– Может, одну из негритяночек? – предложила она. – Многие мои клиенты считают их необычными и очень забавными…
– О, святые очи Господа нашего! – взорвался Готье. – Уйдем отсюда!
Когда они вышли на улицу, он привалился к стене и замотал головой.
– Пьетро, Пьетро! – застонал он. – Что за мерзкое животное человек!
Пьетро пожал плечами.
– Мы должны осмотреть и другие дома, мой господин, – сказал он. – Много других…
Утром они вернулись в гавань. Там сидел, обхватив руками голову, барон Анри. Они сели рядом. Никто из них не проронил ни слова. Говорить было не о чем.
Они нашли жилье в городе. На следующую ночь они предприняли новую попытку. И на другую ночь. И многие последующие ночи. Они потеряли им счет.
Конец этому положил Пьетро. В одном таком доме он показал на девушку, стоявшую в центре, которая была моложе других и вся тряслась от страха.
– Я возьму вот эту, – объявил он.
Готье уставился на него.
– Она крестьянка, – зашептал ему Пьетро, – и наверняка одна из заблудших детей. Она удивится, что я хочу только поговорить с ней. Это шанс…
– Я подожду тебя, – громко сказал Готье.
В маленькой комнатушке девочка прижалась к стене, глядя на него глазами затравленного зверька. Пьетро вытащил из пояса кошелек.
– Слушай меня, – зашептал он. – Мне от тебя ничего не надо. Только кое-какие сведения. Одну мою знакомую девушку украли и продали в дом вроде этого. Она последовательница Стефана Крестоносца…
– Как и я, – выдавила из себя девочка. – Она твоя любимая?
– Да, – солгал Пьетро. Эта ложь поможет, он знал.
– Как ее зовут? – спросила девочка.
– Антуанетта, Антуанетта Монтроз. Ты помнишь ее? Она очень хорошенькая – с темными волосами, как старый мед, карие глаза…
Глаза у девочки оставались пустыми.
– Нет, господин, – грустно сказала она.
О Боже, подумал Пьетро, опять ничего…
– Не уходи, – попросила девочка. – Если ты быстро уйдешь, они подумают, что я тебе не понравилась, и будут меня бить!
Пьетро присел на край постели.
– Попробуй вспомнить, – попросил он. – Может, ты видела похожую.
Вдруг глаза девочки засветились.
– Я… я не знала вашу Антуанетту, господин, – выговорила она, – но в ту последнюю ночь, когда схватили меня, была большая облава. Многих девушек схватили. Из них только нескольких продали сюда. Остальных повезли в “Черный бык” – это самый большой такой дом в городе, в него ходят многие важные господа…
Пьетро протянул ей кошелек. Девочка в темноте на ощупь пересчитала монеты.
– Здесь хватит, чтобы купить мою свободу. О, господин, да благословит вас Господь!
Она подошла к нему, чтобы поцеловать, и вдруг отшатнулась.
– В чем дело? – спросил Пьетро.
– Я… я больна, – всхлипнула она. – Но теперь я выздоровею. Я буду молиться Богоматери нашей. Я буду молиться и за вас, мой господин.
– Благодарю, – отозвался Пьетро. – Теперь я могу идти?
– Да… и благослови вас Бог…
Пьетро выскользнул в коридор.
– Как она вам понравилась? – осведомилась хозяйка заведения с неким подобием улыбки на лице.
– Замечательно.
Он схватил Готье за рукав.
– “Черный бык”, – прошептал он. – Она может быть там!
Она действительно оказалась там.
Она стояла на помосте и пыталась прикрыть руками свою наготу. Пьетро не мог смотреть на нее. Он сразу же догадался, что это она, по стыду, написанному на ее лице. Все остальные давно перешагнули эту грань. Он сделал единственное, что могло подсказать ему чувство приличия. Он повернулся спиной к Готье и его сестре и остался так стоять, ожидая.
Готье вскарабкался на помост и набросил на сестру свой плащ.
– Вот эта, господин? – похихикала старая ведьма. – Вы хорошо выбрали. Она новенькая, почти девственница и…
Больше она ничего не успела произнести. Она свалилась на пол и завизжала, схватившись за голову. Первый раз в жизни Пьетро ударил женщину. Рука побаливала, и это ощущение было приятным.
Однако поступок этот оказался не слишком осмотрительным. Он сразу это понял. На крики старухи в дверях появились двое невероятно грязных вышибал с дубинками в руках.
Пьетро видел, что Готье поднял Антуанетту на руки, – он не сможет даже обнажить свой меч. Но Пьетро вновь испытал то чувство, которое толкнуло его безоружным броситься в гущу схватки, спасая жизнь Готье. Но теперь это чувство окрасилось яростью. Холодной, беспощадной яростью – совершенно убийственной.
Он вклинился между Готье и волосатыми вышибалами, выхватив свой кривой сарацинский клинок. Он стоял, чуть пригнувшись, балансируя на полусогнутых ногах.
– Кончай с мальчишкой, – прорычал один из вышибал. – Он с ножом…
Они бросились на Пьетро. Он видел взметнувшиеся дубинки, но, когда дубинки опустились, его на этом месте уже не было. Он шагнул в сторону, как это делают танцоры, и вложил весь свой вес в удар, ощутив в состоянии, близком к экстазу, как клинок сквозь одежду вошел в тело, потом Пьетро выдернул клинок, и горячая влага пролилась на его руку, а он уклонился от дубинки второго вышибалы и резанул острым как бритва клинком по его лицу так, что появилась красная полоса от уха до уголка рта, рана раскрылась как жуткий новый рот, здоровяк вышибала выронил дубинку и опустился на пол рядом со своим уже мертвым товарищем, вопя, как женщина.
– Уходим, – сказал Готье.
Никто их не преследовал. Они уже добрались до дома, когда Пьетро словно ударило.
Он убил человека.
И он совершенно не терзался по этому поводу. Он машинально открыл рот, чтобы произнести: “Прости, Господи, его душу…”, но вновь закрыл его, так ничего и не сказав. Такой душе даже у Господа не может быть прощения. Ибо человеку, жившему за счет торговли телами невинных девушек, место только в аду. Впервые существование ада представилось Пьетро оправданным.
Он чувствовал себя прекрасно. Из этой схватки можно было вынести кое-какие уроки. Здоровенным громилам он противопоставил быстроту и ловкость и победил. Он подумал, что крупные противники побеждали его потому, что он, как глупец, применял против них их же приемы. Больше такого не будет. Отныне он станет придерживаться собственных правил.
Сражаться верхом на лошади против человека, весящего двести фунтов, когда сам ты весишь сто тридцать, просто глупо. А поскольку этот противник еще и вооружен, то его, Пьетро, быстрота уже не имеет значения. Однако должен существовать какой-то способ…
Он посмотрел в окно на коней, привязанных к изгороди. Он долго смотрел на них, ничего не видя.
Бедняга Готье, подумал он, это выше его сил. Готье мог перенести что угодно другое, но…
Потом Пьетро уже внимательно посмотрел на коней. Рыцарь укрыт доспехами. Но его конь не защищен. Ноги коня можно переломать. Брюхо можно проткнуть. А когда конь рухнет, его хозяин окажется на земле оглушенный или без сознания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114