Чтобы защитить знания в царствах смертных, Огму ничего не оставалось, как продолжать интригу.
– Может быть, все дело в том, что другие возможности были не такие выгодные?
На секунду в сознании Огма померк образ его библиотеки, всегда такой ясный и успокаивающий, а его место заняла пустота – серая, холодная, безграничная. Запаниковав, Переплетчик направил большую часть своего многогранного сознания на восстановление потерянного образа. Чувство безопасности вернулось довольно быстро, но его подтачивал глубинный страх.
Интриги Маска и противоборство с Кайриком привели ничего не подозревающего Огма к границе его владений, туда, где невозможно с уверенностью принять ни одного решения, касающегося искусства и науки. Один ложный шаг, одно ошибочное действие, разрушившее больше знаний, чем сохранившее, и он переступил бы край. А из той пустоты, что находилась за краем, возврата не было бы даже для бога.
С задворок Зентильской Твердыни доносились тихие слова, обращенные к одному из воплощений Огма. Он переключил сознание на эти жалобы, отступая от пропасти. По крайней мере, эту проблему он мог решить…
Ринда раскачивалась вперед-назад, крепко обхватив колени и наклонив голову. Она провела в такой позе уже несколько часов, не замечая от страха ни боли в спине, ни судорог в ногах.
– Безнадежно, – шептала она. – Безнадежно.
Ее собственный дом превратился в тюрьму, единственное место, которое покровитель Ринды сделал безопасным от Кайриковых инквизиторов. Не считая того времени, что она тратила в лавке пергаментщика, работая по приказу Повелителя Мертвых над его книгой, все остальные часы она проводила дома под защитой волшебного барьера, воздвигнутого, чтобы спрятать «Истинное жизнеописание Кайрика» от бога Смерти. Ринда почти не ела и спала не более часа за один раз, поэтому от нее осталась лишь изможденная тень.
«Инквизиторов поймали, – раздался знакомый голос. – Они больше не будут следить за жителями Твердыни».
Музыкальная гармония звучащих слов должна была бы успокоить Ринду, но девушка не нашла никакого утешения в этих звуках. Она подняла к потолку зеленые глаза, налитые кровью и обрамленные темными кругами.
– Это ты сделал? – спросила она.
«Нет. Это был один из других богов. У Кайрика много недругов».
– Мне следовало бы догадаться, что ты не стал бы действовать так прямолинейно. – Ринда опустила голову на руки, прислушалась к свисту холодного ветра, проникающего сквозь щели в стенах. – Кто остался? – пробормотала она немного погодя.
«Физул Чембрюл и генерал Вакк. Ну и ты, конечно».
Ринда вздохнула. Значит, Ивлизар тоже погиб. Так она и думала. Эльф не приходил навестить ее уже много дней, чуть ли не с того дня, когда убили Ходура.
– Физул и Вакк еще будут встречаться со мной?
«Маловероятно, Ринда. Кайрик вновь обрел возможность прибегнуть к магии, поэтому я должен всю свою силу пустить на то, чтобы сохранить защитную оболочку вокруг твоего дома. Ты, должна быть надежно защищена…»
– Я тут ни при чем, – с горечью выпалила девушка. – Все дело в книге. Ты просто хочешь быть уверен, что Кайрик о ней ничего не узнает. Если так случилось, что я живу здесь, то мне просто повезло.
Она поднялась и подошла к небольшой дырке в стене от выпавшего из доски сучка. Именно отсюда она принялась разглядывать улицу. Падал снег, большие белые хлопья укрывали грязные здания и замерзшую мостовую белоснежным кружевным саваном. Мимо, с трудом передвигая ноги, плелась какая-то женщина. Согнувшись пополам то ли от возраста, то ли от болезни, то ли от того и другого, она судорожно куталась в шаль. Потом на улицу ворвалась ватага оборванных ребятишек. Разделившись на две неравные группы, мальчишки начали играть в снежки; более малочисленная' банда быстро сдалась, попав под град снежных снарядов, и с криками понеслась дальше. На улице остался один малыш, он плакал, по лицу его текла кровь.
Ринда с трудом подавила желание выбежать на улицу и помочь ребенку – остановить кровь и успокоить его.
«Будет лучше, если ты останешься в доме, – промолвил бог. – Хотя инквизиторов больше нет, Кайрик наверняка нашлет на город новые бедствия, лишь бы отыскать предателей».
– Убирайся из моих мыслей, – отрезала Ринда и нарочно принялась думать о самых кощунственных, безбожных вещах, какие только могла вообразить, на тот случай, если бог все-таки задержался в ее сознании.
«Физул и Вакк выбрали свой жизненный путь, Ринда. Тебе следует попытаться сделать то же самое».
