Кайрик рос в роскоши, ни в чем не нуждался. Первое время он, видимо, был всем доволен и даже счастлив. Однако шли годы, и он постепенно начал сознавать легкое пренебрежение со стороны своих сверстников и их родителей. Причину этого он узнал, только когда ему исполнилось десять зим, – оказалось, он родился не среди изысканных дворцов Сембии, а на задворках Зентильской Твердыни, которую во всем Фаэруне считали городом зла и разложения.
Мучимый стыдом и отчаянием, страстно желая, чтобы родители доказали ему свою любовь, Кайрик изобразил побег. Однако прежде чем родители успели броситься на поиски, его схватил местный патруль и вернул домой. Весть об этом приключении быстро разнеслась по всем дворцам, и к мальчику начали относиться с еще большим недоверием.
Кайрик пробыл в Сембии еще два года. Дела Астолфо пошатнулись, торговые связи оборвались. Едва уловимые насмешки переросли в открытое презрение. Кайрик, достигший возраста, когда сын начинает изучать отцовский промысел, принялся допытываться у родителей о своем происхождении. Родители не только ничего не стали скрывать, но даже выразили сожаление, что приняли в цивилизованный дом зентильского отпрыска. Тогда Кайрик пригрозил уйти из дому, но Астолфо и его жена даже пальцем не шевельнули, чтобы остановить мальчишку.
На следующее утро слуги в доме Астолфо нашли тела хозяина и его жены. Судя по маленьким грязным следам вокруг кроватей, кто-то прокрался в спальню и убил их во сне. Таков был кровавый подлый удар, нанесенный Кайриком престарелому богачу и его раскормленной жене.
Следующие дни Кайрик пробирался на север через Сембию к черным стенам Зентильской Твердыни. Там, как он рассуждал, убийство родителей послужит тому, что его примут с распростертыми объятиями. Тем не менее, юноша почти ничего не знал о том, как выживают за стенами богатых домов: не прошло и десяти дней, как он оказался на краю пустыни, умирающий от голода, охваченный лихорадкой.
То, что произошло следом, можно считать улыбкой Тиморы, обратившей свой лик к несчастному ребенку, или вниманием Бешабы, осыпавшей его еще большими несчастиями. На радость или на беду, Кайрика нашли в пустыне лазутчики Зентарима и спасли ему жизнь. А еще они заковали его в цепи, подготовив к торгам, которые были устроены в конечном пункте их пути – Зентильской Твердыне.
Таким образом, Кайрик вернулся туда, где родился, опять закованный в цепи, опять отданный на милость работорговцев и купцов…»

ХАОС
Глава, в которой Мистра и патриарх ее церкви спорят о том, что открывается божьему взору, а Принц Лжи испытывает истинное могущество Хаоса.
Аврил Студеный Ветер распростер свою ледяную ладонь над королевством Кормир, и там началась долгая суровая зима. Снег укрыл толстым слоем все владения короля Азуна IV. Кормир, как и почти весь Фаэрун, на ближайшие несколько месяцев погрузился в глубокую спячку под белым саваном, кроме опустевшего замка Килгрейва и земель, окружающих каменные руины.
Снег на этих холмах растаял, и к солнцу пробился пышный зеленый ковер. На фоне буйной зелени тихих полей особенно выделялись весенние цветы самых ярких тонов. Среди внезапно созревших фруктов и злаков резвились птицы, которые по разным причинам не улетели на юг, – Некоторым просто не хватило бы сил, а другие отличались беспечностью. Сбитые с толку барсуки и кролики осторожно повылезали из своих нор и принялись шнырять по зеленым холмам; зимние шубки разомлевших от тепла зверьков топорщились.
Затем, без всякого предупреждения, весна, начавшаяся словно в насмешку, отступила, и жестокая рука Аврила вновь наслала сюда зиму. Птицы падали с неба, погибая на лету от ледяного ветра, разгулявшегося в полях. Цветы сгибались под тяжестью снежных шапок. Деревья и кустарники засыхали под стальными облаками, затянувшими небо. Метель заставляла ежиться животных, которые не находили свои норки, затерявшиеся под толстым слоем мокрого снега.
Буря усиливалась уже помимо воли Аврила и завывала среди холмов, словно обезумевшее от горя привидение. Еще мгновение – и все деревья, кусты и прочая зелень были сметены. Застывшие трупики птиц, подхваченные порывами ветра, взметнулись в небо. Этот же ветер сорвал е кроликов мех и плоть, оставив в тени высоких сугробов крошечные заледеневшие скелетики.
Это был разгул дикой магии.
– Даже не верится, что прошло десять лет, – печально произнес Адон. – Целое десятилетие тому назад именно здесь, на наших глазах, умерла богиня Магии. Кто бы мог подумать, что это приведет к такой катастрофе?
Священник плотнее завернулся в накидку, хотя в этом не было необходимости. Адена, как и его спутницу, окружал шар магической энергии, защищая от холода и ветра.
– Да, все было будто вчера, – бормотал Адон. – Хотя, наверное, время для тебя теперь течет по-другому, не то, что раньше…
Мистра не обернулась к нему и продолжала молчать, так что последнее замечание осталось без ответа. Теперешняя богиня Магии уставилась в пургу, глядя, как на ее глазах гибнут животные и растения. Она заскрежетала зубами, когда Хаос попытался разрушить даже ее собственную магию, но волна ветра схлынула, и ее щит остался в целости.
Адону вдруг стало не по себе, и он затараторил, чтобы как-то заполнить тишину.
– И все же земля с тех пор немного залечила свои раны. Раньше-то здесь были одни ямы с пузырящейся смолой, сколько глаз хватало… во всяком случае, на взгляд смертного. – Он расхохотался. – Интересно, понимает ли Хельм, сколько яда в названии этого места – Хельмландия? Полагаю, он считал, что выполняет свой долг, когда убивал Мистру и прочих.
– Весь мир видится Хельму как некий туманный приз, который нужно защищать от еще более туманного врага, – сказала Мистра.
– Тогда этим врагом должен быть Маск, я так думаю. Кого бог Стражей может ненавидеть больше, чем Покровителя Воров?
Мистра медленно перевела взгляд светло-голубых блестящих глаз на патриарха своей церкви. Десять лет назад, когда он впервые увидел смертную чародейку Миднайт, Адон был дерзким, молодым жрецом Сьюн Огневолосой. Ему едва исполнилось двадцать, и жизнь еще не успела преподать ему самые жестокие свои уроки. Священник присоединился к Миднайт, Кайрику и Келемвару Лайонсбейну, когда те отправились в опасное путешествие на поиски божественных Камней Судьбы. Его вера в самого себя, а также в непредсказуемую богиню Красоты разбилась вдребезги, когда его исполосовал, оставив шрамы на всю жизнь, какой-то безумец. Человек, занявший пост верховного жреца при новой богине Магии, был гораздо опытнее и мудрее того тщеславного бойкого юноши, который впервые в жизни покинул пределы Арабеля.
Богине Магии казалось, что весь облик ее старого друга излучает житейскую мудрость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95