Они погибли… их погибло очень много! Мне так жаль, но кто я такой? Солдат, который делает то, что ему приказывают.
На рассвете мы встали и вместе с испанцами прошли несколько миль до нашей строительной площадки. Здесь и попрощались. Диего поблагодарил нас за пищу и за то, что мы врачевали раны его солдат. Мы пожали друг другу руки, а Ичакоми он низко поклонился.
Уже уходя, он обернулся:
— Будьте осторожны! Этот Гомес… человек бесчувственный, без чести и совести. Старается только для себя. Однако он отличный воин, лучше меня. Гомес постарается воспользоваться своим превосходством, так что будьте начеку. Он вернется. Полагаю, Гомес уверен, что вы нашли золото. А ему нужны только три вещи: золото, власть и женщины.
Диего пошел прочь, догоняя своих. Его солдаты вели лошадей под уздцы. Они могли понадобиться позже.
Свою крепость мы намеревались воздвигнуть между двумя каньонами, идущими к северо-востоку. Я надеялся, что они выведут нас к большому каньону и к реке, пересекающей цепочку долин.
Интересно, как идут дела у наших друзей начи? Если они сумели проскочить устье каньона и миновать врагов, то теперь они уже ушли далеко вниз по реке.
Мы работали четыре дня, перекатывая камни и устанавливая их в основании наружного укрепления, чтобы под его защитой построить другое, более прочное.
Кеокотаа, как и любой другой индеец, не привык к тяжелому ручному труду. Поэтому я поручил ему охотиться и ходить на разведку. Он очень хотел помогать мне в строительстве, но не имел для этого необходимых навыков. В жизни индейцев не было нужды выполнять работу такого рода. Некоторые племена огораживали стойбища частоколами, но ставили их все вместе, скопом, при большом стечении народа. Я не видел вигвамов пикапу, но знал, что они представляют собой конусообразные сооружения из коры, уложенной на основу.
Строительством я занимался не в первый раз. На Стреляющем ручье мы строили много и хорошо. Были среди нас и настоящие плотники, которые умели, ловко работая топором, вырубать пазы и подгонять бревна, они владели и пилой, и теслом.
Уже не раз я засиживался допоздна у костра, рисуя на куске осиновой коры примерный план нашей крепости.
На плоской вершине холма, где мы развернули строительство, имелся небольшой родник. Тоненькая струйка из него вливалась в речушку, впадающую в один из каньонов. Вода, родниковая и дождевая, на вершине не задерживалась.
В качестве строительного материала для стен я использовал валуны и бревна, выбирая при этом самые прочные деревья. Орудовать приходилось топориком, который я носил с собой вместо томагавка, — настоящего плотничьего топора у меня не было.
К ночи мы построили основание для крыши дома из нескольких достаточно больших комнат. Природные отверстия в скалах, обрамляющих холм, я завалил камнями. Получилась хорошая оборонительная линия, позволявшая вести наблюдение во всех направлениях.
Все последующие дни я работал беспрерывно, с рассвета до заката, а частенько и после заката. Сидя у костра, вырезал ложки, чашки, доски для хлеба, большие деревянные тарелки, чтобы есть, как в Англии.
Кеокотаа охотился далеко в долине, изучал окрестности, искал следы возможных врагов. Он принес оленя, антилопу и несколько диких курочек.
Отпечатков человеческих ног он не видел, зато несколько раз встречал следы огромных медведей, о которых мы слышали.
— Не трогай их, — посоветовал я, — нам не нужно вредное мясо.
К западу от нашей долины тянулись горы Сангрэ-де-Кристос, как называли их испанцы (мы узнали это от Диего). Они представляли собой длинную, высокую гряду, за которой лежала другая, гораздо более обширная долина. Кеокотаа поднимался на гору и видел ее издали.
Женщина понка, спокойная, молчаливая, всегда занятая какой-то работой, нашла в скале что-то вроде амбара. Около него валялось несколько очень маленьких кочерыжек от кукурузных початков. Проникнув туда, она обнаружила большое отверстие, на полу полдюжины початков, в которых еще хранились зерна кукурузы.
Острой палочкой женщина сделала лунки в земле и в каждую лунку положила по зернышку кукурузы. Мы не знали, насколько стары эти зерна, но надеялись, что они прорастут.
То здесь, то там мы находили признаки того, что здесь какое-то время уже жили неизвестные нам люди, жили, а потом ушли.
Строительство дома и оборонительных сооружений занимало почти все мое время. Среди упавших деревьев я нашел несколько достаточно прочных, чтобы сделать бревна для стен и для изгороди. Те стволы, которые лежали на земле, конечно, уже сгнили или начинали гнить, но верхние хорошо высохли и стали крепче.
