Еще внизу слышались доносившиеся сверху голоса, ругань. Денисов осторожно поднялся до середины лестничного марша. Шум доносился из-за знакомой уже двери с двумя поставленными один над другим замками, которая была полуоткрыта.
— Пи-ила и буду пи-ить! — кричал надрывный женский голос. — Кому не нрави-ится, могут… — она завернула крепкое словечко. — К себе в комнату войти не дают!
Послышались удары в дверь.
— Открывай! — снова закричала женщина. — Дверь сорву!
Денисов понял, в чем дело, быстро спустился вниз.
"Патрульная машина! Она, наверное, еще у «Луча»…
Вернуться с милиционерами, чтобы унять хулиганку.
И задержать преступника!" — Лучший повод для вмешательства было трудно придумать.
Он уже вступил под арку, но в последнюю секунду остановился.
Дверь подъезда снова бесшумно открылась. Денисов прижался к ящикам.
Кто-то вступил во двор и сразу исчез. Денисов не успел рассмотреть ни лица, ни одежды. Осталось только впечатление неясной тени, чего-то ирреального, щучьей неуловимой гибкости.
Потом вдали что-то чуть слышно хрумкнуло под ногой.
Денисов подскочил к крыльцу.
«Резиновые сапоги!» — он узнал знакомую рифленую подошву, которую теперь уже никогда не смог бы спутать с другой.
Следы шедшего впереди человека выглядели четко:
снег не успевал впитать только что выжатую из него влагу. Потом вмятины заполнялись водой, но Денисова следы больше не заботили. Стараясь двигаться бесшумно, он поспешил в глубь проходного двора.
Дождь шумел деревьями. Звук показался Денисову знакомым: словно тысячи гусениц шелкопряда, невидимые в темноте, жадно расправлялись с листвой тута.
Впереди обозначились освещенные окна котельной, какие-то сетки, натянутые между столбами. Денисов догадался, что идет мимо ограды спортивной площадки.
За окнами котельной было сухо и жарко, виднелись десятки труб, кранов,
Денисов словно заглянул в уголок машинного отделения лодки, на которой служил.
У домов снова мелькнула тень. Дома были старые, двухэтажные, из тех, что должны вот-вот закончить век.
В окнах между рамами виднелись банки с домашним консервированием, в пустых освещенных кухнях на веревках сушилось белье.
Словно какой-то человек вышел на крыльцо покурить, пока жена мыла пел или укладывала ребенка.
Денисов замер.
Прошло несколько минут. Человек впереди покинул крыльцо, никого не заметив позади; стал быстро удаляться. Показалась еще котельная— гораздо больше первой, с еще более высокой трубой.
Денисов снова увидел отпечаток знакомой подошвы.
Снега во дворе было много — иссеченного дождем, в зазубринах, похожего на колонии кораллов.
Теперь Денисов и человек, которого он преследовал, быстро двигались метрах в сорока один от другого среди каких-то строений. Какой-то человек
— в замшевой дубленке, в меховой, с таким же замшевым верхом шапкевыскочил из-за угла, наткнулся на Денисова, отпрянул. Убедившись, что ни ему, ни дубленке ничего не угрожает, выругался, не оборачиваясь, двинулся дальше.
Денисов понимал, что ночная эта прогулка, по крайней мере для одного из них, миром не кончится. Рука его все время лежала на груди, у рукоятки пистолета.
Проходные дворы заканчивались. Впереди виднелись большие дома, улица.
Откуда-то, сбоку, буксуя и скрежеща тормозами, показался странный трамвай
— огромная черная дуга, площадка на колесах, прицеп, полный металлических плашек, звона, постукивания. Служебный трамвай прошел рядом, словно ночной призрак растаял среди дождя.
Мужчина впереди Денисова вышел на свет, теперь он был хорошо виден среднего роста, худощавый. На нем были плащ и кепка — отдыхавший в пансионате старик назвал одежду Леута-Кропотова правильно.
«Он!..» — у Денисова отлегло от сердца.
Чепан напревился в сторону Нахимовского проспекта, который в этом месте только начинался — узкий, изуродованный заборами стройплощадок, котлованами.
Денисов ждал, он знал, как это обычно бывает.
Пройдя метров десять, Чепан внезапно круто на ходу оглянулся, не погасив предварительно движения, без плавного кругового поворота головы.
Резкий — до боли в шейных связках — рывок был первым предупреждением
Денисову: позади — увы! — была самая легкая, даже приятная часть его рабочего дня!
Прошли машины, оставив на асфальте черные влажные полосы. Чепан не воспользовался такси. Сверху, от Севастопольского шоссе, показался квадрат огней.
«Автобус или троллейбус?» — подумал Денисов.
На углу была остановка, Чепан быстро направился к ней. Денисов вдоль домов побежал на следующую. Был риск потерять, но другого не оставалось.
Огни приближались. По особой прямолинейности движения Денисов понял:
«Троллейбус…»
Он еле втиснулся. В троллейбусе было много людей.
Несколько раз Денисов принимался искать Чепана и каждый раз заботился о том, чтобы случайно не встретиться с ним глазами.
«Тогда все пропало, — он знал. — Лица, как правило, не запоминаются, кроме тех, с кем обменялся взглядами».
— Выходите? — спросил кто-то.
Они подъезжали к дому, из которого Чепан вышел.
«Видимо, сделав круг, — подумал Денисов, — он едет теперь к метро».
Денисов подвинулся, уступая дорогу.
Какой-то парень неподалеку громко рассказывал о несчастном случае:
— Тут его как шарахнет по кумполу!
За «Лучом» проход к кабине водителя освободился, Денисов подался назад.
Теперь он смог незаметно осмотреть салон.
«Вот он — Чепан!..»
Преступник стоял рядом с кабиной водителя, держа правую руку в кармане.
Несколько внутренних светильников в троллейбусе были окрашены в красный цвет, все было красноватым — Денисов затруднился бы описать окраску плаща и кепки человека, за которым следил.
На углу Варшавского шоссе и Булатниковской выходило большинство пассажиров. Чепан тоже подвинулся к двери.
Внезапно Денисов догадался, куда тот едет:
«На вокзал! Надеется выбраться из города…»
— Приобретайте абонементные книжечки, — объявил водитель. Он всю дорогу аккуратно называл остановки, снабжал пассажиров необходимой информацией.
Микрофон почти не выключался. — Пересадка на троллейбусы… А также поезда пригородного сообщения…
Денисов выскочил из троллейбуса первым, через лужи бросился к двери впереди. Крючковатые тени качались над тротуаром — многократно увеличенные под фонарем ветки без листьев словно тянули в темноту скрюченные ревматизмом суставы.
«Сейчас все решится! — Денисова охватило нетерпение. Он ловил момент, когда Чепан, выходя, возьмется рукой за поручень. — Рвануть на себя, пока никого нет рядом!»
Но из дверей никто не показывался. На передней площадке произошел затор. Кто-то неловкий протискивался к выходу, никак не мог спуститься на ступеньки. Денисов увидел негнущийся протез инвалида, изуродованную, без пальцев, руку на поручне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68