Мне захотелось его проведать… во всяком случае, так я себе сказал.
Я позвал, и рыжеволосая девушка раздвинула полог. На ее улыбку стоило поглядеть.
— О, пожалуйста, заходите. Мигель рассказал, как вы спасли его.
— Я просто первым наткнулся на него, — пробормотал я смущенно.
— Если бы вы на меня не наткнулись, я был бы уже мертв, — сказал Мигель, — это я знаю точно. Никто, кроме вас, не подъехал бы посмотреть, кто лежит в кустах.
— Вас зовут Дэн Киллоу? — спросила девушка. — А меня — Кончита Маккрей. Мой отец был ирландцем, а мать — мексиканка.
— Вы смелая, — сказал я. — Вы искали Мигеля, наверное, несколько дней.
— Больше некому было искать. Отец Мигеля умер, осталась только наша мама — его мать. Она очень старая и беспокоится о сыне.
Наверное, так оно и есть. Но все равно Нужна недюжинная смелость, чтобы девушке заехать одной на земли команчей. Или даже просто проехать через них — как мы. У нее быстрая лошадь, но это не слишком большое преимущество перед индейцами, которые знают местность как свои пять пальцев и славятся умением подстерегать добычу.
Кончита Маккрей показалась мне замечательной девушкой — смелой, гордой и в то же время очень женственной. Я таких еще не встречал.
— Что касается команчерос, то я не одобряю их дел, — сказал Мигель. — Да, это мой народ, Который торгует с индейцами, и торговля эта выгодна, но они продают команчам винтовки, а те убивают и мексиканцев, и белых.
Он остановился перевести дыхание, потом продолжил медленнее:
— Они подумали, что я шпионил за ними, когда я всего лишь охотился на диких лошадей. Они знают, что я всегда выступал против их торговли. Я надеялся избежать неприятностей, но среди команчерос есть люди еще хуже, чем сами команчи.
— Например, человек со шрамом?
Его глаза сузились.
— Он из них самый отвратительный. Его зовут Фелипе Сото. Вы слышали о нем?
Я о нем слышал. Ганфайтер и убийца. Говорили, что он убил более двадцати человек в поединках на ножах или револьверах. Сколько всего людей он убил в разного рода стычках и драках, никто не считал.
Он был преступником, но находил защиту у большинства мексиканцев, потому что сам был мексиканцем и старался не причинять им зла. А так же Фелипе Сото был человеком могучего телосложения, и его боялись все, даже те, кто в поединке имел бы шансы на победу.
— Где они обнаружили вас?
— А! В этом-то все дело, амиго. Они обнаружили меня, когда я случайно наткнулся на место их встречи, так сказать, рандеву — вы знаете это слово? К северу отсюда есть каньон: огромный и глубокий, на дне которого лежат прекрасные пастбища. Они были там — команчи и команчерос. Я увидел тайное место их встреч, но я и раньше знал о нем. Это каньон Пало-Дуро.
— Они будут преследовать его, мистер Киллоу, — сказала Кончита. — Теперь они постараются убить его. Команчерос — плохие люди. Если они не отыщут его сейчас, то станут охотиться за ним дома.
— То, чем они будут заниматься дома — их личное дело, — сказал я, — но мы не позволим им забрать Мигеля. Я обещаю.
Сзади послышалось движение.
— Не обещай того, чего не сможешь выполнить.
Это был Тэп Генри. Лицо его было сердито, в глазах горело суровое нетерпение, которое я уже видел раньше.
— Я сдержу обещание, Тэп, — спокойно сказал я. — Я ничего не обещаю зря.
— Послушай меня, — резко ответил Тэп. — Ты не знаешь, во что ввязываешься.
— Я дал слово и сдержу его.
— Ни черта ты не сдержишь, — угрожающе сказал Тэп. — Ты сам не понимаешь, на что идешь. — Он помолчал и вынул из кармана сигарету. — У нас достаточно неприятностей с перегоном скота, не хватало еще разбираться с чужим делом.
— Прошу вас. — Мигель приподнялся на локте. — Я не хочу, чтобы у вас были неприятности. Если вы одолжите мне коня, я уеду.
— Лежите, сеньор, — сказал я. — Вы мой гость и останетесь здесь.
— Кто здесь командует, ты или я?
— По-моему, отец, — сказал я сухо. — Если уж на то пошло, то мы оба работаем у него.
Лицо Тэпа стало упрямым и твердым.
— Ну, тогда посмотрим, что скажет отец, — насмешливо произнес он.
Мы вместе подошли к костру, где сидел отец с Зебом Ламбертом и Зено Йерли. От стада подъехал Айра Тилтон и как-то странно взглянул на Тэпа Генри.
— Па, — сказал Тэп, — этот мальчишка пообещал мексиканцам, что они будут под нашей защитой до самого Нью-Мексико. Но мы-то знаем, что за ними охотятся команчерос, а это значит, что у нас будут неприятности. Они могут собрать пятьдесят, даже сто белых и еще больше индейцев, а такую силу мы не одолеем. Я предлагаю: пусть мексиканцы сами о себе позаботятся.
