склад, на Краснодарской, иашел для них. Он и доставку грузов должен был наладить.
- Может, он точные адреса знает?
- Нет. То есть, он знал, но у него уже не спросишь. Он...
Договорить Нагоев не успел: распахнулась дверь камеры и в нее вошли Азиз и Усман. У обоих на головах были зеленые повязки с цитатами из Корана.
XXXIII
Усман первым делом крепко связал обоим руки, а потом отошел в сторону, предоставив говорить Азизу. Тот смотрел на лежавшего на полу Белова так, словно был преисполнен глубочайшего сожаления о том, что ему приходится держать в неволе столь почтенного и мудрого человека. А еще во взгляде его больших шоколадных глаз явственно читалась скорбь обо всех заблудших, несчастных и страдающих, так и не нашедших в жизни единственно верного, правильного пути к Богу. Нашева он подчеркнуто игнорировал.
Белов постарался настроить себя, будто все это происходит не наяву, а только снится. Потому что если это всерьез, то так страшно, что даже перестали болеть многочисленные раны и ушибы.
Зато Усман, который захватил на трассе Сашу, а потом столь увлеченно прыгал и топтался на нем на проселке, ибо лучшим кайфом для него был хруст русских костей, не скрывал своей ненависти к нему.
- Вот посмотри на Усмана, - мягко произнес Азиз, разглядывая цепочку с простым крестиком на груди Белова. - Путь к истинной вере открыт для всех. Аллах велик и справедлив. Даже если последний грешник раскается и примет Аллаха в сердце, его ждет прощение. Аллах простит его!
Белов постарался выразить взглядом свою готовность сотрудничать с Аллахом и его представителями на земле.
- Я же вижу, - продолжал Азиз, - ты настоящий мужчина. И все сделаешь, чтобы обезопасить свою семью. Ведь так, Белов?
- Конечно, сделаю! - заверил его Саша: он был не в таком положении, чтобы спорить с этими садистами. Тем более, что это была правда.
Упоминания в семье он ждал: многие борцы за справедливость, выбравшие себе веру в бога в качестве все объясняющей теории, обожают шантаж. Их любимая идеологическая каша вместо масла заправлена кровью и страхом.
- Ты действительно готов сотрудничать с нами? - требовательно спросил Азиз.
- Еще бы! - поспешил заверить его Белов. - Да я всю жизнь об этом мечта...
Усман, сообразивший, что Саша издевается над ними, неожиданно и резко ударил его ногой по губам, не дав договорить:
- Подожди, не горячись так, - успокоил его его Азиз. - Истинный мусульманин должен избегать насилия. Мы должны дать ему шанс. Я думаю, ты, Белов, любишь своего сына, так или не так?
- Конечно люблю! - охотно подтвердил Саша, изо всех сил демонстрируя простодушие. - Но он-то тут при чем?
- Понимаешь, если ты попытаешься, только попытаешься нас обмануть или предать... - многозначительно сказал Азиз, - будет плохо и твоей жене, и сыну. По жене, мы знаем, ты особенно тосковать не станешь. Но сын-то тебе не безразличен, так?
"Сволочь Кабан, все им доложил", - понял Белов и пожалел, что несколько раз оставлял этого подонка в живых, когда имел возможность отправить его на тот'свет. Все-таки даже гуманизм должен иметь разумные пределы. Но вот такой уж был дар у Кабана - вызывать омерзение и жалость одновременно.
- Что же ты молчишь? - вкрадчиво спросил Азиз. - Тебе не дорог твой сын?
- Да дорог, дорог, - подтвердил Белов. - Чего вы все пугаете-то? Есть дело? Выкладывайте. Или просто так базар, ради понтов?
Азиз снисходительно улыбнулся:
- Наконец-то я слышу настоящий русский язык. Никаких понтов. Мы хотим, чтобы ты, -. Азиз сжал кулак и отогнул мизинец, - передал нашему другу Кабану все свои контакты по доставке в Европу наркотиков. Еще, - он отогнул безымянный палец с роскошным рубиновым перстнем, - ты должен отдать ему весь свой бизнес. Счета, фирмы, имущество. Сделаешь это - твой сын будет жить. Нет - умрет. И учти, назад дороги у тебя нет. Вот, полюбуйся на себя!
Азиза достал из кармана пачку фотографий: Белов перегружает мешки с сахаром из "мерса" в "зилок"; Белов в кабине ЗИЛа с Земфирой; Белов в окружении боевиков в лесу.
- Все эти снимки давно уже в ФСБ, и его сотрудники просто жаждут с тобой побеседовать. Твоя причастность к терактам у них не вызовет ни малейшего сомнения. Русский бандит, продавшийся чеченским террористам - вот кто ты отныне в глазах своей Родины. Только мы, ваххабиты, можем дать тебе возможность выжить. И если ты будешь сотрудничать с нами честно, мы тебя спасем. У теб^ будет все: документы, деньги и убежище. Hajlia власть велика, ты заметил? Практически, вся Россия уже живет по нашей воле, - Азиз воздел руки к потолку камеры. - Мы хотели, чтобы русские заманили чеченцев в Дагестан, и они их туда заманили! Мы хотели, чтобы Дасаева отпустили из Дагестана назад, в Чечню, и его отпустили! Мы хотим, чтобы русские бомбили Чечню, поставляя для нас новых солдат, и вы бомбите. Мы хотим, чтобы русские верили, что все у вас грязно и продажно, и вы - верите, твердите об этом друг другу день и ночь! Мы хотим, чтобы русские посылали в Чечню необстрелянных, необученных, голодных солдат, и вы шлете молокососов под наши пули и фугасы. Вы их шлете и шлете. Вы даже не понимаете, что компрометируете себя в глазах европейцев! И поэтому Европа поможет нам уничтожить Россию, а потом мы уничтожим Европу. Ты видишь? У тебя теперь есть шанс перейти на сторону победителей!
- Уважаемый Азиз, гх-м, - многозначительно откашлялся Усман, - ты можешь опоздать.
До взрывов осталось мало времени, а на въезде в Москву пробки бывают в любое время. Да и менты могут пристать, надо выезжать. .Нам еще нужно отгрузить пару лишних мешков...
- Хорошо. Я надеюсь, ты все понял, Белов? Тебе некуда деваться. Только мы можем спасти тебя от ФСБ. Только служа нам, ты спасешь жизнь своему сыну. А чтобы ты не питал иллюзий... Усман сейчас покажет тебе, как мы "благодарим" тех, кто осмелился идти против нашей воли.
Азиз что-то буркнул Усману по-арабски, показал на молчавшего Нагоева и вышел из камеры.
Усман довольно улыбнулся, подошел к сидевшему у стены карачаловцу.
- Ты знаешь, кто это? - показывая на него пальцем, спросил Усман Белова. - Это преда-тель, он продался русским. Он предал интересы ислама, забыл гордость и пошел в услужение федералам. И сейчас ты увидишь, как мы умеем скрасить таким подонкам последние часы жизни! Но вначале он расскажет нам, где спрятал жену и дочь! И когда он уже будет корчиться в аду, мы устроим им ад здесь, на земле. Что ты молчишь, Тимур?
Белов многое повидал в жизни и был уверен, то ни поразить, ни удивить его человеческой мерзостью уже невозможно. Он ошибался.
Усман с таким садистским наслаждением пытал извивавшегося, сходившего с ума от боли Нагоева, что Саша засомневался в психической нормальности этого новообращенного исламиста.
Это все-таки неестественное сочетание - украинец-мусульманин!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61