Сегодня он явно не брился. Однако его пышные седые усы были ухожены и одет он был достаточно опрятно, хоть и грубовато.
— Я Фрэнк Моуэтт.
— Я слышал о тебе много хорошего, — приветливо ответил Чантри. — От Марни Фокс.
— Она с тобой?
— С Керноганами, надеюсь.
Вопрос Фрэнка удивил его. Он думал, что она с Моуэттом, раз уж не здесь.
— Я только что от них, точнее, проезжал неподалеку. Там ее нет.
— А у вас? Я имею в виду вашу шайку?
— Нет.
— Ничего на понимаю! Если ее нет ни там, ни тут, где же она тогда может быть?
Фрэнк Моуэтт был явно обеспокоен.
— Послушай, Чантри, мы с тобой можем вскоре оказаться по разные стороны баррикад, но эта девушка мне сродни. Это прекрасная девушка, и мать ее была тоже хорошей женщиной. Я хочу, чтобы ты знал это.
— Давай не будем спорить об этом, Фрэнк. Я не думаю, чтобы ее схватили на полдороге. Если речь идет о Марни, можешь на меня рассчитывать. Теперь нам остается только отыскать ее.
Фрэнк Моуэтт сдвинул шляпу на затылок.
— Она пришла ко мне ночью и сказала, что хочет сбежать. Я ответил, что это самое что ни на есть рискованное предприятие, и попросил ее больше ничего никому не говорить. Ну а потом я начал беспокоиться и пошел в ее хижину. Она, разумеется, исчезла вместе со своими вещами. Забрала с собой все, что могла унести. Я поехал за ней, но потерял след за Турецким ручьем. Я пошарил вокруг, но без успеха, и тогда решил поскакать к дому старого Чантри. Ее и там не оказалось, вот я и приехал сюда.
Оуэн Чантри нахмурился, а затем вдруг поднял голову:
— Фрэнк, а из ваших все на месте? Том Фрика, например?
— Почему он?
— Он уже был замешан в таких делах. Однажды у форта Гриффин была убита танцовщица, и, хотя причастность Фрики к убийству доказать не удалось, многие думали, что это сделал именно он.
— Я не помню, чтоб видел его, но это еще ничего не значит. Вообще-то говоря, он и Строун не часто попадаются мне на глаза.
Чантри подождал, размышляя. Ему был близок этот усталый и одинокий человек, связанный кровным родством с людьми, совсем ему не подходящими.
Куда уехала Марни? Куда могла она подеваться среди этой огромной дикой пустыни? Очевидно, пыталась добраться до Керноганов. Они были близки ей, и она их знала, так же как и Оуэна Чантри.
Знала его? Ну, вообще говоря, не очень. По крайней мере, они хоть поговорили. Казалось, их объединяло какое-то невысказанное взаимопонимание, какая-то теплота. Было ли это всего лишь следствием их одиночества? Или чем-нибудь еще?
Одно он знал точно: ее надо найти. И защитить.
Это было проклятие всех Чантри — а может быть, и всех ирландцев, — они изводили себя горечью и грустью, прежними печалями.
— Поезжай назад, Фрэнк. Если она вернется, ты ей понадобишься.
— Я не смогу ничего для нее сделать. У нас все решает отец.
— И даже за Строуна?
Фрэнк Моуэтт удивленно поглядел на него:
— A ты сомневался? Если так, то ты совсем ни знаешь Мака Моуэтта. Где бы он ни был, он всегда все решает сам.
— Я выехал сегодня из дому, чтобы найти ее, Фрэнк. И может быть, наши дороги пересекутся.
— Они убьют тебя так же, как убили твоего брата.
— Если им это удастся, я обещаю тебе, Фрэнк, что у моих ног ты похоронишь пару псов из их шайки. Не суди обо мне по тому, что случилось с Клайвом. Он был более доверчив, чем я. И немного хуже обращался с оружием.
