Карен внимательно слушала, глядя под ноги. Я знал, что она сейчас очень страдает, но я пытался предупредить ее. Тэп был хорошим парнем, но когда дело касалось женщин, ему вряд ли стоило доверять. Он оставлял их там же, где находил. И не было смысла рассказывать Карен больше, чем сказал ей я, она все равно поверила бы только в то, во что хотела верить.
Больше всего меня мучило то, что в свое время я восхищался Тэпом. Мы вместе росли, я многому у него научился, и все мы понимали, что от Тэпа зависит успех нашего предприятия — ведь он единственный знал ту землю, куда мы переселялись, и путь к ней.
Тэп был лидером, отличным ковбоем и сейчас думал, что ему все сойдет с рук. Тэп плохо знал отца.
Этой ночью Том Сэнди услышал, как Роза выпрыгнула из фургона, он знал, что Тэп уже ушел, поэтому стал следить за женой. Если бы не тот бык в стаде, Том наверняка убил бы обоих. Первым он застрелил бы Тэпа — он так и заявил.
Наблюдая за обоими, мне показалось, что Тэп даже чувствовал к Тому некоторое уважение.
— Что ты можешь сказать в свое оправдание? — спросил у Тэпа отец.
Тот пожал плечами.
— Ничего. Он уже все рассказал. Мы с Розой разговаривали, — он многозначительно ухмыльнулся, — вот и все.
Отец оглянулся на Розу.
— Мы не будем ни о чем тебя расспрашивать, Роза. То, что происходит у тебя с мужем, — ваши личные дела. Но запомни: если повторится что-нибудь подобное, ты от нас уйдешь, где бы мы ни находились. Том может идти с тобой или остаться — как захочет.
Потом он повернулся к Тэпу, лицо было холодным.
— Единственное, чего я не буду терпеть в этом путешествии — человека, который сознательно причиняет неприятности другим. Вряд ли вы с Томом сможете теперь жить в одном лагере, а убийств нам не надо, разлада между ковбоями — тоже.
Отец замолчал, и, зная, как он любит Тэпа, я понял, что решение стоило ему дорого.
— Можешь взять с собой еды на шесть дней и флягу с водой. Лошадь у тебя есть. Чтобы через час тебя в лагере не было.
Тэп был ошеломлен. Он не верил своим ушам. Он стоял, не сводя глаз с отца, словно тот ударил его.
— Мы не можем позволить, чтобы человек, гуляющий с чужой женой, оставался с нами, — сказал отец, повернулся и зашагал к нашему фургону.
Все стали расходиться, и через минуту Тэп подошел к фургону и начал собирать вещи.
— Мне жаль, Тэп, — сказал я.
Он резко обернулся.
— Иди к дьяволу. Ты мне больше не брат.
Он закинул сумки на плечо и пошел седлать коня. Айра Тилтон поднялся, подошел к нему, они с минуту поговорили, затем Тэп вскочил в седло и поехал прочь.
Наступил рассвет. Мы тронулись в путь. Река обмелела и помутнела. Мы гнали стадо не торопясь, давая коровам время попастись по дороге, но трава стала редкой и сухой.
С самого начала нам не хватало людей, да мы еще похоронили Арона Старка и расстались с Тэпом Генри. И только после того, как тронулись фургоны, мы обнаружили, что потеряли еще кое-кого.
Исчезла Карен.
Она выскользнула из лагеря, оседлала лошадь и ускакала вслед за Тэпом.
Тетушка Фоули была вся в слезах, а Тим посуровел, но мы видели, что Тэп уехал один, кроме того, он уже несколько дней не разговаривал с Карен. Однако было ясно, что она поехала за Тэпом. Более дурацкую выходку трудно было представить.
Отец подъехал в конец стада.
— Сынок, поезжай с Зебом вперед и ищите воду. Вряд ли мы найдем что-нибудь до Пекоса, правда, впереди озера Мустанг-Пондс, но Тэп о них почти ничего не говорил.
