Здесь Келемвар сразился с великанами и с морозной стихией. Стычка была безжалостной и кровавой, все восемь соратников воина погибли один за другим в коротком бою с великанами. Только Келемвар пережил битву целым и невредимым, в одиночку справившись с тремя огромными монстрами. Пустившись в бегство, он сохранил себе жизнь для новых битв. За ним увязался какой-то оборванец, которого пленили великаны незадолго до битвы.
Кезеф обнюхал след пленника и зашелся диким лаем. Кайрик! Худышка, сбежавший из пещеры с помощью Келемвара, был не кто иной, как Принц Лжи – в то время, конечно, еще смертный, но, тем не менее, он самый. Весело взвыв, Гончий Пес Хаоса метнулся из пещеры и взял курс на юг.
Один из великанов отвернулся от алтаря, обшаривая темноту блестящими голубыми глазами. Он поднес к губам, скрытым в куще грязной бороды, заскорузлую руку и произнес:
– Тихо. Здесь кто-то есть.
– В чем дело, Трим? – спросил его другой великан, подняв своим шепотом вихрь снежной пыли на ближайшем леднике. – Еще разбойники?
Трим медленно потянулся за огромным топором:
– Нет, на этот раз не воины. Что-то другое, что-то ползущее. Я слышал смех, а теперь еще почуял какой-то запах.
– Это запах тел, – с укором произнес темноволосый великан и принялся скрести толстым пальцем у себя в ухе, скосив глаз на сторону. – Ты позволяешь им засиживаться у огня слишком долго, от этого они становятся невкусными.
Трим хватанул темноволосого великана своим топором, ударив плашмя. Удар разнесся эхом по пещере и откликнулся в морозной ночи, нависшей над землями Тара, как гром.
– Что-то здесь неладно, – осмелился произнести Трим спустя какое-то время. Жирные волосы на толстом, как бревно, затылке встали дыбом, а в животе все сжалось от страха и принялось урчать, словно он проглотил тисовый куст.
За нами шпионит что-то огромное и сильное.
– Наверное, просто очередные искатели приключений. Может, к нам забрел маг или еще кто-то.
Темноволосый великан начал вести раскопки во втором ухе:
– А вдруг Зутам услышал наши молитвы и, решил снова перед нами показаться?
Трим встал и тщательно обыскал все углы пещеры, хотя его обуял необычный страх, когда он приближался к самым темным из них. Он ничего не нашел, и это успокаивало и волновало одновременно.
– Послушай, – сказал черноволосый великан, когда Трим вернулся в кружок молящихся, – наверное, тебе стоит поесть. Это мясо вполне еще съедобно. – Он улыбнулся, насколько мог ободряюще, и протянул своему вожаку последние остатки того сумасшедшего, которого Трим собственноручно зарубил несколько недель назад.
Позже, закончив молиться Зутаму и проглотив остатки солонины, Трим заснул, и ему приснился тревожный сон. Сухопарый, горбоносый человек пригнал стаю адских псов, изрыгающих пламя. Зверюги повыгоняли великанов из своих домов, и те бежали, пока не уткнулись в черную стену. Заколдованные скользкие камни громоздились слишком высоко, не позволяя великанам ни вскарабкаться на них, ни перепрыгнуть через стену.
Смутное воспоминание об этом кошмаре преследовало Трима несколько дней. Он все время слышал жестокий смех горбоносого человека и рычание адских псов, когда они вгрызались в загнанных в ловушку морозных великанов…
Глубоководье гордилось многими великолепными постройками, как древними, так и современными, но ни одна из них не вызывала столько разговоров, как башня Черного Посоха. Здесь жил мудрец Хелбен Арунсун, часто принимающий королевскую знать и прочих именитых гостей. К Хелбену стекались жители со всего Фаэруна, искавшие у него совета как в делах государственных, так и колдовских. По этой причине в башне Черного Посоха не было ни дверей, ни окон. Глухой фасад отпугивал будущих магов и молодых искателей приключений от визитов в любой час дня и ночи. Однако после нескольких чашек хмельного меда Хелбен имел обыкновение признаваться, что прячет двери в башню главным образом потому, что это придает его жилищу таинственность.
Когда теплый розовый рассвет коснулся горизонта, на плоской круглой крыше башни начали разворачиваться события, обещавшие в скором времени дать пищу новым невероятным слухам и россказням. Колдовство, во много раз превышающее мастерство Кельбена, как и большинства смертных чародеев, замаскировало от посторонних глаз зловещие вспышки света. Заклинания произносились с самой высокой точки башни. Сильные охранники, расставленные Хелбеном вокруг башни, не заметили присутствия опасного пришельца. Ничего не подозревающий верховный маг упоенно изучал заплесневелый том древних заклинаний, обнаруженный в своей библиотеке.
Даже если бы Хелбен стряхнул с себя чары и наткнулся на таинственного незнакомца, то вряд ли поверил бы своим глазам. Большинство путешественников Фаэруна могло с первого взгляда признать лорда Чесса: у фатоватого правителя Зентильской Твердыни была склонность изображать собственную персону на чем угодно – от марок до рукописных нот. Если товар изготовлялся или просто провозился через город, которым правил лорд Чесс, то на нем обязательно где-то имелось изображение родовитого правителя с дурацкой улыбкой и тремя двойными подбородками.
И, тем не менее, на крыше башни Хелбена, незамеченный никем, сидел именно лорд Чесс, вырисовывая таинственные знаки на четырех драконьих черепах. Покончив с этим, аристократ установил оскаленные черепа по четырем сторонам света на компасе, тщательно вырезанном на крыше. Наконец Чесс выпрямился и сложил толстые ручки на круглом брюхе.
– Т-ты отпустишь меня теперь? – пробормотал он. – Дело почти сделано. Так, как ведено в пергаменте.
«Конечно нет, Чесс, – произнес вкрадчивый голос в голове Чесса. – Мне нужна помощь смертного, чтобы загнать этого зверя в ловушку. Ты получишь свободу, когда битва будет выиграна».
Подчиняясь таинственной силе, Чесс прошелк центру крыши заплетающимся неровным шагом. Там он перепроверил толстые свечи, расположенные полукругом. Оказалось, что все в порядке, свечи горели, освещая люк в крыше. Чесс вынул небольшой флакончик паучьей крови и принялся рисовать руну, считавшуюся древней, задолго до того, как пал легендарный город Драннор, а Глубоководье было мелкой факторией на краю оледеневшего Севера. Рука его дрожала, выводя таинственные знаки, но не настолько, чтобы испортить рисунок и повлиять на его действенность.
«Ну вот. Все оказалось совсем не сложно».
– Я боюсь, – заныл Чесс. – Если узнает Кайрик…
«Ты ведь молился, Чесс, чтобы кто-то отомстил Кайрику за убийство Лейры. Твои молитвы были услышаны. И теперь, когда я в ответ на них даю тебе шанс помочь в осуществлении мести, ты только и можешь сказать, что боишься?»
– Но я действительно боюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95