Я не жаловался на тяжелую работу, поскольку привык к ней с малых лет. Перетаскивание, перекатывание, переворачивание, установка бревен отнимали у меня скорее не силы, а время. Но мне всегда нравилось строить.
Кеокотаа без устали бродил по холмам. Каждый вечер, когда он возвращался, мы беседовали о том, что он видел и где побывал. Порой не спеша я обследовал окрестности сам.
Весна незаметно перешла в лето. Луга и склоны холмов уже пестрели цветами — подсолнухи, дельфиниум, прострелы и вездесущие золотые знаменосцы. А стены нашего дома уже поддерживали покатую крышу.
Дважды я отправлялся обследовать ущелье. Осторожно выбирал путь, старался не оставлять следов. Это не составляло особого труда, поскольку шел я по камням и скалам. Держался скрытно, старался не пугать зверей и птиц, чтобы не выдать своего присутствия. Никаких следов — ни человека, ни лошади — я не обнаружил.
Мы уходили охотиться далеко, и часто я брал с собой Пайзано. Так я назвал своего бизона, которому, вероятно, доставляло удовольствие повсюду сопровождать меня. Он носил тяжести и бродил за мной, как огромный щенок, который становился все больше день ото дня. Он не признавал никого, кроме меня, но позволял Ичакоми себя гладить.
Мы собирали корни, листья, дикую клубнику, как только она появилась. Готовясь к будущей зиме, коптили и сушили мясо.
Лето было в разгаре, когда я нашел пещеру, вернее, укрытое кустарником отверстие на дне небольшой лощины. Нашел я его случайно. Дикая курочка, подстреленная мной, забилась в кусты, я полез, чтобы забрать добычу, наклонился и увидел под каменистым уступом черную дыру.
Подобрав камешек, я бросил его в отверстие. Он пролетел всего несколько футов. Попробовал еще раз — результат тот же. Тогда я попытался нащупать дно луком, держа его в вытянутой руке. Получилось, что глубина пещеры составляет четыре-пять футов.
Я развел небольшой костер и соорудил факел. Наклонившись, опустил его внутрь. Передо мной открылось овальное помещение шириной около десяти футов и глубиной двадцать—двадцать пять. В стенах были отверстия — вероятно, проходы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
На рассвете мы встали и вместе с испанцами прошли несколько миль до нашей строительной площадки. Здесь и попрощались. Диего поблагодарил нас за пищу и за то, что мы врачевали раны его солдат. Мы пожали друг другу руки, а Ичакоми он низко поклонился.
Уже уходя, он обернулся:
— Будьте осторожны! Этот Гомес… человек бесчувственный, без чести и совести. Старается только для себя. Однако он отличный воин, лучше меня. Гомес постарается воспользоваться своим превосходством, так что будьте начеку. Он вернется. Полагаю, Гомес уверен, что вы нашли золото. А ему нужны только три вещи: золото, власть и женщины.
Диего пошел прочь, догоняя своих. Его солдаты вели лошадей под уздцы. Они могли понадобиться позже.
Свою крепость мы намеревались воздвигнуть между двумя каньонами, идущими к северо-востоку. Я надеялся, что они выведут нас к большому каньону и к реке, пересекающей цепочку долин.
Интересно, как идут дела у наших друзей начи? Если они сумели проскочить устье каньона и миновать врагов, то теперь они уже ушли далеко вниз по реке.
Мы работали четыре дня, перекатывая камни и устанавливая их в основании наружного укрепления, чтобы под его защитой построить другое, более прочное.
Кеокотаа, как и любой другой индеец, не привык к тяжелому ручному труду. Поэтому я поручил ему охотиться и ходить на разведку. Он очень хотел помогать мне в строительстве, но не имел для этого необходимых навыков. В жизни индейцев не было нужды выполнять работу такого рода. Некоторые племена огораживали стойбища частоколами, но ставили их все вместе, скопом, при большом стечении народа. Я не видел вигвамов пикапу, но знал, что они представляют собой конусообразные сооружения из коры, уложенной на основу.
Строительством я занимался не в первый раз. На Стреляющем ручье мы строили много и хорошо. Были среди нас и настоящие плотники, которые умели, ловко работая топором, вырубать пазы и подгонять бревна, они владели и пилой, и теслом.
Уже не раз я засиживался допоздна у костра, рисуя на куске осиновой коры примерный план нашей крепости.
