Он на втором этаже, и утром, по-моему, тоже уедет.
— Кто?
— Человек, который привёз деньги. Блондин.
Феттерсон? Возможно.
— Ты видела, как он платил им?
— Да, сеньор, видела своими глазами. В основном там было золото. Этот человек сказал, что это остаток.
— Тина, они убили Хуана Торреса… Ты его знала?
— Да… Он был хорошим человеком.
— Ты бы стала свидетельствовать в суде? Ты могла бы рассказать, как этот человек платил бандитам деньги? Для тебя это опасно.
— Я выступлю в суде. Мне не страшно. — Она не шевелясь стояла в темноте. — Я знаю, ты любишь сеньориту Альварадо, но, пожалуйста, помоги мне. Помоги убежать отсюда. Этот человек в салуне, с которым ты разговаривал, он мой… Как это сказать? Он женился на моей матери.
— Отчим.
— Да… Но моя мать умерла, а он держит меня тут и заставляет работать. Так и состарюсь здесь. Я хочу уехать в 'Санта-Фе, но он меня не пускает.
— Ты уедешь. Обещаю.
Итак, бандиты исчезли, мы их не видели, но Тина сказала, что один из них — Пайсано. Он знала еще одного — приземистого, крепкого и очень нахального парня по имени Джим Дуайер. Я видел его у Пони-Рок. Однако Феттерсон находился все еще тут, а он-то мне был нужен больше всех.
Мы немного поспали, незадолго до рассвета поднялись и стряхнули с одежды солому. Я чувствовал себя грязным и неряшливым, мне страшно хотелось помыться и побриться, но мы проверили оружие и зашагали к отелю. На кухне светилось окно, и мы вошли через заднюю дверь.
В комнате стоял бармен в нижнем белье и в носках. На полу лежал грязный матрас и скомканные одеяла. Вокруг были разбросаны ботинки, сапоги и грязные носки, на стенах висела одежда, на гвозде болтался револьвер в кобуре. Я вынул его, крутанул барабан и вынул патроны. Бармен мрачно наблюдал за мной.
— Что это значит?
Развернув бармена, мы вытолкнули его в темный холл. Фонарь в руках Кэпа бросал блеклый, рассеянный свет.
— В какой он комнате?
Метис лишь посмотрел на меня, а Кэп, подмигнув, поинтересовался:
— Ну что, кончим его сейчас или выведем во двор? Там труп найдут позже.
Бармен переступил с ноги на ногу.
— Послушайте, не надо! — заартачился он. — Я ничего не сделал.
— Зачем он нам нужен? Только мешается, — задумчиво сказал я. — Так что давай лучше выведем.
Кэп выглядел достаточно сурово, чтобы выполнить обещанное, а глядя на меня люди всегда думают, что я убиваю чаще, чем улыбаюсь.
— Погодите, погодите минуту… Этот человек для меня ничего не значит. Он в шестой комнате наверху.
Не отводя от него взгляда, я распорядился:
— Кэп, держи его. — А затем пригрозил бармену. — Смотри, если наврал.
Я на цыпочках поднялся по лестнице, осторожно ступая на каждую ступеньку, а наверху, загородив фонарь полой куртки, прошел по коридору и распахнул дверь шестого номера.
Увидев свет фонаря, находившийся там человек открыл глаза и потянулся к лежащему на столике револьверу, но я предупредил:
— Давай, Феттерсон, хватай оружие, чтоб я смог убить тебя без зазрения совести.
Его рука зависла над оружием и медленно отодвинулась.
Феттерсон сел на кровати — крупный, ширококостный мужчина с гривой спутанных светлых волос и узким, как лезвие ножа, лицом. Глаза его, надо сказать, не светились радостью.
— Сэкетт? Мне следовало догадаться, что это будешь ты. — Осторожно, чтобы я не сомневался в его намерениях, он взял кисет и начал сворачивать самокрутку. — Чего. тебе нужно?
— Я предъявляю тебе обвинение в убийстве, Фетт. Если у тебя хороший адвокат, попробуй отвертеться, но если сделаешь хоть одно неверное движение, то от пули точно не уйдешь.
Он чиркнул спичкой и прикурил.
— Ладно… Я не Рид Карни. Будь у меня хоть один шанс, я бы выстрелил, но если револьвер застрянет в кобуре, мне крышка.
— Не обольщайся, не успеешь и руку протянуть.
— Ты приехал меня арестовать?
— Да. Одевайся.
Феттерсон не спеша оделся, а я его не торопил, считая, что так спокойнее: он, не сопротивляясь, поедет в Мору, в тюрьму. Он знал, что Приттс не оставит его, а с такой поддержкой дело едва ли дойдет до суда. У меня почти не было улик — только то, что расскажет Тина, и то, что я видел сам. Но этого слишком мало.
Одевшись, он прошел вперед, и мы спустились в холл, где Кэп держал на прицеле бармена. Забрав коня Феттерсона, мы отправились в Мору. С убийцами Торреса дело не закончено, что ж, им придется обождать, но я от своего не отступлю.
