Тэп мрачно взглянул на него.
— Да, поженились, — буркнул он. — Кто я, по-вашему?
— Смотри, береги ее, — сказал Фоули. — Я не какой-нибудь ганфайтер, но это ружье хорошо стреляет в любых руках.
Тэп уехал, ведя в поводу коня с раненым, который ругался высоким, плачущим голосом.
Я стоял под ярким летним солнцем и смотрел вслед Тэпу, который в детстве был моим кумиром. Он последний, кто остался из моей семьи, и я чувствовал себя очень одиноким.
Мне казалось, что Тэп Генри, будучи человеком без корней, никогда не был уверен, на чьей он стороне. Сегодня он должен принять решение. Он понял, на чьей стороне я.
Я не знал, выстрелил бы в меня этот блондин, да и не хотел знать. Он напал на нас и был виновен так же, как если бы сам стрелял в отца.
Одно я усвоил твердо. Есть люди знают, с кем ты, то можно избежать множества ошибок, споров и даже насилия. Мы пришли на суровые безлюдные земли, где нет правосудия и в случае опасности неоткуда получить помощь. Есть люди, которые хотят, чтобы эта земля так и осталась без закона, а есть другие, которые хотят строит школы, церкви, торговать, устраивать праздники, которые хотят иметь уютный, спокойный и надежный дом. Теперь люди знают, что я хочу.
После того, как гости уехали, никто не сказал ни слова. Все принялись за работу, будто ничего не произошло.
Тем не менее пришло время ехать на Восток выручать наше стадо. Вряд ли его успели продать и вряд ли на Сото подействует мое предостережение. Даже если он и хотел бы отдать стадо обратно, его подручные не позволили бы ему это сделать.
— Тим, я еду за стадом, — сказал я Фоули. — Ты будешь за старшего. С тобой останутся Джим Пур и Том Сэнди… и Мигель.
— Я поеду с тобой, Дэн. — Мигель оторвался от испанского лассо, которое чинил, разложив на коленях. — Так будет лучше. У Сото много друзей, и наш народ всегда защищает своих. Ты для них чужой, тебе никто не поможет. Если я поеду с тобой и расскажу, чем занимается Сото и что вы хорошие люди, вашими врагами будут только команчерос. — Он улыбнулся. — А мне кажется, вам и их достаточно.
Я не стал с ним спорить, потому что знал, что он прав. Латиноамериканцы из Техаса и Нью-Мексико поддерживают друг друга, я буду для них чужаком — гринго, белокожим американцем. Они ничего не знают обо мне и о моем деле — справедливо оно или нет. Они будут либо активно противодействовать мне, либо делать вид, что меня не существует.
А затем высказалась Кончита. Она заявила, что в Сокорро у нее много дел и ей надо купить некоторые вещи… В конце концов, она отправилась с нами.
Зебони, Зено Йерли, Майло Додж, Мигель, Кончита и я тронулись в путь. Группа была явно маловата для той задачи, которую ей предстояло выполнить.
Сокорро был маленьким городишком на берегу Рио-Гранде, построенным на месте старой мексиканской деревни. Христианская миссия обосновалась здесь еще в 1628 году, но с тех пор деревня несколько раз перестраивалась. Все это рассказала мне Кончита, когда мы подъезжали к Сокорро с запада.
Хотя нас было немного, мы не были новичками в том деле, которое мы собирались довести до конца. Жизнь на границе освоенных территорий в Техасе никогда не была легкой, и Зебони, например, впервые убил индейца, когда ему было тринадцать лет, а еще раньше видел, как команчи вырезали его семью.
Зено Йерли до Техаса жил в Кентукки и Теннесси, где занимался, в основном, охотой. Майло Додж был техасским рейнджером в отряде Уокера, а в юности участвовал в войне с Мексикой.
Мы въехали в Сокорро плотной группой, намереваясь купить там кое-что из припасов и отправиться дальше на восток, во владения команчерос.
Кончита вошла в магазин, ее брат исчез среди невысоких, глинобитных домов с плоскими крышами, а мы вчетвером зашли в кантину — мексиканскую столовую — выпить местного вина и послушать разговоры.
Зебони положил шляпу на стол и причесал свои длинные, красивые, как у женщины, волосы. Йерли время от времени приглаживал усы.
Каждый из нас был в напряжении, потому что мы знали, что ждало нас за этим городом. А была там дикая, непокоренная земля апачей, а дальше — территория команчей — превосходных всадников и воинов, а нас было так мало… Но мы обязаны были сделать то, на что решились, и ни один из нас не собирался отступать.
Вино оказалось хорошим, и через некоторое время хозяин принес каждому огромную тарелку с остро приготовленной фасолью, стопкой лепешек и яичницу с перцем и луком.
Вошел Мигель, постоял, пока глаза не привыкли к полумраку комнаты, затем подошел к нашему столу и сел. Наклонившись к нам, он сказал:
— Хорошо, что мы заехали сюда, потому что друзья рассказали мне кое-что интересное.
Мы смотрели на него и ждали. Мигель вынул сигарету.
— Сото не в Пало-Дуром. Он в Туралосе.
— Это ведь к востоку отсюда? — спросил Зено.
— Та деревушка, где он находится — очень маленькая деревушка, которая никогда не станет большой из-за апачей, называется она Лас-Пласитас и находится недалеко от Форт-Стэнтона. Там стоят солдаты.
Он закурил.
— Мне передали, что Сото гонит скот туда, чтобы продать солдатам.
— Я не знал, что там есть форт, — сказал Додж. — Ты говоришь, Стэнтон? Несколько лет назад там убили капитана Стэнтона.
— Да, форт назвали его именем, построили его в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году. Так вот, на Рио-Бонито пришел караван поселенцев и солдаты. Эти люди хотят строиться, но, по-моему, апачи прогонят их.
— Сото там?
— Да… их много. И большое стадо с табуном лошадей.
— Ну, — сказал я друзьям, — значит, мы едем туда.
Мы вышли на дощатый тротуар и стояли, оглядывая улицу и зная, что беда может настичь нас в любую минуту.
И тут я увидел Карен.
Вернее, увидел ее Майло Додж.
— Дэн, взгляни!
Она шла в нашу сторону, и мне показалось, что она очень подурнела и похудела. Как всегда, Карен была аккуратно одета. Увидев нас, она остановилась, но затем, гордо вскинув подбородок, подошла.
— Карен… миссис Генри, — сказал я, — очень рад вас видеть.
— Как поживаете? — Мы говорили, словно чужие.
Она пошла дальше.
— Твои родители с нами, — сказал я ей вслед. — Тэп знает, где мы разбили лагерь, они будут счастливы повидать тебя.
Она остановилась и медленно обернулась.
— По-моему, тебе не нравится мой муж.
— Если вы вдруг надумаете вернуться, вам всегда найдется место. Отец не оставил завещания, и хотя он выгнал Тэпа, сейчас это не имеет значения. Мы все поделим пополам.
— Спасибо.
Она пошла было дальше, но остановилась. Возможно, она уловила что-то в нашем поведении, возможно, заметила, как мы вооружены — каждый нес винтовку и по два револьвера.
— Куда… Что вы собираетесь делать?
— Получить свой скот обратно, Карен, — сказал я. — Фелипе Сото держит его у Лас-Пласитас.
— Но… их так много!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27