Теперь Станах был благодарен случаю, который привел Солдафона в таверну Тенни.
Лавим Попрыгунчик посмотрел на свою полупустую кружку с элем – это была уже четвертая – и ловко снял кошелек с пояса проходившего мимо горожанина. Он был просто убежден, что кошелек сам пригнул к нему в руки, и очень удивился, когда Станах поднес свой кулак к его носу.
– А ну верни его, – жестко сказал гном. Лавим поднял брови:
– Вернуть? Что? Ах это!
– Вот именно это.
Лавим повертел кошелек в руках и. посмотрел на него так, как если бы не совсем понимал, каким образом эта вещь у него оказалась. «Не возражай приятелю, если не хочешь его потерять», – процитировал он про себя своего родителя. Кошелек был набит монетами, которые, когда кендер перебрасывал кошелечек с руки на руку, так приятно звякали. Станах взял кошелек, подошел к горожанину-ротозею, хлопнул по плечу и протянул его потерю. Человек хотел было сказать что-то злое, но, посмотрев в глаза гнома, передумал и учтиво поблагодарил. Станах коротко кивнул и вернулся к своему столику.
Лавим посмотрел на него и осознал, что гнома эль вовсе не интересует. «Он просто глаз не спускает с эльфа, который почему-то почти не отходит от стойки».
Даже самый нелюбопытный кендер чувствует запах секрета за милю, а то и больше. Лавим Попрыгунчик наблюдал за Станахом так же внимательно, как сам Станах – за эльфом.
Станах охотно приносил любое питье, которое заказывал кендер, но болтовню его слушал рассеянно и так же рассеянно отвечал на вопросы. В конце концов и Лавим замолчал, глядя на мерцающий дымчатый аметист в кольце на пальце гнома и на сверкающую серебряную серьгу в его левом ухе.
Ничто в Станахе не казалось кендеру очень уж необычным. Лавим думал, что кольцо, скорее всего, сделал для себя кто-то, случайно разбогатевший, а серебряная серьга почему-то наводила на мысль о разбойниках с большой дороги. Бородатый гном старался выглядеть сердитым и строгим, однако время от времени он забывал о своей маске, и тогда молодое озорство светилось в его глазах, черных как уголь и почему-то с голубыми бликами.
«Этот Станах, – – думал Лавим, – сейчас молчалив и скрытен, словно запертый дом с закрытыми окнами».
А скрытые вещи, запертые вещи интересовали Лавима больше всего на свете!
Кендер наклонился вперед, поставил локти на стол и принялся разгадывать про себя секрет Станаха. Он начал с меча, висевшего у гнома на поясе. Вложен в старые, хорошо смазанные ножны. Рукоять простая, без украшений. Отметив про себя еще некоторые особенности меча, кендер заговорил со Станахом:
– Я вижу, с топором ты не ходишь.
Станах кивнул.
– Я сказал это только потому, что раньше никогда не встречал гнома без топора.
– Да, верно, большинство наших предпочитают топор.
– Но у тебя меч. Это ведь старый меч, верно?
– Да, это старый меч.
– Но для чего тебе старый меч? Прости за любопытство. Может, он принадлежал твоему отцу? Станах, прищурившись, посмотрел на Лавима.
– Нет, это мой собственный меч. – Затем, как бы извиняясь за краткость ответа, добавил: – Я сам его выковал.
– Так Ты кузнец?! Ну разумеется! Я должен был сам догадаться по твоим рукам: кожа вся в шрамах И следах 6т ожогов. От горна, да?
– Конечно.
– Ты сделал уже много мечей? А сколько времени нужно, чтобы сделать меч? Готов поспорить, ты и кинжалы, делать умеешь и много других вещей. А топоры ты ковал. когда-нибудь? Говорят, что острее гномских мечей вообще на свете ничего нет. И…
Станах громко рассмеялся. Вот уж, действительно, правду говорят: ответь кендеру на один вопрос – и он жить не, сможет, пока не получит ответов на тысячу других!
– Да, Лавим, я сделал множество мечей, а этот – мой первый. Меч, может быть, и не очень хорош, однако мне он подходит. И кинжалы я тоже делал, и топоры.
Лавим снова посмотрел на руки гнома. Некоторые шрамы были старыми, а некоторые – совсем свежие. На большом пальце правой руки виднелся недавний ожог; Лавим подумал, что этот ожог выглядит так, будто Станах обжегся чуть ли не вчера. А ведь отсюда до Торбардина сотни миль. Кажется, Станах принадлежит к клану Хайлара, одному из главных в Торбардане. А для этих гномов выйти из горы на поверхность – все равно что рыбе покинуть воду.
Старая Гора сейчас под властью Верминаарда. Янтарь, красный дракон Повелителя, каждый день летает над городом. Горожане, оставшиеся в живых, сейчас не живут, а просто кое-как существуют. Зачем же кому-то понадобилось вдруг прийти сюда, в этот умирающий город? Эти мысли Лавима были подобны искрам, попавшим на трут, – кендера просто распирало от любопытства.
Что, что заставило гнома из безопасного Торбардина прийти в этот несчастный-разнесчастный город?
Но спросить он уже не успел. С улицы донесся какой-то шум, а затем в таверну ворвался дикий рев.
– Солдафон! – Станах схватил кендера за руку и рывком кинул его на пол. – Уходи отсюда поскорее, Лавим. Он вернулся, и я не сомневаюсь, что именно тебя он сейчас более всего желает увидеть.
Лавим только пожал плечами:
– Что же, может быть.
Когда он сел, Станах увидел, что в его глазах пляшут чертенята.
– Не бойся за меня, драконид никогда не может вспомнить, кого он видел, даже если видел совсем недавно. И это раздражает его – о, ты и представить себе не можешь, как раздражает! Должно быть, он ворвется сюда фиолетовый от злости, хотя, может, он не совсем драконид, а просто…
– Если ты немедленно не уберешься отсюда, значит, ты просто дурень и Пьяница, кендер. Здесь должен быть черный ход, где-то за баром. Ну, быстрее. Быстрее!
– Но…
– Быстрее же!
Станах потащил кендера через весь зал к бару. Лавим споткнулся, затем выпрямился и тут же увидел черный ход за баром.
Кто может понять гнома? Вот он сидит угрюмый и молчаливый, а через минуту – уже веселый и общительный, вот он темен, как гроза, и вдруг – ясен, как солнечный свет…
Станах выпроваживал кендера не потому, что боялся Солдафона, – опасность ведь грозила не ему, – а просто Станаху уже важно было избавиться от общества Лавима Попрыгунчика.
«Гномы, – думал между тем кендер, обычно не раздражаются, а этот… Но впрочем, они ведь столетиями не выходят из своей горы».
Он улыбнулся девушке-барменше. Высокий эльф, голубые глаза которого блестели весело, схватил Лавима за руку и толкнул, его к двери кладовки, выходящей в переулок.
– Иди, кендер, – прошептал он, – иди не останавливаясь, пока не выйдешь из города.
Однако Лавим все же не побежал из таверны со всех ног. Он вышел, но тотчас вернулся в кладовку, взял там маленькую фляжку вина и еще кое-что прихватил, а затем выскользнул через заднюю дверь в переулок как раз в ту секунду, когда с улицы в таверну ворвался Солдафон. Ворвался с проклятиями по адресу «богом проклятого лживого кендера, который, с его, Солдафона, точки зрения, уже слишком зажился на этом свете…
Глава 7
Драконид Солдафон был чрезвычайно раздражительным, однако считалось, что он достаточно смышлен, чтобы не только исполнять чужие распоряжения, но и иногда принимать самостоятельные решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83