ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Такими их сделали обстоятельства. Живя рядом с ними, я вынужден был довольствоваться второй ролью, идти, так сказать, в фарватере, подчиняясь их решениям и оставляя всю ответственность на них. Я отличался не меньшей деловитостью, чем они, однако находился все время как бы в их тени. Мой уход освободил меня от тенденции быть только последователем. Все решения теперь принимались мной, а вся ответственность за их качество ложилась на меня.
Но эти объяснения не исчерпывали все.
Какой-то внутренний голос звал меня на запад, нечто большее, чем страстное желание отца перейти далекие голубые горы. Тем не менее я, конечно, очень хотел увидеть, что находится за Великой рекой, за Далекими землями, за Сияющими горами, и вообще все, что будило воображение и имело какую-то непонятную связь с кем-то или чем-то. Мой порыв не поддавался разгадке, хотя мы часто говорили об этом и с Сакимом, и с отцом.
Законченный реалист Янс насмехался над нами, а нас забавляли его насмешки. Брат верил только в то, что мог увидеть, потрогать, попробовать на вкус и пощупать. Он мало верил в дар ясновидения, которым обладали Лила и мой отец. Он незлобиво ворчал на них или просто отмахивался от их точных предположений. Он говорил, и несомненно правильно, что наши органы чувств воспринимают колебания, о которых мы не знаем, предупреждая нас об изменениях в погоде, о приближении врага и о прочих подобных вещах. Он утверждал, что наше сознание имеет несколько уровней и само выбирает, на какие ощущения и колебания обращать немедленно наше внимание, а какие могут подождать. В его рассуждениях сквозила логика, и мы спорили с ним.
Летнее солнце еще не появилось на небе, и чистый воздух оставался прохладен. Я шел, жуя кусок мяса, запасы которого — и сушеного, и вяленого — у меня не истощались.
При моем появлении тревожно зацокала белка. Небольшая стайка попугаев сердито кружила над самоуверенной вороной, выжидавшей чего-то на голой ветке.
Впереди тропу переходила самка оленя. Я замер. Она остановилась, глядя на меня, навострив уши, но поскольку я не шевелился и ветер дул от нее ко мне, не поняла, что я из себя представляю. Олениха была бы легкой добычей, но я не нуждался в мясе. Мы смотрели друг на друга до тех пор, пока едва заметное дуновение ветерка не донесло до нее мой запах. Она бросилась в лес и исчезла.
Эта небольшая остановка сослужила добрую службу. Когда я повернулся, чтобы идти дальше, довольно далеко, за длинной луговиной, окаймлявшей лес, в котором скрылась олениха, что-то блеснуло.
Наконечник копья? Или что-то еще? Я бросился в кусты, стараясь не задеть ни листика, не выдать себя движением. Кто-то преследовал меня! Если и не преследовал, то все равно оказался достаточно близко. А любой незнакомец — потенциальный враг.
Я быстро пробирался между толстыми деревьями. Здесь почти отсутствовал подлесок, но деревья, одно больше другого, росли очень тесно. Я повернул и пошел в гору, руководствуясь тем соображением, что тот, кто преследует меня, пойдет под гору, поскольку это самый легкий и быстрый путь.
Я вспомнил, что Кеокотаа тоже подозревал, что нас преследуют. Но кто же? Наиболее вероятный вариант — Капата. У кого еще могла быть причина следовать за нами?
Я благополучно добрался до небольшой горной речки. Вода в ней почти иссякла, зато множество камней устилали дно. Я переступал с камня на камень, иногда переходя на бег, и легко продвигался вперед.
В полдень остановился, сел на камень в тени огромного старого дерева и сжевал еще один кусок вяленого бизоньего мяса.
Во время этого небольшого привала у меня появилась возможность изучить примитивную карту, которую нарисовал для меня Ни'квана. До сих пор у меня не было времени сделать это, и я с удовольствием обнаружил, что западная река, у которой мы с Кеокотаа наметили место встречи, — та самая, к которой шла и Ичакоми. Много других рек впадало в Великую реку, но эта оказалась та самая.
Ну а могло ли быть иначе? Большая река являлась кратчайшей дорогой в западные земли. Вполне реальный маршрут.
Обычно мы не надеялись на карты. Земли, расположенные западнее Джеймстауна, изображались на них неточно, картографы большей частью располагали только слухами или догадками. Индейцы, которых мы знали, очень хорошо ориентировались на местности и часто объясняли все при помощи нескольких линий.
Прежде всего я намеревался добраться до долины, обследовать которую меня просил отец. Если бы я пошел туда по прямой, то давно уже достиг бы цели, так как до нее всего лишь несколько дней ходу от Стреляющего ручья. Но мы с Кеокотаа постоянно петляли, пробирались окольными путями отчасти потому, что мне хотелось зайти в пещеру, отчасти, чтобы оторваться от преследователей.
Я не нашел никаких минералов, а наше производство нуждалось в свинце, меди, а также сере. Теперь темп моего движения еще замедлится, поскольку я находился уже поблизости от долины, где отец надеялся получить то, что нам требовалось, и более тщательно изучал выходы на поверхность горных пород. Однако в случае неудачи я бы продолжил поиск свинца дальше.
Несколько лет назад отцу показали большой кусок свинца, привезенный с запада. Его нашли в обнаженной породе в нескольких днях пути от реки, к которой я шел. Там могло быть и что-то еще ценное. Я искал признаки таких пород, хотя смыслил в геологии слишком мало.
Я чувствовал себя лучше, когда был один. Все решения принимал сам, и вся ответственность за них лежала только на мне. Я ни на кого не полагался, никому не доверял и не распылял своего внимания на общение со спутником. Известно, что человек, путешествующий с напарником, в два раза менее бдителен, чем тогда, когда он идет в одиночку.
Несколько раз я останавливался, чтобы передохнуть и исследовать обнаженную породу, но не обнаружил ничего полезного. Я устал и начал присматривать укромное место для привала. Уже поздно вечером обнаружил за ручьем в горном ущелье уступ, но не остановился там, так как не нашел пути к отступлению при необходимости.
Наконец я выбрал неприметную поляну под двумя большими старыми деревьями на берегу реки. Берег зарос густым ивняком, под прикрытием которого я мог пробраться к воде и развести костер.
Миновав облюбованное для лагеря место, я, чтобы запутать следы, вернулся по воде и пересек заросли.
Скоро под деревьями запылал огонь. На противне из коры приготовил тушеное бизонье мясо с травами, собранными по пути. Гарниром к моему блюду послужило несколько кореньев, испеченных в золе. Венчал ужин напиток из цикория. Покончив с ним, я тщательно загасил костер.
Наступила ночь. Приготовив себе ложе из тростника и ивовых листьев, я застелил его клеенкой, одеялом и улегся. У меня был длинный день, я устал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81