– Уничтожение, – сердито отрезал директор УАСС. – И вы прекрасно понимаете, что этим в конце концов и закончатся наши с ними контакты.
– Не уверен… – начал Хакан Рооб, очнувшись от монолога с самим собой, и в этот момент Баренц крикнул:
– Берегитесь!
Из всех пассажиров куттера он был единственным интрасенсок и чутье на опасность имел отменное. Пока остальные, не понимая, в чем дело, смотрели на него, Баренц успел натянуть эмкан ручного управления, и тут же в блистере аппарата появилось рваное отверстие величиной с голову человека. Куттер резко завалился вбок, но сделал это недостаточно быстро, потому что в прозрачном колпаке машины появились еще две дыры, и тут только пассажиры поняли, что по ним ведется огонь из какого-то мощного оружия. Над аппаратом стремительно пронесся голубой стрелообразный силуэт, напомнивший хищную птицу, в кабину куттера влетел огненный шар и лопнул тремя снопами огня. Вскрикнул Максимов.
Баренц растопырился в кресле, напрягаясь.
Куттер нырнул вниз, вошел в облака, спиралью проткнул их и вышел над Карелией. Голубой аппаратскоростной неф класса «три ноги» – не отставал, но Баренц недаром когда-то был драйвером-прима и не давал неведомому стрелку прицелиться поточнее, бросая аппарат по немыслимым формулам ломаных траекторий, просчитать которые было невозможно и компьютеру.
Карусель странного воздушного боя прекратилась так же внезапно, как и началась: обойма подстраховки по императиву «телохранителя» наконец вышла на дистанцию прямого прикрытия и включилась в схватку. Куттер выровнялся, но продолжал вздрагивать и покачиваться, словно хромая .лошадь на ногу.
Баренц поискал глазами машину стрелка и успел увидеть финал инцидента: всплеск белого огня, облако искр, гаснущее в падении, как ракета фейерверка, и три стремительных .блика на корпусах пограничных машин.
– Прошу прощения за опоздание, – прорезался в интеркоме голос командира патруля. – Помощь нужна?
– Нет, – тяжело сказал председатель Совета безопасности, ведя вздрагивающий куттер на снижение. – Почему не задержали живым? Кто стрелял?
– Мы не вели огонь на уничтожение, – сухо ответил пограничник. – Он взорвался сам.
– Инк, запрограммированный на нападение?
– Если бы это был инк, он действовал бы точнее.
– К-диверсант? Человек?
– Ни тот, ни другой. Судя по всему, это был "серый человек". Он шел навстречу в нормальном темпе, и мы не сразу разглядели, кто внутри. Хорошо, что он открыл огонь на большой дальности.
Баренц оглянулся, бегло оглядел компанию: Максимов держался за плечо, левая щека его была обожжена и покраснела, Хакан Рооб цел и невредим, сидел в позе тибетского ламы с полузакрытыми глазами, Кий-Коронат хмуро вертел в руках осколок блистера.
– Живы, отцы? Садимся.
– Ты же говорил, что К-диверсанты с их «серой гвардией» не представляют реальной силы, – пробурчал директор УАСС. – А они самые натуральные террористы с весьма широкими возможностями.
Баренц снова оглянулся, сухое костистое лицо его с широким лбом и неулыбчивыми глазами было серьезно, но в голосе послышались нотки необычного для него сожаления:
– А не зря тебя прозвали корочуном, Остап. На твоем месте я бы задумался о происхождении прозвища.
– Что-то я не слышал, чтобы начальники нравились всем подчиненным, – все тем же ворчливым тоном отозвался Кий-Коронат, не обижаясь. – Лучше быть корочуном, чем «статуей командора», как прозвали Эрберга.
Рооб, рассматривающий ногти на руке, засмеялся тихим мелким смехом. Кий-Коронат удивленно, Максимов с любопытством, а Барейц озадаченно посмотрели на него.
В дырах, пробитых в прозрачном колпакемашины, окруженных сеткой трещин, свистел ветер, куттер вздрагивал и норовил свалиться в штопор, что-то позванивало и потрескивало в его каркасе – вот-вот гляди развалится, а председатель ВКС смеялся…
Что-то промелькнуло за бортом, Баренц резко поднял голову, мгновенно подбираясь, но это были галеоны сопровождения, один из них успокаивающе покачал узкими лонжеронами стабилизатора.
* * *
Служебный модуль Савича ничем не отличался от кабинета Железовского, разве что его хозяин был связан с обработкой массивов информации совершенно из другой области знания.
Выключив пейзаж: луг, кромка леса, голубое небо, река,Савич сел рядом с гостем, поправил на виске сетчатый лепесток эмкана. Стена напротив превратилась в дымную пелену, опрокинулась, распахнув черный зев космического пространства с россыпями созвездий; на этом фоне влево уходила, теряясь в бесконечности, полупрозрачная, белесая труба, похожая на древко копья. украшенного светящимся красноватым «наконечником». Было видно, что «наконечник» тихонько движется, удлиняя хвост древка, вызывая в памяти ассоциации древней ракеты и высотного самолета. Это было развернутое компьютером изображение тоннеля Большого Выстрела, увенчанного «тенью».
– Сто с лишним тысяч парсеков, – нарушил молчание Савич. – Но я думаю, ствол тянется до границ нашего метагалактического домена, нам просто не хватает возможностей для определения всей его длины.
На белесом древке зажглись зеленые и желтые огоньки, обозначившие места расположения маяков предупреждения и погранпостов. Казалось, было их много, несколько тысяч, однако на самом деле расстояния межру соседними парами достигал не менее трехсот миллиардов километров.
– Фронт, – пробасил Железовский мрачно.
Савич кивиуд, поняв собеседника.
– Не умер древний термин, живет, наполняясь новым смыслом и не теряя старого. Никогда не думал, что фронт может существовать без воюющих сторон, не разделяя врагов. Никогда не думал, что возможна мыслящая сил а вне ее материального воплощения! А ведь имею одни из самых высоких в Системе уровней абстракции. Похоже, Конструктор в конце концов научит нас мыслить вестереотипио.
– Вряд ли, инерция мышления у человечества ко лоссальна, сколько примеров тому… Черт бы побрал эту вашу «мыслящую силу». Когда наконец она остановится?
– Едва ли это возможно без помощи извне. Конструктор просто не в состоянии пробиться в наш континуум через потенциальный барьер, вакуумподобного состояния, разделяющий Вселенные – нашу и ту, откуда он пытается уйти, иначе давно появился бы, физически.
– Но ведь пробился же он туда? Почему же не может обратно?
Савич пожал плечами.
– Может быть, та Вселенная имела более низкое энергонасыщение, может, существовала «струна», соединяющая миры, на которую он наткнулся. Кто знает, что еще? Человек еще не дорос до освоения иррациональности, для этого надо постичь многие истины, научиться не делать ошибок, преодолеть тупик биологии, овладеть тайнами собственной психики, наконец. Может быть,, тогда мы поймем, чего хочет Конструктор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156