Опять все сначала.
– Мы были отобраны руководителями НАСА, но по каким критериям нас отбирали, нам не говорили, – рассказывает Бранд.
О критериях легко догадаться: прекрасный летчик с большим опытом испытательной работы, высшее техническое образование, абсолютное здоровье и... человеческое обаяние.
Бранду было нелегко, как вы помните, как раз в 1966 году заканчивалась космическая программа «Джемини». Приближались испытания «Аполлона». К этому времени в отряде уже образовался отряд ветеранов, уже дважды летали в космос Гриссом, Купер, Ширра, Стаффорд, Янг, Конрад, Ловелл. Им, ветеранам, в первую очередь будет доверена судьба новой национальной космической программы. (В общем, так и случилось, и, если не считать ушедшего из космонавтики Купера и погибшего Гриссома, все они стали командирами «Аполлонов».) Перспективы были весьма туманны, неопределенны. Некоторые астронавты из набора 1966 года, понимая это, ушли. Бранд – остался. Восемь лет он числится в резерве. Сначала на полетах «Аполлона-8» и «Аполлона-13». На «Аполлоне-15» он – дублер Уордена, во время полета орбитальной станции «Скайлэб» дублер командиров двух экипажей: Бина и Карра. Он рисковал остаться вечным дублером, когда получил новое назначение – в основной экипаж советско-американской программы.
Неизменная ровная приветливость, готовность всегда прийти на помощь товарищу и понимание, когда эта помощь необходима, абсолютная техническая грамотность, позволяющая читать мысли и желания своих коллег до того, как ему что-то скажут, – все эти качества пилота-испытателя, отполированные до блеска многомесячными тренировками, компенсировали Бранду отсутствие опыта практической работы в космосе.
– Я ждал этой возможности восемь лет, – рассказывал Бранд. – Вообще, от своей нынешней работы я получаю большое удовлетворение. Не только как специалист, но и как человек. Это, наверное, звучит излишне громко, но мне приятно сознавать, что я в какой-то мере помогаю человечеству двигаться в том направлении, в котором оно должно двигаться – к кооперированию во всём... Я очень, очень доволен участием в этом полете. Надеюсь, что наши усилия послужат делу мира и сотрудничеству разных стран в освоении космоса.
Немногословный, спокойный, добрый Вэнс-Ванечка сразу пришелся по душе нашим космонавтам.
– Очень трудно, но очень приятно изучать русский язык, – говорил астронавт. – Я хочу больше узнать о языке, людях и культуре Советского Союза...
После последних тренировок в Звездном городке, прощаясь в Шереметьеве с Алексеем Леоновым, он крепко пожал ему руку, уверенный, что сделает это еще раз на орбите. И он сделал это, когда оба они вплыли в стыковочный модуль. Я сам видел это 18 июля 1975 года в 12 часов 59 минут.
Из всей пятерки, которая стартовала в космос, Валерий Кубасов единственный штатский человек. Второе его отличие – он самый молодой участник полета.
«Я родился 7 февраля 1935 года в городе Вязники Владимирской области, где и жил по настоящее время, – писал Валерий, заполняя анкету абитуриента Московского ордена Ленина авиационного института им. С. Орджоникидзе. – В 1942 году поступил в начальную школу, потом обучался в средней школе, которую и окончил в 1952 году. Состою членом ВЛКСМ с февраля 1949 года... Имею общественную нагрузку...»
Странно, анкеты призваны выявлять личность, но принятый бюрократами анкетный язык, напротив, нивелирует ее. Валерий не написал в анкете про свой маленький городок в самом центре России, на полпути между древнейшими ее центрами: Владимиром и Нижним Новгородом, не написал про речку Клязьму и вечно шумное шоссе Москва – Горький – большую дорогу, только посмотри на нее, и уже по ритму, по пульсу ее жизни угадаешь, что есть иные города, не то что Вязники, огромные и быстрые и поэтому уже манящие, зовущие к себе. Он не написал о голубых полях льна, что обступили со всех сторон его городок, о том, как это сказочно красиво – цветущий лен. Его выращивают здесь с незапамятных времен, как и знаменитые, отмеченные даже в старых словарях вязниковские вишни. Да и о себе он мало написал в анкете. Он ведь был одним из лучших учеников школы №2, редактором школьной газеты, и в аттестате его из 14 отметок – 13 «отлично», и в Москву он приехал с серебряной медалью. Сегодня у Валерия две Золотых Звезды Героя и золотая медаль имени Циолковского – награда Академии наук СССР, и золотая медаль югославской Академии наук. И целая связка ключей от разных городов, почетным гражданином которых он стал, и много других почетных регалий, но, может быть, все они и появились благодаря той, самой первой – школьной серебряной медали, с которой приехал он в Москву поступать в МАИ.