– Вот как? – девушка с вызовом подбоченилась. ~ В отличие от меня они добровольно вступили в этот заговор. И ты, и Кайрик просто вошли в мою жизнь и потребовали помощи.
В комнате нависла неприятная тишина. Наконец божество снова заговорило:
«Я делаю это для тебя и всех прочих смертных, страдающих от гнета Кайрика».
– Это все слова, – пробормотала Ринда голосом холодным, как зимние сумерки, спускающиеся над Твердыней. – У меня нет причин тебе верить, раз ты даже не хочешь сказать, кто ты такой.
«Тебе не следует этого знать. Слишком опасно. Узнай Кайрик, что ты помогаешь и ему, и мне…»
– Прекрати. Если Кайрик обнаружит «Истинное жизнеописание», то он в миг утянет меня в Гадес, и неважно, знаю я, на кого работаю, или нет. – Она провела рукой по темным кудрям, пытаясь справиться с растущей яростью. – А ты тогда не пошевелил бы своим божественным пальцем, чтобы помочь мне, разве не так? Ну конечно так. Вот тогда ты вышел бы вперед, вместо того чтобы прятаться на задворках.
«Хватит, Ринда. Ты теряешь рассудительность».
– А к чему мне рассудительность? – закричала она, после чего истерично расхохоталась. – Боги швыряют меня от одного к другому, как мячик! И неважно, кто выиграет в этом матче, все равно буду наказана я! – Ринда схватила кружку и запустила ее в стену. – Вот так. Я не собираюсь дальше играть в эти игры.
Девушка метнулась к столу, за которым работала над «Истинным жизнеописанием Кайрика». Она раскидала книги, наваленные поверх священных страниц, после чего порвала на мелкие полоски шелк, закрывающий бесценную рукопись. Однако не успела она добраться до пергамента, как ее запястье схватила темная рука.
– Довольно, – сказал бог и мягким движением повернул к себе девушку. – Я не могу тебе позволить уничтожить истину.
Ринда уставилась на аватару. Худощавая фигура, облаченная в монашескую рясу, – очень аскетический вид, если не считать горностаевую отделку на капюшоне и рукавах. Ей в лицо смотрели темные глаза, полные бесконечной мудрости. Было еще что-то в этом взгляде – огромная печаль. Ей захотелось поклониться, но гнев развеял это желание, прежде чем она успела его осуществить.
– Я Огм, – представился бог, – Покровитель Бардов, бог Знаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Может быть, все дело в том, что другие возможности были не такие выгодные?
На секунду в сознании Огма померк образ его библиотеки, всегда такой ясный и успокаивающий, а его место заняла пустота – серая, холодная, безграничная. Запаниковав, Переплетчик направил большую часть своего многогранного сознания на восстановление потерянного образа. Чувство безопасности вернулось довольно быстро, но его подтачивал глубинный страх.
Интриги Маска и противоборство с Кайриком привели ничего не подозревающего Огма к границе его владений, туда, где невозможно с уверенностью принять ни одного решения, касающегося искусства и науки. Один ложный шаг, одно ошибочное действие, разрушившее больше знаний, чем сохранившее, и он переступил бы край. А из той пустоты, что находилась за краем, возврата не было бы даже для бога.
С задворок Зентильской Твердыни доносились тихие слова, обращенные к одному из воплощений Огма. Он переключил сознание на эти жалобы, отступая от пропасти. По крайней мере, эту проблему он мог решить…
Ринда раскачивалась вперед-назад, крепко обхватив колени и наклонив голову. Она провела в такой позе уже несколько часов, не замечая от страха ни боли в спине, ни судорог в ногах.
– Безнадежно, – шептала она. – Безнадежно.
Ее собственный дом превратился в тюрьму, единственное место, которое покровитель Ринды сделал безопасным от Кайриковых инквизиторов. Не считая того времени, что она тратила в лавке пергаментщика, работая по приказу Повелителя Мертвых над его книгой, все остальные часы она проводила дома под защитой волшебного барьера, воздвигнутого, чтобы спрятать «Истинное жизнеописание Кайрика» от бога Смерти. Ринда почти не ела и спала не более часа за один раз, поэтому от нее осталась лишь изможденная тень.
«Инквизиторов поймали, – раздался знакомый голос. – Они больше не будут следить за жителями Твердыни».
Музыкальная гармония звучащих слов должна была бы успокоить Ринду, но девушка не нашла никакого утешения в этих звуках. Она подняла к потолку зеленые глаза, налитые кровью и обрамленные темными кругами.
– Это ты сделал? – спросила она.
«Нет. Это был один из других богов. У Кайрика много недругов».