Зено глянул на Тэпа, но его лошадиное лицо осталось бесстрастным.
Отец посмотрел на меня.
— А ты что скажешь, Дэн?
— Я сказал, что они наши гости и с нами будут в безопасности.
Отец взглянул на Тэпа.
— Что тебе в этом не понравилось?
Лицо Тэпа потемнело, а глаза холодно сверкнули.
— Па, ты не понимаешь, о чем говоришь. Ни ты, ни стадо, никто из нас не пройдет на запад, если нами займутся команчерос! Я слышал: мексиканец говорил, как он обнаружил место их встречи, а они эту тайну берегут пуще всего на свете. Они не оставят его в живых.
— Мы постараемся, чтобы оставили, — спокойно сказал отец.
Отец всегда тщательно брился, причесывал волосы и подстригал седые усы, как бы плохо ему ни было, как бы он ни был занят. И я никогда не видел, чтобы отец на что-то опирался или облокачивался — он всегда твердо стоял на ногах.
Отец строго посмотрел Тэпу в лицо.
— Я удивлен, Тэп. Тебе-то уж следует знать, что я никогда не брошу человека, а тем более женщину здесь, на равнинах. Если потребуется драться, чтобы защитить их, значит, будем драться.
Тэп Генри упрямо уставился на него.
— Па, этого нельзя делать. Кто они тебе? Они…
— Мы их взяли к себе. Им нужна помощь. Пока я жив, они могут рассчитывать на меня. Я никогда не отказывал человеку в помощи и никогда не откажу.
Тэп Генри глубоко вздохнул.
— Па… — Он почти умолял. — Эти команчерос… они хуже индейцев. Поверь мне, я знаю…
— Откуда ты знаешь, Тэп? — мягко спросил отец.
Тэп замолчал и резко отвернулся. Он считал нас всех дураками — это было очевидно.
Отец никогда не читал нравоучений, однако учил нас твердо отстаивать то, что мы считали справедливым. Он учил нас не словами — примером.
Мы не сомневались, что накличем на себя беду. Тэп был прав: команчерос будут охотиться за Мигелем.
И тут меня осенила идея. Команчерос наверняка думали, что Мигель умер, но, допустим, они захотят проверить?
— Па… по-моему, нам надо похоронить его. То есть Мигеля.
Отец оглянулся на меня, а Кончита, подошедшая в это время к костру, встала как вкопанная, прислушиваясь.
— Нам надо похоронить его прямо здесь, — сказал я, — а над могилой сделать надпись.
Зено Йерли подошел к фургону и отстегнул лопату:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Я позвал, и рыжеволосая девушка раздвинула полог. На ее улыбку стоило поглядеть.
— О, пожалуйста, заходите. Мигель рассказал, как вы спасли его.
— Я просто первым наткнулся на него, — пробормотал я смущенно.
— Если бы вы на меня не наткнулись, я был бы уже мертв, — сказал Мигель, — это я знаю точно. Никто, кроме вас, не подъехал бы посмотреть, кто лежит в кустах.
— Вас зовут Дэн Киллоу? — спросила девушка. — А меня — Кончита Маккрей. Мой отец был ирландцем, а мать — мексиканка.
— Вы смелая, — сказал я. — Вы искали Мигеля, наверное, несколько дней.
— Больше некому было искать. Отец Мигеля умер, осталась только наша мама — его мать. Она очень старая и беспокоится о сыне.
Наверное, так оно и есть. Но все равно Нужна недюжинная смелость, чтобы девушке заехать одной на земли команчей. Или даже просто проехать через них — как мы. У нее быстрая лошадь, но это не слишком большое преимущество перед индейцами, которые знают местность как свои пять пальцев и славятся умением подстерегать добычу.
Кончита Маккрей показалась мне замечательной девушкой — смелой, гордой и в то же время очень женственной. Я таких еще не встречал.
— Что касается команчерос, то я не одобряю их дел, — сказал Мигель. — Да, это мой народ, Который торгует с индейцами, и торговля эта выгодна, но они продают команчам винтовки, а те убивают и мексиканцев, и белых.
Он остановился перевести дыхание, потом продолжил медленнее:
— Они подумали, что я шпионил за ними, когда я всего лишь охотился на диких лошадей. Они знают, что я всегда выступал против их торговли. Я надеялся избежать неприятностей, но среди команчерос есть люди еще хуже, чем сами команчи.
— Например, человек со шрамом?
Его глаза сузились.
— Он из них самый отвратительный. Его зовут Фелипе Сото. Вы слышали о нем?
Я о нем слышал. Ганфайтер и убийца. Говорили, что он убил более двадцати человек в поединках на ножах или револьверах. Сколько всего людей он убил в разного рода стычках и драках, никто не считал.
Он был преступником, но находил защиту у большинства мексиканцев, потому что сам был мексиканцем и старался не причинять им зла. А так же Фелипе Сото был человеком могучего телосложения, и его боялись все, даже те, кто в поединке имел бы шансы на победу.
— Где они обнаружили вас?
