Потом задавались вопросом: приглашать ли священника для отпевания, не
знали: верующий был Гилевский или нет. Но учитывая его возраст, решили
позвать священника из церкви святых Петра и Павла. Суетливый и беспомощный
замдиректора Ребров произнес у гроба небольшую скучную речь, отмечая в
основном заслуги Гилевского, как ученого, отдавшего музею сорок лет своей
жизни. Паскалову тогда поразило, что так мало народу, она поделилась этим
с Джумой. Он сказал с присущей ему профессиональной прямотой: "А может он
досадил всем?.."
Вот о чем вспомнил Агрба, подходя к Паскаловой. Кира послала
дворничиху к соседям, чтоб присутствовали в качестве понятых. Нашлась
молодая женщина, врач, сидевшая дома в декрете. Как и предполагала Кира,
маленький ключ на связке прочих ключей, найденных у Гилевского, оказался
от английского замка на входной двери. Вошли вчетвером. Обдало тяжелым
застоявшимся воздухом, из маленькой прихожей ступили в первую комнату. На
всем лежала пыль - на полированном столе, небольшом серванте с красивой
посудой, на стульях и книжных полках, прикрепленных к стенам дюбелями.
Полки были заставлены книгами плотно, без просветов.
- Пожалуйста, стойте в сторонке, ни к чему не прикасайтесь, - сказала
Кира дворничихе и беременной женщине, сложившей руки на большом животе.
Она прошла вдоль полок, обратила внимание, что никаких новых изданий,
собраний сочинений тут не было - в основном книги с потертыми корешками,
большинство в мягких обложках, много книг на немецком и французском
языках, и все они - по искусству. Осмотрев поверхности стола, полок,
стульев Паскалова не нашла ни сантиметра, где бы тронута была пыль. Затем
прошли в другую комнату. И тут Паскалова едва не ахнула: стены были
завешаны старыми иконами, оригиналами офортов под стеклом в рамочках,
картин не было, но висело шесть больших портретов казацких гетьманов.
Тоже, видимо, старые работы, о чем свидетельствовали мелкие
паутинки-трещинки. В оконном простенке возвышалась орехового дерева горка,
за стеклом которой стояли фигурки, вазочки, блюда из мейсенского фарфора.
"Как же он не боялся, что его обворуют? - удивилась Паскалова. - Дверь
запиралась всего на один хлипкий замок!" Она мало смыслила во всем этом,
но понимала, что такой знаток, как Гилевский, едва ли собирал бы то, что
не относилось к произведениям искусства...
У противоположной стены стояли диван с бельевой тумбой, узкий
платяной шкаф, а в углу, у самого окна, небольшой письменный стол. И всюду
нетронутая пыль, не сдвинутые с места вещи. В платяном шкафу на полках
лежала невысокая стопка белья, а на вешалках висело несколько не новых
сорочек, два ношеных костюма и плащ с залоснившимся воротником.
Кира присела к письменному столу, аккуратно открыла тумбу, ящики.
Пока она просматривала бумаги, Джума вышел на кухню. Она была скромна до
удивления: маленький шкаф с минимумом посуды, столик, на котором стоял
телефон, и газовая двухконфорочная плита. Все было прибрано, чистенько,
если опять же не считать пыли. Из кухни Джума направился в прихожую, где
на настенной вешалке висело демисезонное пальто. Джума осмотрел его
карманы. Они были пусты, лишь в боковом он нащупал клочок бумаги - обрывок
странички из настольного календаря. Страничка за восьмое апреля. На
бумажке было написано: "Вадим" и номер телефона. Джума сунул клочок бумаги
в карман и вернулся в комнату, где Паскалова заканчивала осмотр
письменного стола. Бумаг в нем оказалось немного. Большая часть их -
старые, пожелтевшие странички каких-то музейных справок. Единственное, что
привлекло ее внимание, - узкий белый конверт с напечатанным на компьютере
по-английски и по-русски адресом Гилевского. В конверте на специальной
почтовой бумаге тем же шрифтом - текст по-английски: "Дорогой мистер
Гилевский". Понять это Кириного английского хватило. А вот текст осилить
не смогла. Стояла дата и подпись: "18 мая. Кевин Шобб". Конверт и письмо
Паскалова изъяла. Подошел Джума, наклонился и прошептал:
- Проверьте карманы костюмов.
В ответ она благодарно кивнула, направилась к платяному шкафу. Но в
карманах было пусто. Можно было заканчивать, она видела, что понятые уже
нетерпеливо переступают с ноги на ногу...
Когда вышли, Кира опечатала квартиру и спросила у беременной женщины:
- Вы хорошо знали Гилевского?
- Нет. Случалось, что по месяцу не встречала его. Он был человеком
замкнутым и, пожалуй, не очень любезным. При встрече на лестнице кивнет и
пройдет мимо. Все соседи знали, что он существует, работает вроде в
каком-то музее, а больше ничего.
Когда, попрощавшись в понятыми, Джума и Кира отошли, Джума протянул
ей обрывок календарного листка:
- Возьмите. Тут какой-то телефон записан. Мелочь, а кто знает, что
она означает?
- Где вы взяли?
- В прихожей, в кармане пальто.
- Почерк вроде не его. Тут наклон влево...
Они дошли до угла.
- Вы куда сейчас? - спросила Кира. - Я хочу зайти в "Интурист" к
переводчикам, письмо показать им. Потом буду в прокуратуре.
- У меня тут недалеко есть один маленький интерес, - ответил Джума. -
Увидимся в прокуратуре...
В "Интуристе" в сервисном бюро Кира проторчала час: ни переводчицы,
ни завбюро не было, ушли с какой-то делегацией. Наконец появилась завбюро
и узнав, кто такая Кира и по какой нужде здесь, сказала:
- Учитывая откуда вы, в порядке исключения обещаю вам перевод на
завтра и даже бесплатно: у нас теперь все услуги платные. Переводчицы
сегодня уже не будет. Вы оставьте мне свой номер телефона. Перевод
заверить печатью?
- Можно, - согласилась Кира, и назвав свой служебный номер, вышла...
В субботу Джума снова отправился к скупке и антикварному магазину.
"Сладкого" увидел еще издали, узнал, хотя и не видел его очень давно. То
же очень бледное лицо, тоненькие усики над улыбчивой губой, так же
неопрятно одет, с той же холщовой сумкой в руке. Джума приближался так,
чтобы попасть в поле зрения "Сладкого". Затея удалась, тот издали
приветственно поднял руку, Джума ответил таким же взмахом и указующе
согнул кисть, мол, зайди за угол и сам направился туда, остановился за
овощным ларьком. Вскоре появился "Сладкий". Поздоровались.
- Давно не видел тебя. Как поживаешь? - Джума по старой памяти
обратился на "ты", хотя было "Сладкому" лет за сорок.
- Как сегодня поживают такие, как я? Уважают закон и живут
впроголодь. Мать похоронил, ездил в Макеевку.
- Слышал уже. Прими мои соболезнования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39