— Строун говорил, что в этом смысле ты мастер.
— Я этим не хвастаюсь. Просто делаю то, что нужно сделать тогда, когда для этого приходит время. Не более того. Я найду ее, Фрэнк.
— Ты ее любишь?
— Я еще не знаю. И она, похоже, тоже. На этот вопрос не так-то легко ответить.
Фрэнк кивнул.
— Кроме любви ведь есть еще сочувствие, симпатия, дружба. И все это не менее важно, — продолжал Чантри.
— Согласен, — ответил Фрэнк.
— Фрэнк?
Он повернулся и посмотрел на Чантри.
— Ты не мог бы сказать им кое-что? Не думаю, что здесь есть сокровища. Здесь нет того, что им нужно. Они ведь не понимают ничего, кроме золота, клада, сокровищ и тому подобного.
— Так ты думаешь, что нет никакого зарытого клада?
— Зачем, черт возьми, Клайву его зарывать? Если бы это было сокровище и если бы он был человеком, который ценит такие вещи, он просто не стал бы зарывать его. Он уехал бы с ним туда, где можно это потратить.
— А если у него просто не было для этого времени?
— Подумай-ка сам! У него хватило времени на то, чтобы построить этот дом, и, поверь мне, это совсем не простое дело, если работаешь в одиночку. Ты ведь и сам умеешь обращаться с топором. У него, должно быть, было и время, и терпение.
— А что же это может быть, если не золото?
— Я уже говорил. Мы, Чантри, испытываем страсть к истории. К знаниям. Я думаю, здесь был оставлен какой-то фрагмент из белых пятен истории, ключ к разгадке одной из ее тайн.
— И ты не знаешь, что это такое?
— Нет, не знаю. Но я знаю свою семью. Иногда у нас водились деньги, но мы не придавали им особого значения.
Фрэнк неожиданно хихикнул:
— Хорошенькое дело для отца и всех остальных! — Он покачал головой. — Они никогда этому не поверят.
— А ты?
Фрэнк колебался.
— Ну, не знаю, может быть. — Он выглядел смущенным. — У меня ведь нет никакого образования. Самое большее — два класса школы да несколько прочитанных газет. И еще я прочитал целую книгу, хотя своих у меня никогда и не водилось.
Оуэн Чантри почувствовал неосознанную тягу этого человека к тому, чего он не знал.
— Нет предела тому, что может узнать человек, если только у него достаточно любопытства, — приветливо ответил ему Чантри. — А нам, Чантри, как раз такой ум и достался. Не знаю только, в награду или в наказание.
— Тебе бы лучше уехать отсюда, — неожиданно произнес Фрэнк. — Они не собираются ходить вокруг да около. Ты здесь, и они думают, что тебе кое-что известно. Они или убьют тебя, или заставят говорить.
— Посмотрим, — холодно ответил Оуэн. — А ты мне нравишься, Фрэнк. Мне кажется, ты хороший человек, слишком хороший для твоих дружков. Прошу тебя, уезжай от них подальше.
Фрэнк посмотрел на Чантри и повернул лошадь:
— Это моя семья. И я буду с ними.
И он уехал, пустив лошадь шагом, а потом перевел ее на рысь. Оуэн Чантри проследил за ним взглядом и вернулся в хижину.
Еще раз он быстро и тщательно осмотрел все вокруг. Ничего, никакого ключа. Если он что-то проглядел, это не имеет значения. Раз уж он, зная Клайва, не нашел ничего, то уж они-то и подавно не найдут.
Он вышел из дома, пересек лужайку и подошел к своей лошади. Пора было ехать.
Прежде всего надо было разыскать Марни.
Он почувствовал, как внутри поднимается холодный страх. Страх и беспомощность. Как он отыщет ее на этих безлюдных просторах?