Обратная дорога заняла немного времени, хотелось доехать побыстрее, так как не исключено, что бармен сообщит о случившемся людям Приттса. Поэтому к полудню следующего дня Феттерсон уже сидел за решеткой. Город бурлил.
Когда я вошел, Феттерсон стоял, держась за стальные прутья решетки.
— Я здесь долго не задержусь, — сказал он. — Я ни в чем не виноват.
— Ты заплатил убийцам, а недавно выдал Пайсано аванс.
У Феттерсона задергалось веко. Я заметил этот тик еще в Абилине, когда он попал в безвыходное положение и понял, что живым не выберется.
— Не волнуйся, — успокоил я его, — пока дело дойдет до суда, у меня будет достаточно улик, чтобы тебя повесить.
Он презрительно рассмеялся, однако в его голосе чувствовалось натянутость.
— Ты до этого дня не доживешь! — воскликнул он. — Меня просто подставили.
Когда я выглянул на залитую солнцем улицу, напротив конторы шерифа слезал с повозки Джонатан Приттс.
У Джонатана Приттса была единственная положительная черта: действовал он без промедления.
Глава 17
Давненько я не стоял лицом к лицу со своим заклятым врагом. Приттс вошел в открытую дверь и остановился напротив меня в тесном кабинете. Его светло-голубые глаза сверкали гневом.
— У вас в тюрьме мистер Феттерсон. Освободите его.
— Извините, не могу.
— Какое обвинение ему предъявили?
— Соучастие в убийстве Хуана Торреса.
Приттс с яростью смотрел на меня.
— Вы арестовали этого человека из-за ненависти ко мне. Он невиновен, у вас нет улик. Какое вы имеете право держать его в заключении? Если вы не освободите Феттерсона, я добьюсь вашего увольнения.
Приттс даже не догадывался насколько глупо звучала его угроза. Он любил власть и не понимал, что я не держусь за эту работу, более того, уйду со своего поста с удовольствием.
— Он просидит здесь до суда.
Джонатан Приттс изучающе посмотрел на меня.
— Я вижу, что вы не склонны к благоразумию, — сказал он, чуть понизив голос.
— Совершено преступление, мистер Приттс. Вы же не думаете, что я освобожу подозреваемого только потому, что ко мне подошел первый встречный и попросил об одолжении. Пришло время покончить с преступлениями и насилием, — внушительно произнес я. — И с заказными убийствами.
Я рассчитывал, что это заденет Приттса, может, так и было, однако он не подал вида и лицо его осталось бесстрастным.
— Что вы этим хотите сказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Кто?
— Человек, который привёз деньги. Блондин.
Феттерсон? Возможно.
— Ты видела, как он платил им?
— Да, сеньор, видела своими глазами. В основном там было золото. Этот человек сказал, что это остаток.
— Тина, они убили Хуана Торреса… Ты его знала?
— Да… Он был хорошим человеком.
— Ты бы стала свидетельствовать в суде? Ты могла бы рассказать, как этот человек платил бандитам деньги? Для тебя это опасно.
— Я выступлю в суде. Мне не страшно. — Она не шевелясь стояла в темноте. — Я знаю, ты любишь сеньориту Альварадо, но, пожалуйста, помоги мне. Помоги убежать отсюда. Этот человек в салуне, с которым ты разговаривал, он мой… Как это сказать? Он женился на моей матери.
— Отчим.
— Да… Но моя мать умерла, а он держит меня тут и заставляет работать. Так и состарюсь здесь. Я хочу уехать в 'Санта-Фе, но он меня не пускает.
— Ты уедешь. Обещаю.
Итак, бандиты исчезли, мы их не видели, но Тина сказала, что один из них — Пайсано. Он знала еще одного — приземистого, крепкого и очень нахального парня по имени Джим Дуайер. Я видел его у Пони-Рок. Однако Феттерсон находился все еще тут, а он-то мне был нужен больше всех.
Мы немного поспали, незадолго до рассвета поднялись и стряхнули с одежды солому. Я чувствовал себя грязным и неряшливым, мне страшно хотелось помыться и побриться, но мы проверили оружие и зашагали к отелю. На кухне светилось окно, и мы вошли через заднюю дверь.
В комнате стоял бармен в нижнем белье и в носках. На полу лежал грязный матрас и скомканные одеяла. Вокруг были разбросаны ботинки, сапоги и грязные носки, на стенах висела одежда, на гвозде болтался револьвер в кобуре. Я вынул его, крутанул барабан и вынул патроны. Бармен мрачно наблюдал за мной.
— Что это значит?
Развернув бармена, мы вытолкнули его в темный холл. Фонарь в руках Кэпа бросал блеклый, рассеянный свет.
— В какой он комнате?
Метис лишь посмотрел на меня, а Кэп, подмигнув, поинтересовался:
— Ну что, кончим его сейчас или выведем во двор? Там труп найдут позже.
Бармен переступил с ноги на ногу.
— Послушайте, не надо! — заартачился он. — Я ничего не сделал.