– Мне следовало бы догадаться, что ты не стал бы действовать так прямолинейно. – Ринда опустила голову на руки, прислушалась к свисту холодного ветра, проникающего сквозь щели в стенах. – Кто остался? – пробормотала она немного погодя.
«Физул Чембрюл и генерал Вакк. Ну и ты, конечно».
Ринда вздохнула. Значит, Ивлизар тоже погиб. Так она и думала. Эльф не приходил навестить ее уже много дней, чуть ли не с того дня, когда убили Ходура.
– Физул и Вакк еще будут встречаться со мной?
«Маловероятно, Ринда. Кайрик вновь обрел возможность прибегнуть к магии, поэтому я должен всю свою силу пустить на то, чтобы сохранить защитную оболочку вокруг твоего дома. Ты, должна быть надежно защищена…»
– Я тут ни при чем, – с горечью выпалила девушка. – Все дело в книге. Ты просто хочешь быть уверен, что Кайрик о ней ничего не узнает. Если так случилось, что я живу здесь, то мне просто повезло.
Она поднялась и подошла к небольшой дырке в стене от выпавшего из доски сучка. Именно отсюда она принялась разглядывать улицу. Падал снег, большие белые хлопья укрывали грязные здания и замерзшую мостовую белоснежным кружевным саваном. Мимо, с трудом передвигая ноги, плелась какая-то женщина. Согнувшись пополам то ли от возраста, то ли от болезни, то ли от того и другого, она судорожно куталась в шаль. Потом на улицу ворвалась ватага оборванных ребятишек. Разделившись на две неравные группы, мальчишки начали играть в снежки; более малочисленная' банда быстро сдалась, попав под град снежных снарядов, и с криками понеслась дальше. На улице остался один малыш, он плакал, по лицу его текла кровь.
Ринда с трудом подавила желание выбежать на улицу и помочь ребенку – остановить кровь и успокоить его.
«Будет лучше, если ты останешься в доме, – промолвил бог. – Хотя инквизиторов больше нет, Кайрик наверняка нашлет на город новые бедствия, лишь бы отыскать предателей».
– Убирайся из моих мыслей, – отрезала Ринда и нарочно принялась думать о самых кощунственных, безбожных вещах, какие только могла вообразить, на тот случай, если бог все-таки задержался в ее сознании.
«Физул и Вакк выбрали свой жизненный путь, Ринда. Тебе следует попытаться сделать то же самое».
– Вот как? – девушка с вызовом подбоченилась. ~ В отличие от меня они добровольно вступили в этот заговор. И ты, и Кайрик просто вошли в мою жизнь и потребовали помощи.
В комнате нависла неприятная тишина. Наконец божество снова заговорило:
«Я делаю это для тебя и всех прочих смертных, страдающих от гнета Кайрика».
– Это все слова, – пробормотала Ринда голосом холодным, как зимние сумерки, спускающиеся над Твердыней. – У меня нет причин тебе верить, раз ты даже не хочешь сказать, кто ты такой.
«Тебе не следует этого знать. Слишком опасно. Узнай Кайрик, что ты помогаешь и ему, и мне…»
– Прекрати. Если Кайрик обнаружит «Истинное жизнеописание», то он в миг утянет меня в Гадес, и неважно, знаю я, на кого работаю, или нет. – Она провела рукой по темным кудрям, пытаясь справиться с растущей яростью. – А ты тогда не пошевелил бы своим божественным пальцем, чтобы помочь мне, разве не так? Ну конечно так. Вот тогда ты вышел бы вперед, вместо того чтобы прятаться на задворках.
«Хватит, Ринда. Ты теряешь рассудительность».
– А к чему мне рассудительность? – закричала она, после чего истерично расхохоталась. – Боги швыряют меня от одного к другому, как мячик! И неважно, кто выиграет в этом матче, все равно буду наказана я! – Ринда схватила кружку и запустила ее в стену. – Вот так. Я не собираюсь дальше играть в эти игры.
Девушка метнулась к столу, за которым работала над «Истинным жизнеописанием Кайрика». Она раскидала книги, наваленные поверх священных страниц, после чего порвала на мелкие полоски шелк, закрывающий бесценную рукопись. Однако не успела она добраться до пергамента, как ее запястье схватила темная рука.
– Довольно, – сказал бог и мягким движением повернул к себе девушку. – Я не могу тебе позволить уничтожить истину.
Ринда уставилась на аватару. Худощавая фигура, облаченная в монашескую рясу, – очень аскетический вид, если не считать горностаевую отделку на капюшоне и рукавах. Ей в лицо смотрели темные глаза, полные бесконечной мудрости. Было еще что-то в этом взгляде – огромная печаль. Ей захотелось поклониться, но гнев развеял это желание, прежде чем она успела его осуществить.
– Я Огм, – представился бог, – Покровитель Бардов, бог Знаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95