На плоской вершине холма, где мы развернули строительство, имелся небольшой родник. Тоненькая струйка из него вливалась в речушку, впадающую в один из каньонов. Вода, родниковая и дождевая, на вершине не задерживалась.
В качестве строительного материала для стен я использовал валуны и бревна, выбирая при этом самые прочные деревья. Орудовать приходилось топориком, который я носил с собой вместо томагавка, — настоящего плотничьего топора у меня не было.
К ночи мы построили основание для крыши дома из нескольких достаточно больших комнат. Природные отверстия в скалах, обрамляющих холм, я завалил камнями. Получилась хорошая оборонительная линия, позволявшая вести наблюдение во всех направлениях.
Все последующие дни я работал беспрерывно, с рассвета до заката, а частенько и после заката. Сидя у костра, вырезал ложки, чашки, доски для хлеба, большие деревянные тарелки, чтобы есть, как в Англии.
Кеокотаа охотился далеко в долине, изучал окрестности, искал следы возможных врагов. Он принес оленя, антилопу и несколько диких курочек.
Отпечатков человеческих ног он не видел, зато несколько раз встречал следы огромных медведей, о которых мы слышали.
— Не трогай их, — посоветовал я, — нам не нужно вредное мясо.
К западу от нашей долины тянулись горы Сангрэ-де-Кристос, как называли их испанцы (мы узнали это от Диего). Они представляли собой длинную, высокую гряду, за которой лежала другая, гораздо более обширная долина. Кеокотаа поднимался на гору и видел ее издали.
Женщина понка, спокойная, молчаливая, всегда занятая какой-то работой, нашла в скале что-то вроде амбара. Около него валялось несколько очень маленьких кочерыжек от кукурузных початков. Проникнув туда, она обнаружила большое отверстие, на полу полдюжины початков, в которых еще хранились зерна кукурузы.
Острой палочкой женщина сделала лунки в земле и в каждую лунку положила по зернышку кукурузы. Мы не знали, насколько стары эти зерна, но надеялись, что они прорастут.
То здесь, то там мы находили признаки того, что здесь какое-то время уже жили неизвестные нам люди, жили, а потом ушли.
Строительство дома и оборонительных сооружений занимало почти все мое время. Среди упавших деревьев я нашел несколько достаточно прочных, чтобы сделать бревна для стен и для изгороди. Те стволы, которые лежали на земле, конечно, уже сгнили или начинали гнить, но верхние хорошо высохли и стали крепче.
Я не жаловался на тяжелую работу, поскольку привык к ней с малых лет. Перетаскивание, перекатывание, переворачивание, установка бревен отнимали у меня скорее не силы, а время. Но мне всегда нравилось строить.
Кеокотаа без устали бродил по холмам. Каждый вечер, когда он возвращался, мы беседовали о том, что он видел и где побывал. Порой не спеша я обследовал окрестности сам.
Весна незаметно перешла в лето. Луга и склоны холмов уже пестрели цветами — подсолнухи, дельфиниум, прострелы и вездесущие золотые знаменосцы. А стены нашего дома уже поддерживали покатую крышу.
Дважды я отправлялся обследовать ущелье. Осторожно выбирал путь, старался не оставлять следов. Это не составляло особого труда, поскольку шел я по камням и скалам. Держался скрытно, старался не пугать зверей и птиц, чтобы не выдать своего присутствия. Никаких следов — ни человека, ни лошади — я не обнаружил.
Мы уходили охотиться далеко, и часто я брал с собой Пайзано. Так я назвал своего бизона, которому, вероятно, доставляло удовольствие повсюду сопровождать меня. Он носил тяжести и бродил за мной, как огромный щенок, который становился все больше день ото дня. Он не признавал никого, кроме меня, но позволял Ичакоми себя гладить.
Мы собирали корни, листья, дикую клубнику, как только она появилась. Готовясь к будущей зиме, коптили и сушили мясо.
Лето было в разгаре, когда я нашел пещеру, вернее, укрытое кустарником отверстие на дне небольшой лощины. Нашел я его случайно. Дикая курочка, подстреленная мной, забилась в кусты, я полез, чтобы забрать добычу, наклонился и увидел под каменистым уступом черную дыру.
Подобрав камешек, я бросил его в отверстие. Он пролетел всего несколько футов. Попробовал еще раз — результат тот же. Тогда я попытался нащупать дно луком, держа его в вытянутой руке. Получилось, что глубина пещеры составляет четыре-пять футов.
Я развел небольшой костер и соорудил факел. Наклонившись, опустил его внутрь. Передо мной открылось овальное помещение шириной около десяти футов и глубиной двадцать—двадцать пять. В стенах были отверстия — вероятно, проходы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81