Тут на улицу с грохотом выкатила повозка, запряженная лошадью, и Ринде пришлось посторониться. Повозка проехала чуть дальше и остановилась по соседству от ее дверей. Возница соскочил на булыжную мостовую рядом с тем местом, где в канаве валялся труп, в котором Ринда с печалью узнала Джоула, ремесленника. Одежда на нем была изорвана в клочья в какой-то жестокой драке, одна рука висела почти отрубленная у запястья, а буква «Е», выжженная на распухшем лице, свидетельствовала о его преступлении и причине смерти – ересь.
– Что-то не верится, – пробормотала Ринда.
Когда-то, еще до того как Церковь Кайрика захватила всю власть в городе, она слышала, как ремесленник говорил, что не различил бы богов, даже если бы они все уселись в ряд за большим столом в «Змеином оке», чтобы сыграть с ним в кости. Ему было все равно кому поклоняться, лишь бы заказчик был доволен.
Ринда бросила взгляд на окно мастерской ремесленника и увидела, что сын Джоула наблюдает за тем, как бесцеремонно грузят в повозку труп. Мальчишка ненавидел своего отца – это не было секретом для соседей. И по примеру многих жителей Твердыни он использовал безумную охоту Церкви на еретиков как предлог для убийства. Огонь в костре, разожженном для Первого Послушания, требовалось поддерживать непрерывным потоком трупов. Откуда брались тела – значения не имело, лишь бы на них стояло клеймо «Е». Неудивительно, что еретики плодились как амбарные мыши, с того дня как прозвучали речи Темных Оракулов.
За три дня Зентильская Твердыня превратилась в мрачное подобие Кайрикова царства в Гадесе – по крайней мере, она стала очень похожа на Город Раздоров, описанный в «Кайринишаде». Принц Лжи продиктовал последнюю главу проклятого тома за несколько часов до того, как ожили храмовые статуи. В этой главе он описывал свое представление о мире, где не будет других богов. Последняя часть «Кайринишада» лучше других отпечаталась в памяти Ринды каждым своим леденящим душу словом:
«Цепи Лицемерия падут, и человек будет волен действовать, подчиняясь своим инстинктам, самым надежным подсказчикам в этом мире отчаяния и раздора. Тюрьма о четырех стенах – Чести, Верности, Человеколюбия и Жертвенности – падет от меча Своекорыстия и жезла Жадности. Даже сейчас воины, которые прибегают к этому оружию и умело им владеют недрогнувшей рукой, одерживают победы над всеми остальными. Сбросив оковы Праведности, все люди окажутся на одном поле битвы и смогут свободно кроить свою собственную судьбу из тонкой ткани жизни.
Города воспылают, и реки станут алыми от крови тех глупцов, кто не поймет этой правды. Костры, где будут гореть неверующие, окрасят небо в желтый цвет своим мерзким дымом, и ветер разнесет по всему земному шару зловоние смерти. Но те, кто последует за мной, построят на руинах новые города, где каждый сможет стать королем – если у него хватит смелости взяться за меч и поднять его на ближнего, потребовав все, что есть в этом мире…»
Хотя зверское полотно, сотканное Кайриком, не давало Ринде покоя, она постаралась отстраниться от мерзкой картины, твердо веря, что цивилизацию так легко не сломить. В конце концов, она сама пошла против бога Смерти. Были и другие, кто противостоял Кайрику, – в царствах смертных и бессмертных. Как только им удастся распространить «Истинное жизнеописание Кайрика», то, возможно, многие слетятся под знамя Правды и Свободы.
Открывая входную дверь, девушка размышляла, как Огм задумал поступить с «Истинным жизнеописанием». Этот том тоже был закончен в День Темных Оракулов.
Однако, увидев в комнате двух нежданных гостей, Ринда постаралась загнать все мысли о боге Знаний и его священной книге в самый дальний уголок своего сознания.
– Дорогая моя, – сказал Кайрик, – у тебя такой вид, словно ты столкнулась с привидением. – Он бросил взгляд через плечо. – Только не говори, что кто-то из моих слуг увязался за мной из дому.
– Н-н-нет, Ваше Великолепие, – заикаясь, проговорила Ринда, напустив на себя вид безропотной туповатой служанки, в которую она превращалась каждый раз в присутствии Кайрика. – Просто… хм, убили моего соседа… то есть его клеймили как еретика и…
– Да, ремесленника, – нараспев произнес Принц Лжи. – Его сын – образцовый гражданин, ты не согласна? – Он отмахнулся, не дожидаясь ответа. – Конечно, согласна. А вообще-то тебе не стоило бы удивляться при виде людей в своей комнате, ты ведь все время оставляешь дверь незапертой, да еще в таком районе.
– Да, мне уже говорили, – тупо ответила Ринда.
Бог Смерти повернулся к своему спутнику:
– Я не разрешал тебе прекращать чтение, Физул.
Рыжеволосый священник посмотрел на Ринду, и она увидела, что его рот дергается от страха. Он сидел за столом перед раскрытым томом. Лампа сбоку отбрасывала длинные тени на его лицо, скрывая глаза и губы темными полосами.
– Эта женщина заслуживает объясне…
Кайрик ударил Физула Сокрушителем Богов, словно это был не меч, а указка, а сам он строгий лектор при храмовой школе.
– Я сам решу, чего заслуживает эта женщина, – процедил он.
– Иллюстраторы и переплетчики уже закончили твою книгу? – спросила Ринда. Девушка так и не переступила порога, пребывая в нерешительности, но потом поняла, что бежать глупо, закрыла за собой дверь и прошла в комнату.
– Это и твоя книга тоже, моя дорогая, – сказал Принц Лжи. – Ты права, она уже закончена. Когда ты поставила последнюю точку, я тотчас засадил за работу остальных мастеров. – Он злобно улыбнулся. – Просто я сейчас исполняю давнишнее обещание, данное Физулу, – предоставляю ему возможность первому из смертных прочитать законченный вариант.
– Первому из смертных? – переспросила Ринда, сбрасывая с плеч накидку, которая небрежно упала на пол. – Значит ли это, что вы ее уже прочитали?
Кайрик принялся нервно расхаживать по неопрятной комнате.
– От корки до корки, – ответил он, задохнувшись. – Великолепная работа. Тебе удалось на каждой странице отразить мой гений.
Повелитель Мертвых волочил за собой меч, оставляя в скрипучих досках глубокие царапины.
– Для тех деревенщин, что не умеют читать, нам понадобятся иллюстрации, но за этим дело не станет, художники никогда не были проблемой. Мы их отобрали еще после третьей или четвертой версии.
Тут одна доска в полу вылетела из гнезда, и Кайрик остановился. Сердце у Ринды замерло. В этом месте под полом была спрятана рукопись «Истинного жизнеописания», завернутая в кожу. Однако Повелитель Мертвых не стал себя утруждать тем, чтобы заглядывать в щель, а просто топнул по доске, всадив ее обратно.
– Ты единственная, кому удалось подобрать нужные слова, – во всяком случае, мне так показалось, когда я читал книгу. Но истинным критиком у нас выступит Физул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95