— А! В этом-то все дело, амиго. Они обнаружили меня, когда я случайно наткнулся на место их встречи, так сказать, рандеву — вы знаете это слово? К северу отсюда есть каньон: огромный и глубокий, на дне которого лежат прекрасные пастбища. Они были там — команчи и команчерос. Я увидел тайное место их встреч, но я и раньше знал о нем. Это каньон Пало-Дуро.
— Они будут преследовать его, мистер Киллоу, — сказала Кончита. — Теперь они постараются убить его. Команчерос — плохие люди. Если они не отыщут его сейчас, то станут охотиться за ним дома.
— То, чем они будут заниматься дома — их личное дело, — сказал я, — но мы не позволим им забрать Мигеля. Я обещаю.
Сзади послышалось движение.
— Не обещай того, чего не сможешь выполнить.
Это был Тэп Генри. Лицо его было сердито, в глазах горело суровое нетерпение, которое я уже видел раньше.
— Я сдержу обещание, Тэп, — спокойно сказал я. — Я ничего не обещаю зря.
— Послушай меня, — резко ответил Тэп. — Ты не знаешь, во что ввязываешься.
— Я дал слово и сдержу его.
— Ни черта ты не сдержишь, — угрожающе сказал Тэп. — Ты сам не понимаешь, на что идешь. — Он помолчал и вынул из кармана сигарету. — У нас достаточно неприятностей с перегоном скота, не хватало еще разбираться с чужим делом.
— Прошу вас. — Мигель приподнялся на локте. — Я не хочу, чтобы у вас были неприятности. Если вы одолжите мне коня, я уеду.
— Лежите, сеньор, — сказал я. — Вы мой гость и останетесь здесь.
— Кто здесь командует, ты или я?
— По-моему, отец, — сказал я сухо. — Если уж на то пошло, то мы оба работаем у него.
Лицо Тэпа стало упрямым и твердым.
— Ну, тогда посмотрим, что скажет отец, — насмешливо произнес он.
Мы вместе подошли к костру, где сидел отец с Зебом Ламбертом и Зено Йерли. От стада подъехал Айра Тилтон и как-то странно взглянул на Тэпа Генри.
— Па, — сказал Тэп, — этот мальчишка пообещал мексиканцам, что они будут под нашей защитой до самого Нью-Мексико. Но мы-то знаем, что за ними охотятся команчерос, а это значит, что у нас будут неприятности. Они могут собрать пятьдесят, даже сто белых и еще больше индейцев, а такую силу мы не одолеем. Я предлагаю: пусть мексиканцы сами о себе позаботятся.
Зено глянул на Тэпа, но его лошадиное лицо осталось бесстрастным.
Отец посмотрел на меня.
— А ты что скажешь, Дэн?
— Я сказал, что они наши гости и с нами будут в безопасности.
Отец взглянул на Тэпа.
— Что тебе в этом не понравилось?
Лицо Тэпа потемнело, а глаза холодно сверкнули.
— Па, ты не понимаешь, о чем говоришь. Ни ты, ни стадо, никто из нас не пройдет на запад, если нами займутся команчерос! Я слышал: мексиканец говорил, как он обнаружил место их встречи, а они эту тайну берегут пуще всего на свете. Они не оставят его в живых.
— Мы постараемся, чтобы оставили, — спокойно сказал отец.
Отец всегда тщательно брился, причесывал волосы и подстригал седые усы, как бы плохо ему ни было, как бы он ни был занят. И я никогда не видел, чтобы отец на что-то опирался или облокачивался — он всегда твердо стоял на ногах.
Отец строго посмотрел Тэпу в лицо.
— Я удивлен, Тэп. Тебе-то уж следует знать, что я никогда не брошу человека, а тем более женщину здесь, на равнинах. Если потребуется драться, чтобы защитить их, значит, будем драться.
Тэп Генри упрямо уставился на него.
— Па, этого нельзя делать. Кто они тебе? Они…
— Мы их взяли к себе. Им нужна помощь. Пока я жив, они могут рассчитывать на меня. Я никогда не отказывал человеку в помощи и никогда не откажу.
Тэп Генри глубоко вздохнул.
— Па… — Он почти умолял. — Эти команчерос… они хуже индейцев. Поверь мне, я знаю…
— Откуда ты знаешь, Тэп? — мягко спросил отец.
Тэп замолчал и резко отвернулся. Он считал нас всех дураками — это было очевидно.
Отец никогда не читал нравоучений, однако учил нас твердо отстаивать то, что мы считали справедливым. Он учил нас не словами — примером.
Мы не сомневались, что накличем на себя беду. Тэп был прав: команчерос будут охотиться за Мигелем.
И тут меня осенила идея. Команчерос наверняка думали, что Мигель умер, но, допустим, они захотят проверить?
— Па… по-моему, нам надо похоронить его. То есть Мигеля.
Отец оглянулся на меня, а Кончита, подошедшая в это время к костру, встала как вкопанная, прислушиваясь.
— Нам надо похоронить его прямо здесь, — сказал я, — а над могилой сделать надпись.
Зено Йерли подошел к фургону и отстегнул лопату:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27