Мы выехали вперед, земля выглядела негостеприимной. Поток воды, вверх по которому мы шли, через несколько миль превратился в ручеек, а потом в вереницу редких луж. На равнинах росли кусты меските, но тоже редкие и низкорослые. Воды, чтобы вдоволь напоить стадо, мы не нашли.
Прохлада утра сменилась жарким днем. Поднявшись на холмы, мы надеялись хоть на какой-то ветерок, но напрасно.
Я стер пот с лица и шеи и обратился к Зебони:
— Мы еще можем пожалеть, что рядом нет Тэпа.
Он кивнул.
— И все же отец был прав.
Наконец в пересохшем русле мы нашли пруд, то ли оставшийся от реки, то ли наполненный коротким ливнем.
— Ну как, Зеб?
— Этого хватит. — Он долго смотрел вдаль, потом повернулся ко мне. — Может быть, это последняя чистая вода. В Пекосе вода щелочная, но в реке она еще пригодна для питья, а вот любой пруд возле Пекоса может погубить скот. Нам придется отгонять стадо от стоячей воды.
Вдруг он натянул поводья. На пыльной земле виднелись свежие следы полудюжины неподкованных лошадей.
— Мало нам неприятностей, — произнес Зеб. Он сощурил глаза, всматриваясь в далекое жаркое марево. Ничего не было видно.
— Интересно, что с Тэпом?
— А мне интересно, догнала ли его эта девчонка Фоули. Она совершила ужасную глупость, — сказал он и взглянул на меня. — Все думали, ты к ней приглядываешься.
— Мы иногда разговаривали с ней. Ничего серьезного.
Мы тронулись дальше. По бокам лошадей и по нашим спинам ручейками стекал пот. Удушливая, сухая пыль поднималась при каждом шаге, яркое солнце слепило глаза, а впереди лежало огромное, пустое, безводное пространство.
— Если бы с нами не было женщин… — вздохнул я.
Мы прошли полный дневной перегон впереди стада, но вода была только сзади. Этой воды хватит на один день и одну ночь, может быть, чуть больше, а до переправы Хорсхед было еще далеко.
— Мы потеряем часть скота. — Зеб закурил сигарету. — Можем потерять много, если впереди нет воды.
— Даже если есть, это будет щелочная вода. Солончаковая пыль, растворенная в воде, может убить кого угодно.
В одном месте в низине мы нашли траву, хорошую, но уже выгоревшую и сухую, однако наши кони с удовольствием щипали ее.
С края низины мы вновь долго смотрели вдаль.
— Как ты считаешь, есть другой путь для перегона? — спросил я.
Зеб пожал плечами.
— Вряд ли. — Он указал рукой в сторону. — Ну, а что ты думаешь об этом?
Невдалеке, между двух почти одинаковых холмов, кружили стервятники.
— Первые живые существа за весь день, — сказал Зеб. — Они что-то нашли.
— В этих местах они могут найти только трупы.
Мы шагом повели лошадей вперед, держа оружие наготове. Я старался не дотрагиваться до раскаленного «паттерсона».
Вначале мы увидели мертвую лошадь с клеймом Холтов. Она пролежала, наверное, весь день, но стервятники ее почему-то не тронули.
Поднявшись на холм, мы заметили небольшую лощину. Зебони, ехавший впереди, вздрогнул и оглянулся на меня. Лицо его побледнело, а уж он навидался в жизни всякого. Мой конь заупрямился, но я шенкелями двинул его вперед.
Вонь была ужасной, а зрелище — еще хуже. На дне лощины лежали трупы людей и лошадей.
Люди были голыми и страшно изуродованными. Очевидно, что некоторые еще были живы, когда команчи бросили их умирать: они пытались слепо ползти в поисках укрытия, словно животные в предсмертной агонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27