Почему в МАИ? Может быть, именно МАИ определилось не сразу, но то, что Валерий выберет для будущей своей жизни мир техники – это и он, и родители его поняли давно.
– Отец мой – механик, – рассказывает Валерий. – С детства я жил в мире болтов, гаек, шестеренок. Что-то сам пытался мастерить. В доме техника всегда была темой разговоров. Многое подсказала школа, технические кружки...
В МАИ он поступил без экзаменов, но было «собеседование», и неизвестно еще, что легче, сдать экзамен или выдержать вот такое «собеседование», когда тебя «прощупывают» со всех сторон.
Когда Валерий Кубасов был на орбите ЭПАС, как раз в эти дни в приемную комиссию МАИ приходили новенькие абитуриенты и, наверное, были среди них такие, которые мечтали слетать в космос. Может быть, им кажется, что институт, где учились В.Волков, В.Севастьянов, В.Кубасов, уже сам по себе «автоматически» распахивает перед своими выпускниками двери в космос?
О, это совсем не так. Вуз – это, конечно, важно, но человек важнее. Вот какую характеристику подписал декан самолетостроительного факультета Валерию Кубасову: «Проявил себя отлично успевающим, способным студентом. Преподаваемые дисциплины изучал систематически и глубоко. Курсовые проекты и домашние задания сдавал всегда в срок. Зарекомендовал себя в практической деятельности во время производственной практики на заводе, где вместе с группой товарищей ему удалось доработать одну сложную конструкцию и пустить ее в ход».
Серьезное отношение к порученному делу, настоящая мужская, деловая ответственность, присущая бортинженеру «Союза», отличали его, когда он не был не то что «бортинженером», но вообще инженером. Вот подтверждающие это строки из отзывов на дипломный проект Валерия:
«...К работе над проектом дипломант подошел творчески. Простота в изготовлении и эксплуатации к достоинствам проекта. ...В процессе работы над проектом тов. Кубасов проявил инициативу в решении ряда вопросов и отказался от известных ему схем и конструкций. Он разработал оригинальную систему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– Мы были отобраны руководителями НАСА, но по каким критериям нас отбирали, нам не говорили, – рассказывает Бранд.
О критериях легко догадаться: прекрасный летчик с большим опытом испытательной работы, высшее техническое образование, абсолютное здоровье и... человеческое обаяние.
Бранду было нелегко, как вы помните, как раз в 1966 году заканчивалась космическая программа «Джемини». Приближались испытания «Аполлона». К этому времени в отряде уже образовался отряд ветеранов, уже дважды летали в космос Гриссом, Купер, Ширра, Стаффорд, Янг, Конрад, Ловелл. Им, ветеранам, в первую очередь будет доверена судьба новой национальной космической программы. (В общем, так и случилось, и, если не считать ушедшего из космонавтики Купера и погибшего Гриссома, все они стали командирами «Аполлонов».) Перспективы были весьма туманны, неопределенны. Некоторые астронавты из набора 1966 года, понимая это, ушли. Бранд – остался. Восемь лет он числится в резерве. Сначала на полетах «Аполлона-8» и «Аполлона-13». На «Аполлоне-15» он – дублер Уордена, во время полета орбитальной станции «Скайлэб» дублер командиров двух экипажей: Бина и Карра. Он рисковал остаться вечным дублером, когда получил новое назначение – в основной экипаж советско-американской программы.
Неизменная ровная приветливость, готовность всегда прийти на помощь товарищу и понимание, когда эта помощь необходима, абсолютная техническая грамотность, позволяющая читать мысли и желания своих коллег до того, как ему что-то скажут, – все эти качества пилота-испытателя, отполированные до блеска многомесячными тренировками, компенсировали Бранду отсутствие опыта практической работы в космосе.
– Я ждал этой возможности восемь лет, – рассказывал Бранд. – Вообще, от своей нынешней работы я получаю большое удовлетворение. Не только как специалист, но и как человек. Это, наверное, звучит излишне громко, но мне приятно сознавать, что я в какой-то мере помогаю человечеству двигаться в том направлении, в котором оно должно двигаться – к кооперированию во всём... Я очень, очень доволен участием в этом полете. Надеюсь, что наши усилия послужат делу мира и сотрудничеству разных стран в освоении космоса.
