Он угостил всех дорогими сигарами из коробки, и я обрадовался, что не курю. Оррин не отказался от сигары, и после короткого замешательства Том тоже взял одну.
— Не курю, — произнес я.
— Не хотите ли выпить?
— Не пью, — сказал я.
Оррин покосился на меня, зная, что хотя спиртное действительно мне не нравится, я не прочь иногда выпить с друзьями.
— Вы, ребята, неплохо заработали, продав свое стадо, — начал Приттс. — А мне нравятся предприимчивые люди. Однако интересно знать, как вы собираетесь поступить с вырученными деньгами. Мне нужны парни, которые готовы вложить в одно дельце сообразительность и небольшой капитал, то есть суметь кое-что начать и довести дело до конца.
Все промолчали, он смахнул пепел с сигары и с минуту изучал ее.
— Первое время могут быть маленькие неприятности. Люди, живущие на этой земле — не американцы и, вероятно, воспротивятся нашему появлению.
Медленно заговорил Оррин:
— Мы с Тайрелом пришли на Запад за землей. Хотим построить дом.
— Хорошо! Нью-Мексико теперь является частью Соединенных Штатов и пора нам, американским гражданам, получать от этого выгоду. — Он глубоко затянулся сигарой. — Кто не успел к столу, тот опоздал.
— Похоже, — сказал я, — вы хотите вытолкнуть тех, кто пришел первым, и усесться за стол самим!
Приттс чуть не взбесился. Он не привык, чтобы ему говорили правду в лицо… И меньше всего — такие люди, как мы. Секунду он молчал, а тем временем Лаура села возле Оррина, и я уловил запах ее духов.
— У мексиканцев нет прав, — ответил Приттс. — Земля принадлежит нам, свободнорожденным американцам, и если вы сейчас присоединитесь ко мне, то получите долю в организуемой компании.
— Нам необходим дом для мамы, — повторил Оррин, — для этого много земли не нужно.
— Если мы получим землю вашим способом, на ней будет кровь, — добавил я, — но сначала мы хотим увидеть письменное предложение мистера Приттса, где он изложит свои планы и объяснит, как собирается распорядиться нашими деньгами.
Это говорил во мне отец. Он всегда твердил: «Что написано пером, не вырубишь топором, сынок».
— Слова джентльмена достаточно, — напыщенно ответил Приттс.
Я встал. Не знаю, что собирались делать остальные, да мне, в общем-то, было все равно. Этот двуличный старый козел хотел украсть землю у тех, кто жил на ней десятилетиями.
— Человек, готовый с помощью оружия отнимать землю, — произнес я, — не может называть себя джентльменом. Эти люди теперь такие же американские граждане, как и все мы.
Повернувшись, я направился к двери, за мной пошел Кэп Раунтри. Том Санди, будучи вежливым человеком чуть поотстал, но мы путешествовали и работали вчетвером, поэтому Он последовал за нами. Оррин немного задержался, но и он вышел следом.
— Вы еще вспомните этот разговор! Те, кто не со мной, те против меня! Убирайтесь из города и больше не появляйтесь! — орал Приттс дрожащим от ярости голосом.
Мы не вчера родились на свет и знали, что люди на крыльце занимались не вышиванием, поэтому когда остановились, внимательно смотрели по сторонам.
— Мистер Приттс, — воскликнул я, — у вас слишком великие идеи для такой маленькой головы. Не вздумайте устраивать нам неприятности, или мы отправим вас обратно на Восток, туда, откуда вас уже выгнали.
Он шел к нам, но остановился как вкопанный, остановился так, словно ему двинули кулаком в челюсть. И я тут же понял, что прав — его откуда-то действительно выгнали.
Приттс был высокомерным человеком, считал себя важной персоной, и в большинстве случаев ему удавалось убедить в этом окружающих. Но теперь он был просто вне себя.
— Вот это мы посмотрим! — закричал он. — Вильсон, взять их!
Раунтри как раз смотрел в сторону того парня, который начал подниматься с кресла, наверное это и был Вильсон. И в тот момент в старике Кэпе не было жалости. Он с размаху ударил Вильсона револьвером по голове, и тот, сложившись пополам, завалился в кресло.
У Оррина со своим противником проблем не возникло: он уже прижал к его животу шестизарядник, а я смотрел на Приттса поверх дула револьвера.
— Мистер Приттс, вы человек, который любит командовать вооруженными людьми. Ну, так прикажите им продолжать и окажетесь мертвым, не успев договорить последнего слова.
— Лаура смотрела на меня с такой ненавистью, которую я никогда не видел на женском лице. Эта девица была очень высокого мнения о своем отце и всякий, кто не разделял его, не мог быть ничем иным, кроме как воплощением зла. И кто бы ни стал ее мужем, он навсегда будет лишь жалкой копией ее папочки.
Приттс выглядел так, словно страдал несварением желудка. Он смотрел на мой огромный револьвер и понимал, что я не шучу. А я действительно не шутил.
— Ладно. — Он чуть не задохнулся. — Можете идти.
Мы молча подошли к лошадям, и, когда сели верхом, Оррин повернулся ко мне.
— Будь ты проклят, Тай. Что ты наделал? Ты по сути обозвал его вором.
— Эта земля принадлежит Альварадо. Мы поубивали уйму Хиггинсов за много меньшее, чем попытку отобрать нашу землю.
Той ночью я почти не спал, стараясь решить, правильно ли поступил. С какой бы стороны я не оценивал ситуацию, получалось, что правильно. И не считаю, что на мое решение повлияло отношение к Друсилье. Хотя, конечно, в ту ночь я думал и о ней.
На следующее утро шайка человек в сорок во главе с Феттерсоном выехала из города и направилась на северо-восток. С ними был и Вильсон, только шляпа на его голове сидела как-то криво — наверное, из-за огромной шишки.
Когда они миновали последний дом, по холмам пронесся мексиканский мальчишка на гнедом жеребце, который скакал так, будто за ним гнался сам дьявол.
Похоже, у дона Луиса налажена своя система предупреждения, и он успеет как следует подготовиться к приему Феттерсона. Гоня жеребца с такой скоростью, мальчишка не мог ускакать далеко, значит, его где-то ждала подмена лошадей. У дона Луиса много людей, достаточно лошадей и еще больше друзей.
На улицу, заправляя рубашку в брюки, вышел Оррин — злой, как медведь с больным зубом.
— Зря ты вчера накинулся на мистера Приттса.
— Был бы он честным человеком, я бы промолчал.
Оррин сел. Одно про него можно было сказать точно: мой брат — человек справедливый.
— Тайрел, — проговорил он наконец, — нужно думать, прежде чем открывать рот. Мне нравится эта девушка.
Чувствовал я себя в тот момент довольно погано. Ведь я любил и уважал Оррина, во многих отношениях он был умнее меня, но насчет Приттса, по-моему, ошибался.
— Извини, Оррин. Мы с тобой мало заработали в этой жизни, но то, что имеем, получено честным трудом. Мы хотим построить дом для мамы, но ей не захочется жить на земле, политой кровью.
— Ну… Черт возьми, Тайрел, ты, конечно, прав. Просто мне жаль, что мы так грубо разговаривали с мистером Приттсом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51