской Сети.
– К инфляции, – заметила Юлия тоном заправской гадалки.
– Ну и хрен с ней! – сказал Витус. – Пока живем.
И зажег трубку.
Я смотрю на эту компанию. Уж больно не похоже на то, что у них мышьяк в крови: здоровые радостные люди. Но что-то здесь не то. Может быть, радость? Так не гуляют на поминках. Гуляют вообще на свадьбах.
– Покормите в долг своего капитана? – спрашивает Юля.
– Без проблем, – мгновенно отвечает Гена. – И даже вместе с сыном.
– И даже вместе с другом, – со вздохом добавил Витус.
Принесли шипящее мясо с золотистой корочкой и гарниром из нарезанного соломкой местного овоща, напоминавшего картофель и называемого «Пом де Тесс».
Чередовать водку с вином – дело рискованное, но я решил попробовать красного. Недурственно! После первого бокала вспомнил, что мечтаю напиться с самого шиваитского монастыря.
Юлия раскраснелась и стала чуть веселее, но в глазах прячется грусть. Я заметил, что перед ней стоит все та же уполовиненная рюмка водки, и ее количество не уменьшается уже минут пятнадцать, а в бокале – томатный сок.
Водка после вина оказывает странное действие. Будто трезвеешь. Опрокинул еще одну стопку, и в голове прояснилось. «Не порядок!» – подумал я.
– Они восстановили старинный рецепт, – откуда-то издалека донесся голос Витуса. – В первоначальном виде!
Официант в рубашке с пышным белым жабо и в серебристом камзоле – все вместе напоминает взбитые сливки в блестящей вазочке – поставил на стол хрустальный графин с чем-то коричневым и полупрозрачным. В странной жидкости плыли вверх мелкие пузырьки.
– Это что? – хрипловато спросил я.
– Называется «кока-кола»! – гордо сказал официант.
– Кока? – переспросил я.
– Именно, – подтвердил Витус. – Очень рекомендую! Кокаин и алкоголь антагонисты.
А-а! Мы же на Тессе. Здесь и опиум могут в вино накапать по желанию клиента.
В антагонизме я усомнился, но все же сказал:
– Да не хочу я трезветь, Витус! Ну ее!
– А ты с водкой смешай, – сказал он.
По обеспокоенному взгляду официанта я понял, что вот это сделать стоит. Допил из бокала остатки вина, плеснул туда коричневой жидкости и долил водкой. Ладно, будем надеяться, что биомодераторы смогут поддержать безопасный уровень токсинов в крови, и до рвоты в унитаз дело не дойдет.
Бхишма, из верности религиозным принципам весь вечер пивший пресловутый томатный сок, взглянул на меня с опаской, но промолчал. Шиве в образе грозного Рудры-разрушителя пить положено.
Гена слегка улыбается, одними глазами. Пьет он примерно, как Юля, то есть почти не пьет. «Старый интриган!» – подумал я. Почему старый? Лет сорок не больше. Почему интриган? Не знаю я его интриг. Темная лошадка! Но впечатление от его взгляда именно такое – Мазарини чертов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
– Уверен, – хмыкнул он. – При мне человек пятнадцать вышли. Живы, здоровы и улыбаются.
– Ну, не цианистый калий, так мышьяк, – предположил я.
– Ты выдумываешь, – безапелляционно заявила Юля.
Но по мере приближения заветной двери ее настроение меняется. На это и надеюсь: ее дар предвидения не может подвести. Я стараюсь не работать с Силой, тем более седьмого уровня, но все это мне слишком не нравится.
Перед нами еще человек десять. Юля стоит мрачная и покусывает губы, Артур улыбается вполне искренне, я тоже улыбаюсь, но это не более чем маска.
К одному из людей перед нами подходит Никаэль, берет за руку, но не начинает обычный успокаивающий разговор, а выводит из очереди.
– Вы должны пройти с нами, – тихо говорит он.
К нему присоединяется еще один метаморф. Через стеклянную стену космопорта я вижу, как они сажают его в гравилёт, он поднимается в воздух и направляется куда-то на юг. Почти не сомневаюсь, куда он держит путь. Там, на юге городская тюрьма, то бишь Центр психологической помощи.
Никаэль возвращается, внимательно оглядывает голову очереди, взгляд останавливается на мрачной Юлиной физиономии, и он делает шаг в нашем направлении.
Я даже не успеваю среагировать. Юля хватает меня за локоть, Артура за руку и тащит из очереди.
– Быстрее же! Бежим отсюда!
Я не заставляю себя уговаривать, зато Артура тянем почти силком. Вылетаем из здания космопорта и прыгаем в гравиплан. Машина взмывает в воздух, и краем глаза я успеваю заметить золотое свечение у нас за спиной. Поздно! Не возьмете!
Артур чуть не плачет:
– Зачем вы сбежали? Надо непременно пройти регистрацию! Верните меня!
Юля обнимает его, целует волосы:
– Не надо, Артур. Я вижу, что не надо.
– Нас будут искать, – говорю я.