— Зачем он нам нужен? Только мешается, — задумчиво сказал я. — Так что давай лучше выведем.
Кэп выглядел достаточно сурово, чтобы выполнить обещанное, а глядя на меня люди всегда думают, что я убиваю чаще, чем улыбаюсь.
— Погодите, погодите минуту… Этот человек для меня ничего не значит. Он в шестой комнате наверху.
Не отводя от него взгляда, я распорядился:
— Кэп, держи его. — А затем пригрозил бармену. — Смотри, если наврал.
Я на цыпочках поднялся по лестнице, осторожно ступая на каждую ступеньку, а наверху, загородив фонарь полой куртки, прошел по коридору и распахнул дверь шестого номера.
Увидев свет фонаря, находившийся там человек открыл глаза и потянулся к лежащему на столике револьверу, но я предупредил:
— Давай, Феттерсон, хватай оружие, чтоб я смог убить тебя без зазрения совести.
Его рука зависла над оружием и медленно отодвинулась.
Феттерсон сел на кровати — крупный, ширококостный мужчина с гривой спутанных светлых волос и узким, как лезвие ножа, лицом. Глаза его, надо сказать, не светились радостью.
— Сэкетт? Мне следовало догадаться, что это будешь ты. — Осторожно, чтобы я не сомневался в его намерениях, он взял кисет и начал сворачивать самокрутку. — Чего. тебе нужно?
— Я предъявляю тебе обвинение в убийстве, Фетт. Если у тебя хороший адвокат, попробуй отвертеться, но если сделаешь хоть одно неверное движение, то от пули точно не уйдешь.
Он чиркнул спичкой и прикурил.
— Ладно… Я не Рид Карни. Будь у меня хоть один шанс, я бы выстрелил, но если револьвер застрянет в кобуре, мне крышка.
— Не обольщайся, не успеешь и руку протянуть.
— Ты приехал меня арестовать?
— Да. Одевайся.
Феттерсон не спеша оделся, а я его не торопил, считая, что так спокойнее: он, не сопротивляясь, поедет в Мору, в тюрьму. Он знал, что Приттс не оставит его, а с такой поддержкой дело едва ли дойдет до суда. У меня почти не было улик — только то, что расскажет Тина, и то, что я видел сам. Но этого слишком мало.
Одевшись, он прошел вперед, и мы спустились в холл, где Кэп держал на прицеле бармена. Забрав коня Феттерсона, мы отправились в Мору. С убийцами Торреса дело не закончено, что ж, им придется обождать, но я от своего не отступлю.
Обратная дорога заняла немного времени, хотелось доехать побыстрее, так как не исключено, что бармен сообщит о случившемся людям Приттса. Поэтому к полудню следующего дня Феттерсон уже сидел за решеткой. Город бурлил.
Когда я вошел, Феттерсон стоял, держась за стальные прутья решетки.
— Я здесь долго не задержусь, — сказал он. — Я ни в чем не виноват.
— Ты заплатил убийцам, а недавно выдал Пайсано аванс.
У Феттерсона задергалось веко. Я заметил этот тик еще в Абилине, когда он попал в безвыходное положение и понял, что живым не выберется.
— Не волнуйся, — успокоил я его, — пока дело дойдет до суда, у меня будет достаточно улик, чтобы тебя повесить.
Он презрительно рассмеялся, однако в его голосе чувствовалось натянутость.
— Ты до этого дня не доживешь! — воскликнул он. — Меня просто подставили.
Когда я выглянул на залитую солнцем улицу, напротив конторы шерифа слезал с повозки Джонатан Приттс.
У Джонатана Приттса была единственная положительная черта: действовал он без промедления.
Глава 17
Давненько я не стоял лицом к лицу со своим заклятым врагом. Приттс вошел в открытую дверь и остановился напротив меня в тесном кабинете. Его светло-голубые глаза сверкали гневом.
— У вас в тюрьме мистер Феттерсон. Освободите его.
— Извините, не могу.
— Какое обвинение ему предъявили?
— Соучастие в убийстве Хуана Торреса.
Приттс с яростью смотрел на меня.
— Вы арестовали этого человека из-за ненависти ко мне. Он невиновен, у вас нет улик. Какое вы имеете право держать его в заключении? Если вы не освободите Феттерсона, я добьюсь вашего увольнения.
Приттс даже не догадывался насколько глупо звучала его угроза. Он любил власть и не понимал, что я не держусь за эту работу, более того, уйду со своего поста с удовольствием.
— Он просидит здесь до суда.
Джонатан Приттс изучающе посмотрел на меня.
— Я вижу, что вы не склонны к благоразумию, — сказал он, чуть понизив голос.
— Совершено преступление, мистер Приттс. Вы же не думаете, что я освобожу подозреваемого только потому, что ко мне подошел первый встречный и попросил об одолжении. Пришло время покончить с преступлениями и насилием, — внушительно произнес я. — И с заказными убийствами.
Я рассчитывал, что это заденет Приттса, может, так и было, однако он не подал вида и лицо его осталось бесстрастным.
— Что вы этим хотите сказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51