Немногословный, спокойный, добрый Вэнс-Ванечка сразу пришелся по душе нашим космонавтам.
– Очень трудно, но очень приятно изучать русский язык, – говорил астронавт. – Я хочу больше узнать о языке, людях и культуре Советского Союза...
После последних тренировок в Звездном городке, прощаясь в Шереметьеве с Алексеем Леоновым, он крепко пожал ему руку, уверенный, что сделает это еще раз на орбите. И он сделал это, когда оба они вплыли в стыковочный модуль. Я сам видел это 18 июля 1975 года в 12 часов 59 минут.
Из всей пятерки, которая стартовала в космос, Валерий Кубасов единственный штатский человек. Второе его отличие – он самый молодой участник полета.
«Я родился 7 февраля 1935 года в городе Вязники Владимирской области, где и жил по настоящее время, – писал Валерий, заполняя анкету абитуриента Московского ордена Ленина авиационного института им. С. Орджоникидзе. – В 1942 году поступил в начальную школу, потом обучался в средней школе, которую и окончил в 1952 году. Состою членом ВЛКСМ с февраля 1949 года... Имею общественную нагрузку...»
Странно, анкеты призваны выявлять личность, но принятый бюрократами анкетный язык, напротив, нивелирует ее. Валерий не написал в анкете про свой маленький городок в самом центре России, на полпути между древнейшими ее центрами: Владимиром и Нижним Новгородом, не написал про речку Клязьму и вечно шумное шоссе Москва – Горький – большую дорогу, только посмотри на нее, и уже по ритму, по пульсу ее жизни угадаешь, что есть иные города, не то что Вязники, огромные и быстрые и поэтому уже манящие, зовущие к себе. Он не написал о голубых полях льна, что обступили со всех сторон его городок, о том, как это сказочно красиво – цветущий лен. Его выращивают здесь с незапамятных времен, как и знаменитые, отмеченные даже в старых словарях вязниковские вишни. Да и о себе он мало написал в анкете. Он ведь был одним из лучших учеников школы №2, редактором школьной газеты, и в аттестате его из 14 отметок – 13 «отлично», и в Москву он приехал с серебряной медалью. Сегодня у Валерия две Золотых Звезды Героя и золотая медаль имени Циолковского – награда Академии наук СССР, и золотая медаль югославской Академии наук. И целая связка ключей от разных городов, почетным гражданином которых он стал, и много других почетных регалий, но, может быть, все они и появились благодаря той, самой первой – школьной серебряной медали, с которой приехал он в Москву поступать в МАИ.
Почему в МАИ? Может быть, именно МАИ определилось не сразу, но то, что Валерий выберет для будущей своей жизни мир техники – это и он, и родители его поняли давно.
– Отец мой – механик, – рассказывает Валерий. – С детства я жил в мире болтов, гаек, шестеренок. Что-то сам пытался мастерить. В доме техника всегда была темой разговоров. Многое подсказала школа, технические кружки...
В МАИ он поступил без экзаменов, но было «собеседование», и неизвестно еще, что легче, сдать экзамен или выдержать вот такое «собеседование», когда тебя «прощупывают» со всех сторон.
Когда Валерий Кубасов был на орбите ЭПАС, как раз в эти дни в приемную комиссию МАИ приходили новенькие абитуриенты и, наверное, были среди них такие, которые мечтали слетать в космос. Может быть, им кажется, что институт, где учились В.Волков, В.Севастьянов, В.Кубасов, уже сам по себе «автоматически» распахивает перед своими выпускниками двери в космос?
О, это совсем не так. Вуз – это, конечно, важно, но человек важнее. Вот какую характеристику подписал декан самолетостроительного факультета Валерию Кубасову: «Проявил себя отлично успевающим, способным студентом. Преподаваемые дисциплины изучал систематически и глубоко. Курсовые проекты и домашние задания сдавал всегда в срок. Зарекомендовал себя в практической деятельности во время производственной практики на заводе, где вместе с группой товарищей ему удалось доработать одну сложную конструкцию и пустить ее в ход».
Серьезное отношение к порученному делу, настоящая мужская, деловая ответственность, присущая бортинженеру «Союза», отличали его, когда он не был не то что «бортинженером», но вообще инженером. Вот подтверждающие это строки из отзывов на дипломный проект Валерия:
«...К работе над проектом дипломант подошел творчески. Простота в изготовлении и эксплуатации к достоинствам проекта. ...В процессе работы над проектом тов. Кубасов проявил инициативу в решении ряда вопросов и отказался от известных ему схем и конструкций. Он разработал оригинальную систему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68