Нас не преследовали, вероятно, у метаморфов и без того дел по горло, или они решили, что мы и так никуда не денемся. Команда нашлась в ближайшем ресторане под названием «Храбрый заяц». Впрочем, название вызывает разногласия. Трактир держат поляки, и, скорее всего, они имели в виду «Постоялый двор „Храбрый"», в честь короля Болеслава Храброго, основателя Польского государства. По-польски Болеслава называли «Chrobry», a «zajazd» – это корчма, постоялый двор. Но с легкой руки русскоязычных торговцев Кратоса, привычным образом истолковавшим знакомые слова, кроме как «Храбрым зайцем» сие заведение давно никто не называет. Так и на тессианский перевели.
Компания сидит за деревянным столом, стилизованным под средневековье, потребляет шницели и острые салаты. В центре стоит бутылка местного красного вина, бутылка водки и графин с томатным соком. Столик на четверых, и одно место пустует. Там, по обычаю Кратоса, стоит стопка водки, накрытая черным хлебом. Правда, хлеб местный, жирный, рассыпчатый и изысканно инкрустированный кусочками орехов, как темная столешница светлым деревом. Нет Сержа. За столом: Витус, Геннадий и Бхишма.
Витус вскакивает нам навстречу, берет два стула от соседнего стола.
– Здравствуй, Юлия! Садись, Дима! Молодой человек, возьмите себе еще один стул.
Гена улыбается и кивает. Бхишма восхищенно смотрит на меня:
– Здравствуйте, господин!
Еще верит в Шиву?
– Что с Сержем? – спрашивает Юля.
– Погиб в гостинице, – говорит Геннадий. – Все помогал другим выйти из огня. А сам не успел.
Юля садится, плескает себе водки. Артур пытается последовать ее примеру, но она отбирает рюмку и ставит мне.
При других обстоятельствах я бы предпочел вино, но сейчас хочется чего-то быстродействующего.
– Спасибо! – говорю я.
– А то я не пробовал! – возмущается Артур.
Юля молча наливает ему томатного сока.
Встает, поднимает рюмку.
– За помин души!
Выпиваем, на минуту повисает молчание, нарушаемое только звоном вилок команды.
– В долг гуляем? – спрашивает Юля.
– Нет! – говорит Витус. – Мы все зарегистрированы. Сегодня утром обернулись. Так что качаем со счетов.
– Вам дали выход в глобальную Сеть?
– И еще раз нет! Они просто скопировали наши счета. Все операции в Тессианской Сети.
– К инфляции, – заметила Юлия тоном заправской гадалки.
– Ну и хрен с ней! – сказал Витус. – Пока живем.
И зажег трубку.
Я смотрю на эту компанию. Уж больно не похоже на то, что у них мышьяк в крови: здоровые радостные люди. Но что-то здесь не то. Может быть, радость? Так не гуляют на поминках. Гуляют вообще на свадьбах.
– Покормите в долг своего капитана? – спрашивает Юля.
– Без проблем, – мгновенно отвечает Гена. – И даже вместе с сыном.
– И даже вместе с другом, – со вздохом добавил Витус.
Принесли шипящее мясо с золотистой корочкой и гарниром из нарезанного соломкой местного овоща, напоминавшего картофель и называемого «Пом де Тесс».
Чередовать водку с вином – дело рискованное, но я решил попробовать красного. Недурственно! После первого бокала вспомнил, что мечтаю напиться с самого шиваитского монастыря.
Юлия раскраснелась и стала чуть веселее, но в глазах прячется грусть. Я заметил, что перед ней стоит все та же уполовиненная рюмка водки, и ее количество не уменьшается уже минут пятнадцать, а в бокале – томатный сок.
Водка после вина оказывает странное действие. Будто трезвеешь. Опрокинул еще одну стопку, и в голове прояснилось. «Не порядок!» – подумал я.
– Они восстановили старинный рецепт, – откуда-то издалека донесся голос Витуса. – В первоначальном виде!
Официант в рубашке с пышным белым жабо и в серебристом камзоле – все вместе напоминает взбитые сливки в блестящей вазочке – поставил на стол хрустальный графин с чем-то коричневым и полупрозрачным. В странной жидкости плыли вверх мелкие пузырьки.
– Это что? – хрипловато спросил я.
– Называется «кока-кола»! – гордо сказал официант.
– Кока? – переспросил я.
– Именно, – подтвердил Витус. – Очень рекомендую! Кокаин и алкоголь антагонисты.
А-а! Мы же на Тессе. Здесь и опиум могут в вино накапать по желанию клиента.
В антагонизме я усомнился, но все же сказал:
– Да не хочу я трезветь, Витус! Ну ее!
– А ты с водкой смешай, – сказал он.
По обеспокоенному взгляду официанта я понял, что вот это сделать стоит. Допил из бокала остатки вина, плеснул туда коричневой жидкости и долил водкой. Ладно, будем надеяться, что биомодераторы смогут поддержать безопасный уровень токсинов в крови, и до рвоты в унитаз дело не дойдет.
Бхишма, из верности религиозным принципам весь вечер пивший пресловутый томатный сок, взглянул на меня с опаской, но промолчал. Шиве в образе грозного Рудры-разрушителя пить положено.
Гена слегка улыбается, одними глазами. Пьет он примерно, как Юля, то есть почти не пьет. «Старый интриган!» – подумал я. Почему старый? Лет сорок не больше. Почему интриган? Не знаю я его интриг. Темная лошадка! Но впечатление от его взгляда именно такое – Мазарини чертов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94