«Он не дурак», – подумала Ринда. Эта часть Твердыни часто оказывалась смертельной ловушкой для тех, кто попадал сюда впервые и не знал, какие существа обитают здесь по ночам, – банды грабителей и убийц и просто какие-то ползучие твари, изголодавшиеся по человеческой плоти. Но хуже всех были ногадары, колдуны Зентарима, прочесывавшие закоулки в поисках объектов для своих садистских экспериментов. Эти «собаки дьявола» не щадили никого, даже людей, носящих символ Кайрика.
– Эй, мы должны были сказать тебе, что он умер, – выпалил Уорво. – Я говорю о твоем отце. Три ночи тому назад.
– Ага, – подтвердил Вар. – Сразу после того, как он порекомендовал тебя, с ним случилась неприятность в подземелье храма. Церковь там его и похоронила как мученика.
– Очень мило, – бесстрастно проговорила Ринда. Ей с трудом удалось проглотить ком в горле – но ее душила не печаль, а ярость. Предательство было для нее не в новинку, особенно отцовское. Но сейчас ее взбесила мысль, что Бевис выдал Церкви Кайрика своего единственного ребенка, и даже это его не спасло.
Ринда учуяла по запаху дубильню, где изготавливались пергаменты, задолго до того как увидела ее. Это место источало зловоние от шкур животных и чанов со стоялой водой, так что вся округа пропахла бойней. Однако если судить по многолюдью на улице, местные жители давно привыкли к неприятному запаху.
Из темных подворотен едва прикрытые одеждой девушки задирали любого, кто был настолько трезв, что передвигался самостоятельно. А если прохожий случайно оступался, они слетались к нему, как вороны на поле битвы, отбирая все мало-мальски денное. Обчистив пьяного, девушки спешили обратно на свои темные холодные насесты, надрываясь от сухого кашля, невесть когда подхваченного.
В конце улицы показалась ватага грязных ребятишек. Они мчались вперед, завывая, как волчата, и переворачивая все на своем пути. Перед этой ордой немытых рожиц расступались все прохожие. Проститутки захлопывали двери на время, пока толпа не пронесется мимо, а Ринда и ее конвоиры прижались к стене. Церковники вытянули кинжалы, чтобы отпугнуть пострелов. К счастью, стая, видимо, стремилась устроить как можно больше шума, а не грабить прохожих.
Когда дети умчались и завывание затихло вдалеке, ночь огласил пьяный хор проституток. Они горланили в соседней таверне хвалебную песнь Ловиатар, громко хлопая кружками по столешнице в конце каждого куплета. Ринде показалось, что ей слышится свист кнута – нередкий звук с наступлением темноты в Зентильской Твердыне.
– Ступай сюда, – пробормотал Вар, прижимая ко рту и носу носовой платок. Он потянул ее к небольшой мастерской, сдавленной с двух сторон высокими домами.
Из окон первого этажа, забранных решетками, пробивался свет. Он был неярок, но Ринда все равно разглядела, что над мастерской были надстроены два этажа жилых помещений. Окна в них не горели или были заколочены досками. Как она верно догадалась по запаху, вывеска над дверью гласила, что здесь изготавливают пергамент.
Перед мастерской выстроились шестеро зентиларов, образовав стену из кольчуг и обнаженных мечей. «Солдаты особой части, – подумала Ринда, – возможно, даже личная охрана лорда Чесса». Они стояли по стойке «смирно», провожая взглядом проституток, пьяниц и одичавших детей.
Вар опустил носовой платок, приблизившись к зентиларам, затем стукнул Уорво по руке, чтобы тот последовал его примеру. Солдаты приветствовали его, сверкнув лезвиями мечей.
– Писарь для патриарха Миррормейна, – объявил Вар ближайшему караульному.
Прошла секунда, а потом зентилар шевельнул квадратным подбородком и позволил им пройти. Ринда содрогнулась, увидев, как свет заиграл на лице солдата. Длинные шрамы на его щеках возвещали всему миру, что этому воину вырезали язык.
Дверь в мастерскую со скрипом открылась. На крыльце появился патриарх Миррормейн, нервно потирая руки.
– Ну, наконец, – сказал Он и выудил из кармана пурпурной рясы две серебряные монеты. – Молодцы.
Вар и Уорво жадно схватили деньги, даже позабыв о невыносимом смраде.
– Премного благодарны, патриарх, – произнес Вар, после чего чопорно поклонился и поцеловал кольцо жреца, украшенное черепом. Уорво тоже было качнулся вперед, чтобы последовать примеру напарника, но Миррормейн от него отмахнулся.
– Кто-нибудь из зентиларов проводит вас отсюда, – сказал патриарх, затягивая Ринду в мастерскую. Дверь за ними захлопнулась, прерывая благодарственные восклицания головорезов.
По стальному блеску в глазах Миррормейна Ринда поняла, что Вар и Уорво не пройдут и трех кварталов, как с ними будет покончено. Так уж было заведено в Церкви Кайрика: нанять гонца, а потом убить его, как только он выполнит задание.
Лицо патриарха было сплошь покрыто морщинами, а седины топорщились змеиным клубком. Он улыбнулся, пытаясь изобразить благодушие, и жестом пригласил Ринду пройти в комнату. Они были одни среди покосившихся полок и свитков готового пергамента.
– Тебе дарована редкая возможность послужить церкви, – начал патриарх. – Лорду Кайрику понадобилось твое мастерство.
Ринда стянула накидку с плеч и встряхнула темными кудрями.
– Прошу прощения у Вашего Святейшества, – сказала она, – но я не очень религиозна и, должна признаться, писарь из меня никудышный. Будь у меня хоть капля таланта, я работала бы при гильдии.
– Мы интересовались тобой, Ринда, – строго ответил Зено. – Ты сама отказалась от места при гильдии, а не наоборот. И ради чего – чтобы ходить по улицам и творить добро ворам и пьяницам. – Тонкая личина благодушия разбилась вдребезги. Каждое последующее слово, каждый жест патриарха выдавали, что он находится на грани безумной ярости. – Мы все про тебя знаем. Не думай ни одной секунды, что твои действия остаются незамеченными, что в этом городе можно сотворить хоть что-то против нашей воли. – Он прищелкнул языком. – Надежда, которую ты лелеешь, мечты, которые бережешь, – все это помогает нашему делу неведомым тебе образом.
– Вряд ли таким способом можно добиться от нее помощи, – холодно произнес чей-то голос, раздавшийся из глубины комнаты.
Патриарх рухнул на колени и сжал руки в молитвенном жесте.
– Простите меня, Ваше Великолепие, простите. Но она неверующая. Она позорит ваше…
– Довольно, – сказал человек, выходя на свет. Он двигался с небрежной грацией, бесцеремонно оглядывая Ринду. От его взгляда у нее по спине побежали мурашки. – Возможно, неверующая – это как раз то, что нам нужно, чтобы привлечь на свою сторону остальных глупцов, не видящих божественный свет.
В первую секунду девушка не поняла, кто этот худощавый горбоносый человек, заставивший патриарха Миррормейна так унижаться. С виду он был в два раза моложе шестидесятилетнего жреца, а если судить по одежде, то его было легко принять за какую-нибудь шестерку в одном из воровских кланов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95