Здесь слой соли был смыт и губчатый грунт замочен. Отойдя, вода продолжала поддерживать снизу связь с губкой, не давая ей высохнуть вновь. Однако на промытой в течение столетий почве уже не выступала удаленная ранее соль, а вода в хранилище была пресная. Что же скрывалось под сухой серой корочкой? Не вода, но и не земля в обычном смысле слова - не земля, по которой можно ходить. В губке осталось много воздуха, его мельчайшие пузырьки прятались в капиллярах, и вода не могла их вытеснить. Зато вода успела расклеить частицы грунта, и водяная смазка дала этим частицам возможность взаимного скольжения. Грунт потерял свою структуру: это была механическая смесь твердых частиц, воды и воздуха, неустойчивая и объемным весом менее единицы. Нужны многие и многие годы, чтобы грунт опять приобрел структуру, чтобы вновь замоченная водой губка старого солончака лишилась заключенного в ней воздуха и стала опять землей с ее надежными свойствами. Еще долго старый солончак останется трясиной, подобной засасывающим зыбучим пескам или бездонным колодцам-окнам северных болот. Трясины не держат ни человека, ни зверя. Они не держат никого, кто способен своим весом вытеснить пузырьки воздуха и сжать предательскую массу, нарушив условное, случайное равновесие между разнородными частями. Еще недавно Алонову пришлось услышать, как однажды в Средней Азии, в районах нового орошения, в течение нескольких минут старый солончак засосал гусеничный трактор. Высокий бандит еще не отдавал себе отчета в том, куда его завело преследование добычи. Разгоряченный погоней и мыслью о гнусной потехе, он не попытался вырваться из расставленной ему природой ловушки, но не решился и пробиваться дальше. Он согнулся, выкинул руку, которая показалась Алонову длинной, как у гориллы, и схватил козу за короткий, широкий хвостик. Потянув к себе ее неподвижное тело, высокий расплатился за усилие - он сразу провалился почти до пояса. В бинокль Алонов видел, как высокий открыл рот, точно собираясь закричать. Но он не кричал. Бинокль приближал недостаточно, однако Алонову на миг показалось, что бандит смотрит прямо на него сходящимися к узкой переносице широко открытыми глазами. Губы высокого шевелились. Он громко выругался: - Вот!.. Вмазался!.. Бандит подтащил тело козы вплотную к себе. Хотя он делал это медленно, осторожно, но еще глубже ушел вниз. Вокруг него и тела козы корка, как казалось Алонову, прогибалась достаточно заметной неправильной впадиной. Из центра во все стороны разбежались ломаные радиальные трещины. Бандит выронил нож из правой руки. Нож упал вертикально, острием вниз, пробил корку и ушел почти до конца желтой костяной рукоятки. Но бандиту было не до ножа. Высокий положил свою винтовку с коротким тонким стволом на поверхность трясины и налег одной рукой на него, другой - на тело козы. Опираясь на них, он сделал сильный рывок вверх, стараясь выхватить из капкана нижнюю часть тела. Но опоры исчезли вместе с его руками, а сам он погрузился до середины груди. "Вероятно, - думал Алонов, - теперь убийца и диверсант начинает понимать, куда его занес охотничий пыл..." Вначале он стоял лицом к Алонову. Попытавшись вырваться, он сумел повернуться на три четверти назад. Алонов видел затылок в черной шевелюре, щеку и ухо, торчащее из прядей растрепанных волос. Теперь бандит боялся пошевелиться. Он начал кричать. Сначала он выкрикивал отдельные слова: - Ребята!.. Идите сюда-а! Помогайте! Погибаю-у-у-у! Бегите!.. Алонов видел, как побагровели щека и ухо бандита. На тощей шее, такой длинной, точно в ней были лишние позвонки, вздулись вены. Несколько минут назад Алонов пережил острую мучительную жалость к несчастному, загубленному животному. А сейчас в его сердце не было ничего, ни капли жалости к погибающему бандиту. Как видно, Алонов исключил из числа живых существ всю шайку, и не разумом лишь, а и душой. Между ним и диверсантами не оставалось и той связи, что существует между каждым, даже не слишком чутким человеком и животным. После раскрытия тайны Алонов, вероятно, узнал бы о казни диверсантов как о чем-то естественном. Более того, он сам готовился напасть на них, перестрелять из засады. От этого ныне его удерживала лишь мысль о своевременности и целесообразности. Будучи включен в число судей, он голосовал бы за смерть. Но быть свидетелем ужасающей казни, которой занялась сама земля, Алонов не мог. Он не хотел, не должен был принимать в этом участие. Не отдавая себе отчета, он понимал, что пора оставить наедине бандита и бездну. Крики бандита о помощи сменились ругательствами. Потом он завыл: - А-а-а-а! - и закончил пронзительным визгом: - И-и-и-и!.. Алонов собирался встать и уйти, но вовремя заметил трех оставшихся членов шайки. Двое бежали на крик. Третий шел сзади быстрым шагом. Алонов переполз немного левее, куда гуще падала тень от ивняка, еще не потерявшего всю листву. Алонов рисковал, но другого выбора у него не было. Между ним и бандитами лежала непроходимая трясина. Расстояние превосходило дистанцию выстрела пулей из его ружья, сам же Алонов мог оказаться мишенью для винтовки. Отползти еще дальше на гриву? Алонов решил остаться: маскировка достаточная, движениями он себя не выдаст. Появление бандитов как-то сразу сняло чувство морального угнетения. Теперь он хотел видеть, что будет дальше. Начинало вечереть. Алонов заметил, что ветер уже стих. Солнце косо, но ярко освещало трясину.
2
Когда трое сообщников погибающего диверсанта подбежали к краю трясины, высокий успел сорвать голос и молчал. Он ворочал головой, глядел на берег. Над трясиной, рассеченной трещинами и разбитой усилиями бандита, виднелся только его торс - до половины груди. Высокий прочистил горло и опять закричал рвущимся, пронзительным голосом: - И где вас носило? Вас только за смертью посылать, дьяволы! Санька Фигурнов пропадает, а вы и не чешетесь!.. Ну, чего вы на месте-то мнетесь! Бандит с усами что-то говорил низкорослому, тот кивал, соглашаясь. Все трое отстегнули ремни ружей. Алонов заметил, что у низкорослого была такая же винтовка, как утопленная в трясине высоким бандитом, называвшим себя Фигурновым. У двух других были двуствольные охотничьи ружья. Мешок за спиной только у низкорослого и почти пустой; свои вещи они оставили где-то на гриве. К ружейным ремням бандиты нарастили поясные ремни. У них получилась веревка длиной восемь - девять метров. Один конец взял усатый бандит, другой конец - второй, не низкорослый. Оба подошли к границе солончака, наступили на корку, слегка продавив ее подошвами сапог, и остановились, как по команде. Алонов догадывался по их жестам, о чем они говорили, - они спорили, кому идти первым, кому оставаться на надежном месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55