Глава 10
Оуэн Чантри направил своего вороного на север. Возвращаться к Керноганам, чтобы рассказать им о своих намерениях, было бы напрасной тратой времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Я Фрэнк Моуэтт.
— Я слышал о тебе много хорошего, — приветливо ответил Чантри. — От Марни Фокс.
— Она с тобой?
— С Керноганами, надеюсь.
Вопрос Фрэнка удивил его. Он думал, что она с Моуэттом, раз уж не здесь.
— Я только что от них, точнее, проезжал неподалеку. Там ее нет.
— А у вас? Я имею в виду вашу шайку?
— Нет.
— Ничего на понимаю! Если ее нет ни там, ни тут, где же она тогда может быть?
Фрэнк Моуэтт был явно обеспокоен.
— Послушай, Чантри, мы с тобой можем вскоре оказаться по разные стороны баррикад, но эта девушка мне сродни. Это прекрасная девушка, и мать ее была тоже хорошей женщиной. Я хочу, чтобы ты знал это.
— Давай не будем спорить об этом, Фрэнк. Я не думаю, чтобы ее схватили на полдороге. Если речь идет о Марни, можешь на меня рассчитывать. Теперь нам остается только отыскать ее.
Фрэнк Моуэтт сдвинул шляпу на затылок.
— Она пришла ко мне ночью и сказала, что хочет сбежать. Я ответил, что это самое что ни на есть рискованное предприятие, и попросил ее больше ничего никому не говорить. Ну а потом я начал беспокоиться и пошел в ее хижину. Она, разумеется, исчезла вместе со своими вещами. Забрала с собой все, что могла унести. Я поехал за ней, но потерял след за Турецким ручьем. Я пошарил вокруг, но без успеха, и тогда решил поскакать к дому старого Чантри. Ее и там не оказалось, вот я и приехал сюда.
Оуэн Чантри нахмурился, а затем вдруг поднял голову:
— Фрэнк, а из ваших все на месте? Том Фрика, например?
— Почему он?
— Он уже был замешан в таких делах. Однажды у форта Гриффин была убита танцовщица, и, хотя причастность Фрики к убийству доказать не удалось, многие думали, что это сделал именно он.
— Я не помню, чтоб видел его, но это еще ничего не значит. Вообще-то говоря, он и Строун не часто попадаются мне на глаза.
Чантри подождал, размышляя. Ему был близок этот усталый и одинокий человек, связанный кровным родством с людьми, совсем ему не подходящими.
Куда уехала Марни? Куда могла она подеваться среди этой огромной дикой пустыни? Очевидно, пыталась добраться до Керноганов. Они были близки ей, и она их знала, так же как и Оуэна Чантри.
Знала его? Ну, вообще говоря, не очень. По крайней мере, они хоть поговорили. Казалось, их объединяло какое-то невысказанное взаимопонимание, какая-то теплота. Было ли это всего лишь следствием их одиночества? Или чем-нибудь еще?
Одно он знал точно: ее надо найти. И защитить.
Это было проклятие всех Чантри — а может быть, и всех ирландцев, — они изводили себя горечью и грустью, прежними печалями.
— Поезжай назад, Фрэнк. Если она вернется, ты ей понадобишься.
— Я не смогу ничего для нее сделать. У нас все решает отец.
— И даже за Строуна?
Фрэнк Моуэтт удивленно поглядел на него:
— A ты сомневался? Если так, то ты совсем ни знаешь Мака Моуэтта. Где бы он ни был, он всегда все решает сам.
— Я выехал сегодня из дому, чтобы найти ее, Фрэнк. И может быть, наши дороги пересекутся.
— Они убьют тебя так же, как убили твоего брата.
— Если им это удастся, я обещаю тебе, Фрэнк, что у моих ног ты похоронишь пару псов из их шайки. Не суди обо мне по тому, что случилось с Клайвом. Он был более доверчив, чем я. И немного хуже обращался с оружием.
— Строун говорил, что в этом смысле ты мастер.
