- Сразу же можно отодвинуть двоих - женщин: Вяльцеву и Всесвятскую, -
согласился Джума.
- В первую очередь мы поставим Жадана и Чаусова - оба кандидаты
искусствоведения, работают в Фонде имени Драгоманова. А ведь это тоже
музей, только называется Фондом. Затем скульптор Огановский,
художник-реставратор Манукян. Я иду по близости их профессий к Гилевскому.
И в последнюю очередь можно поставить генерала в отставке Клюева и
профессора Бруевича, он доктор медицинских наук, если мне не изменяет
память, заведует кафедрой сосудистой хирургии. Полагаю и Клюев, и
профессор - люди в возрасте. А нам сперва нужны те, кто помоложе. Вы меня
понимаете?
- А что ж тут не понимать? Беготни хватит.
- Что поделать, - смутилась Кира. - Такая у нас с вами профессия.
- Дай Бог до пенсии дожить.
- Доживем, Джума. Мне ведь больше, чем вам осталось.
- Ладно, не будем подсчитывать...
7
В субботу в семье Щербы завтракали обычно поздно, он позволял себе
поспать лишний час. В эту субботу у них ночевал старший внук: у младшего
начался грипп, подхватил в садике, поэтому, чтоб уберечь старшего, дедушка
с бабушкой забрали его к себе.
- Не шуми, - все время одергивала жена Щербу, - дай ребенку
поспать...
Щерба побрился новым станком "Шик", который ему подарили сын и
невестка в день рождения. Потом завтракали втроем. Затем Щерба спустился в
подъезд вытащить из почтового ящика газеты.
- Дед, иди ко мне, - позвал внук из другой комнаты.
Щерба вышел.
- Посиди со мной, - попросил мальчик.
- Что мы будем делать? - спросил Щерба.
- Давай поговорим.
- Давай, - согласился Щерба.
Оба умолкли.
- Почему же ты не говоришь, я жду, - сказал внук.
И Щерба с тоской подумал, что не знает, о чем говорить с мальчиком.
Он готов был отвечать на вопросы, но не быть лидером в разговоре с
ребенком. "Сукин ты сын, Миня", - сказал он себе, а внуку вдруг предложил:
- А что если мы пойдем с тобой в город?
- И в магазины?
- Можем и в магазины. Иди к бабушке, пусть оденет тебя...
В центр города они пошли пешком. Мальчик останавливался у каждого
ларька с богатым ассортиментом жвачки, шоколадок, напитков. Потом пошли в
магазин игрушек. К жвачке и шоколадке "Марс" прибавилась заводная
машинка-модель. Погода была хорошая, и они проболтались по городу почти
два часа...
- Пойдем на трамвай, устал, небось, - предложил Щерба.
- Пойдем, - согласился внук.
Они ждали трамвая. Рядом находилась центральная гарантийная часовая
мастерская. Щерба прошелся вдоль больших окон-витрин, сквозь которые были
видны столы мастеров и их склоненные головы с зажатыми в одном глазу
лупами. И тут в одном из мастеров он, хотя и с трудом, узнал Арончика.
Надо сказать, что Щерба, всю жизнь проживший в этом городе, имел
постоянного сапожника, парикмахера, слесаря-сантехника и часового мастера.
Арончика он знал уже более тридцати лет. Сейчас тому было, наверное,
далеко за семьдесят, с молодых лет его все звали не по фамилии, которую,
возможно, и не ведали, ни по отчеству, а просто - Арончик. "Часы
остановились, уронил вчера", - говорил иногда кто-нибудь из сотрудников
или знакомых. "Сходи к Арончику, мастерская на углу Первомайской. Скажи,
что от меня", - советовал в таких случаях Щерба.
Он постучал в витрину, старик поднял голову, увидел, узнал, жестом
показал - зайди, мол. Вместе с внуком они вошли в мастерскую. Арончик
подошел к ним.
- Маленький прокурор, - кивнул старик на мальчика.
- Не дай Бог, - засмеялся Щерба. - А ты все еще работаешь? Глаза
поберег бы.
- Уже беречь нечего. Я на пенсии давно, но дома сидеть не могу. А тут
за столом из окна людей видишь, суету. А ты как, прокурор?
- Что я? Тоже ведь уже пенсионер, и тоже вкалываю.
- Тоже мне пенсионер! Мальчишка! Я ведь старше тебя лет на
пятнадцать. Никого из старых мастеров не осталось. Ни портных, ни
ювелиров, ни часовых мастеров, ни скорняков. Все разъехались - одни в
Америку, другие в Израиль, третьи на тот свет, - он вздохнул.
И тут мелькнула какая-то мысль, и Щерба спросил:
- А где Канторович?
- Лейба? В Израиле, в Хайфе.
- Жив?
- Жив. Второй инфаркт перенес. Он старше меня на восемь лет.
- Пишет?
- Редко... Ах, какой мастер был! Художник!
- Арончик, у тебя адрес его есть?
- Конечно, переписываемся ведь. Хочешь написать?
- А почему бы нет!
- Правильно, старому еврею приятно будет, - одобрил Арончик, не зная,
какая мысль засверлила Щербу. - Я адрес тебе дам, прокурор, у меня тут в
ящике его последнее письмо, ребятам читал, подожди минутку. - Он ушел в
подсобку, где висел пиджак, и вернувшись, протянул Щербе конверт. - Будешь
писать, сообщи, что адрес его тебе дал я.
- Хорошо. Ну, будь здоров, Арончик. Рад был повидать.
- Заходи почаще, поболтаем. А то когда-нибудь придешь, спросишь
Арончика, а тебе скажут: "Арончик?! Так он уже год, как на еврейском
кладбище поселился..."
Вечером, когда ребенка накормили-напоили, искупали, Щерба сел к
письменному столу, достал лист бумаги и задумался, словно брал разгон.
"Риску никакого, - уговаривал он себя. - Ну, не ответит, или вообще затея
моя дурацкая. Что потеряю? Истрачусь на почтовые расходы?" Он хорошо
помнил Льва Исааковича Канторовича. Это был самый опытный, самый знающий,
самый старый в городе ювелир. Воистину художник, как говорят, золотых дел
мастер. Попасть к нему можно было только по блату, он не брался за что
попало, а только за ту работу, которая приносила наслаждение, как
живописцу, ловящему и поймавшему вечно ускользающий зеленый луч. Много лет
прокуратура приглашала Канторовича, когда требовалась квалифицированная
экспертиза. Щерба знал его, пожалуй, не меньше четверти века...
"Уважаемый Лев Исаакович! - начал писать Щерба. - Пишет Вам Миша
Щерба из прокуратуры. Надеюсь, не забыли меня, хотя прошло много лет, как
мы не виделись, за это время я стал пенсионером, однако еще работаю, тяну
лямку, иначе дома от безделья можно досидеться до умопомрачения. Адрес мне
Ваш дал Арончик, просил кланяться, последнее Ваше письмо он получил. О
нашей жизни распространяться не буду, полагаю, что из писем, которые вы
получаете не от одного Арончика, представление о ней имеете. Буду честным,
пишу Вам с некоторым шкурным расчетом, поскольку специалистов Вашего
класса уже не осталось. У нас в прокуратуре сейчас появилось одно дело,
упоминается в нем американский ювелир Кевин Шобб. Если вы что-либо слышали
о таком, хотелось бы получить от Вас подробную информацию о нем, может она
нам чем-либо пособит, поскольку речь, между нами говоря, идет об убийстве
человека, работника одного из музеев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39