- Только письменно, Дугаев, так вам легче будет, - Михальченко,
осмотревшись, увидел на полочке под стопкой брошюр пачку серой бумаги,
взял на ощупь и положил перед Дугаевым. - Подробно, Дугаев, но без
фантазий. - Потом снял трубку и позвонил в бюро Левину: "Ефим Захарович,
не уезжайте, дождитесь меня. Дугаев исповедуется..."
27
Ночь выдалась тяжелая: до половины третьего вызывали несколько раз на
консультации: в хирургию, в терапию и в кардиологию, а затем подряд
привезли четыре инсульта, да все тяжелые. Утром, когда ординаторская
заполнилась, коллега сказал Костюковичу, что его разыскивала Каширгова. Он
удивился - знал, что она на курсах, но не знал, что вернулась. После
пятиминутки позвонил ей в отделение.
- Здравствуйте, Марк. Я уже на месте. Вернулась на неделю раньше, -
сказала она. - Вы с ночи?
- Да. Но я зайду.
- Заходите, угощу вас кофе...
Он шел по внутреннему двору уставшей походкой, ощущая от бессонной
ночи тяжесть в затылке и резь в глазах. Он уже был у двери в отделение
патологической анатомии, когда она отворилась. Костюкович машинально
шагнул в сторону, чтобы пропустить выходившего оттуда человека. Им
оказалась миловидная стройная девушка в белом халате и в белой шапочке. Он
узнал ее не сразу, но узнал. Она тоже придержала шаг, видимо, от
неожиданной встречи, смутилась.
- Что вы тут делаете? - вырвалось у него.
- Я тут работаю.
- Кем?
- Лаборанткой.
- Как вас зовут?
- Аня... Извините, я спешу, - вдруг заторопилась она...
Каширгова ждала его. Шнур чайника свисал из розетки, на столе стояла
банка гранулированного кофе "Кафе Пеле", две чашки и сахарница.
- Совсем приехали, Сажи? - спросил он, усаживаясь.
- Да. Нас отпустили на неделю раньше... Что у вас слышно?
- Был у главного.
- Ну и?..
- Он утерся. В прокуратуре тоже все нормально.
- И я была у главного. Получила удовольствие, показав ему стекла.
- Обрадовался?
- Изобразил во всяком случае... Я подала ему заявление, Марк.
- Какое?
- По собственному желанию.
- То есть? - он поставил чашку в блюдце.
- Ухожу на кафедру. Там есть ставка ассистента. Сивак берет меня. Я
все же кандидат, - усмехнулась она.
- Зачем, Сажи?
- Надоело. Буду наукой заниматься и читать лекции.
- Интересный поворот, - не скрывая огорчения, сказал он.
- Но будем видеться, Марк. Из вашего отделения до кафедры даже ближе,
чем сюда... И потом - у вас есть мой телефон, а у меня ваш.
- Ну разве что, - хмыкнул он.
- Еще кофе, Марк?
- Нет, спасибо...
Пока произносились все эти слова, другие слова немо возникали на
периферии его мозга, подыскивали свое место в логическом ряду, составляли
теперь уже хорошо видимую и понятную картину. И когда последний мазок
вроде завершил ее, Костюкович сказал:
- Сажи, у вас работает такая лаборантка - Аня? Беленькая,
смазливенькая с хорошей фигуркой?
- Да, есть такая, - удивленно ответила Каширгова. - Понравилась?
- Внешность - весьма... Вы не могли бы пригласить ее сюда?
- Сюда?! Зачем?!
- Пригласите, пригласите.
- В чем дело, Марк?
- Она у вас старшая?
- Нет. Исполняла обязанности, пока старшая была в отпуске.
- А когда это было?
- Около двух месяцев тому, - Каширгова сняла трубку внутреннего
телефона. - Так что, звать?
- Да-да. Непременно!
- Вы меня заинтриговали. Алло, Света, ты?.. Скажи, чтобы Аня Минеева
срочно зашла ко мне... Разыщи ее...
- Пишет он неграмотно, но за это сочинение я ставлю ему пятерку -
брехни вроде нет. Ладно, проверим, - сказал Левин, дочитав последнюю
страничку излияний Дугаева. - Где он сам?
- Рудько поехал с ним в его гараж. Я попросил Богдана, чтоб он
подольше держал при себе этого писателя - вы успете к Алевтине Петровне
Деркач до того, как он появится там, так будет веселей.
- На чем они поехали?
- А на его грузовике, Рудько с ним в кабине, а в кузове хмель, -
засмеялся Михальченко. - Бедняга Чекирда звонил?
- Нет... Ну что, начнем? - Левин взялся за телефон, набрал коммутатор
пивзавода. - Будьте добры, 5-13... Алло!.. Алевтина Петровна?
Здравствуйте. Моя фамилия Левин... Нет-нет, я не врач, я другой Левин. Мне
срочно нужно повидать вас... Нет, по телефону это долго и не в ваших
интересах, коммутатор дело ненадежное... Интригую?.. Нет, я не интригую...
Есть такое бюро, занимается всякой всячиной... Уверяю вас, отлагательства
не терпит. Поверьте, тут не мои, а ваши интересы... Это при встрече... Да,
прямо сейчас, скажем, минут через тридцать-сорок... Левин Ефим
Захарович... Какая? Ага, второй этаж, седьмая. Понял, - он опустил трубку
и сказал Михальченко: - Дама наша очень занята, упиралась, хотела, чтобы
все по телефону или завтра-послезавтра. Все же уговорил... Я поехал...
- Если Чекирда объявится, что ему сказать?
- Пока ничего. Сперва послушаем Алевтину Петровну...
- Куда едем, Ефим Захарович? - спросил Стасик, когда Левин уселся в
машину.
- На пивзавод, Стасик. Любишь пиво?
- Нет, я люблю "сухарик", я ведь родом из Цимлянска. Знаете, какой
там виноград давят?!
- Слышал...
Пропуск ему был заказан. Пройдя двор, Левин зашел в здание
заводоуправления, поднялся на второй этаж. На двери комнаты "7" висела
табличка "Начальник отдела снабжения и сбыта".
Алевтина Петровна Деркач оказалась женщиной весьма представительной.
Было ей около пятидесяти, лицо спокойное, холеное, слегка украшенное
косметикой, волосы ухожены, умеренная седина на них не скрывалась, и
ростом хозяйка кабинета была высока, и фигурой ладна. Все это Левин оценил
сразу и подумал: "Властна".
- Я - Левин, - сказал он кратко.
- Садитесь. Итак, из какого же вы бюро?
- Частное сыскное бюро или агентство, как угодно. Называется "След".
- Многозначительное название.
- Алевтина Петровна, сперва маленькое предисловие для того, чтобы ни
я, ни вы не сетовали потом, что наша встреча оказалась потерей времени.
Так вот: около сорока лет я проработал в прокуратуре следователем, а ушел
на пенсию с должности прокурора следственного управления.
- К чему эта преамбула? - перебила она.
- Чтобы вы поверили, что я профессионал и посему дело, по которому я
пришел к вам, для меня в общем-то рядовое. Если вы поверите, что у меня
есть опыт, мы не будем морочить друг другу голову - он посмотрел на нее.
Ничто не изменилось ни в лице, ни в осанке.
- Дальше, - спокойно сказала она, словно приняв его условие.
- Вот это - так сказать, исповедь шофера Дугаева, - Левин вынул из
папочки сцепленные скрепкой серые странички. - Она весьма многословна, но
я всегда любил подробности, лишние слова меня не угнетали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39