— Я этим не хвастаюсь. Просто делаю то, что нужно сделать тогда, когда для этого приходит время. Не более того. Я найду ее, Фрэнк.
— Ты ее любишь?
— Я еще не знаю. И она, похоже, тоже. На этот вопрос не так-то легко ответить.
Фрэнк кивнул.
— Кроме любви ведь есть еще сочувствие, симпатия, дружба. И все это не менее важно, — продолжал Чантри.
— Согласен, — ответил Фрэнк.
— Фрэнк?
Он повернулся и посмотрел на Чантри.
— Ты не мог бы сказать им кое-что? Не думаю, что здесь есть сокровища. Здесь нет того, что им нужно. Они ведь не понимают ничего, кроме золота, клада, сокровищ и тому подобного.
— Так ты думаешь, что нет никакого зарытого клада?
— Зачем, черт возьми, Клайву его зарывать? Если бы это было сокровище и если бы он был человеком, который ценит такие вещи, он просто не стал бы зарывать его. Он уехал бы с ним туда, где можно это потратить.
— А если у него просто не было для этого времени?
— Подумай-ка сам! У него хватило времени на то, чтобы построить этот дом, и, поверь мне, это совсем не простое дело, если работаешь в одиночку. Ты ведь и сам умеешь обращаться с топором. У него, должно быть, было и время, и терпение.
— А что же это может быть, если не золото?
— Я уже говорил. Мы, Чантри, испытываем страсть к истории. К знаниям. Я думаю, здесь был оставлен какой-то фрагмент из белых пятен истории, ключ к разгадке одной из ее тайн.
— И ты не знаешь, что это такое?
— Нет, не знаю. Но я знаю свою семью. Иногда у нас водились деньги, но мы не придавали им особого значения.
Фрэнк неожиданно хихикнул:
— Хорошенькое дело для отца и всех остальных! — Он покачал головой. — Они никогда этому не поверят.
— А ты?
Фрэнк колебался.
— Ну, не знаю, может быть. — Он выглядел смущенным. — У меня ведь нет никакого образования. Самое большее — два класса школы да несколько прочитанных газет. И еще я прочитал целую книгу, хотя своих у меня никогда и не водилось.
Оуэн Чантри почувствовал неосознанную тягу этого человека к тому, чего он не знал.
— Нет предела тому, что может узнать человек, если только у него достаточно любопытства, — приветливо ответил ему Чантри. — А нам, Чантри, как раз такой ум и достался. Не знаю только, в награду или в наказание.
— Тебе бы лучше уехать отсюда, — неожиданно произнес Фрэнк. — Они не собираются ходить вокруг да около. Ты здесь, и они думают, что тебе кое-что известно. Они или убьют тебя, или заставят говорить.
— Посмотрим, — холодно ответил Оуэн. — А ты мне нравишься, Фрэнк. Мне кажется, ты хороший человек, слишком хороший для твоих дружков. Прошу тебя, уезжай от них подальше.
Фрэнк посмотрел на Чантри и повернул лошадь:
— Это моя семья. И я буду с ними.
И он уехал, пустив лошадь шагом, а потом перевел ее на рысь. Оуэн Чантри проследил за ним взглядом и вернулся в хижину.
Еще раз он быстро и тщательно осмотрел все вокруг. Ничего, никакого ключа. Если он что-то проглядел, это не имеет значения. Раз уж он, зная Клайва, не нашел ничего, то уж они-то и подавно не найдут.
Он вышел из дома, пересек лужайку и подошел к своей лошади. Пора было ехать.
Прежде всего надо было разыскать Марни.
Он почувствовал, как внутри поднимается холодный страх. Страх и беспомощность. Как он отыщет ее на этих безлюдных просторах?
Глава 10
Оуэн Чантри направил своего вороного на север. Возвращаться к Керноганам, чтобы рассказать им о своих намерениях, было бы напрасной тратой времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41