И вдруг проснулась и почувствовала - умер…
Сердце чуть не разорвалось.
11 января 1916 г. Понедельник.
Письмо от него! Жив! Жив! Жив!
“Рождество пришлось встречать на передней позиции - немцы нас совершенно не тревожили ни в сочельник, ни в самый праздник. В сочельник на батарее была зажжена елка, поставленная перед землянками. Вечер был тихий, и свечей не задувало. Невольно мыслями переносился к вам в Ростов. Живо представлялся этот вечер: сначала суета на улицах, потом прекращение уличной сутолки, и наконец начинается звон в церквах, какой-то торжественный, праздничный, начало службы великим предвечерием и, наконец, всенощная. Народ по окончании рассыпается из церквей и расходится в радостном праздничном настроении. Здесь же совершенно тихо и у нас, и у немцев. Ночь была звездная, и эта тишина особенно нагоняла грусть, и сильнее чувствовалась оторванность от вас. Вспоминался дом, детство, как под скатерть стелили сено в память о рождении Христа и как вкусно оно пахло в комнате, мешаясь с запахом хвои. Рождество у нас был постный день, и никто с утра и до появления первой звезды не ел. Голодали до вечера и смотрели на звезду - потом садились за стол. Ели особые, рождественские пироги: с рисом - белый король, с фасолью - желтый король, со сливами - черный король. Пишу - и так вдруг захотелось снова попробовать тех пирогов! Так бы и набил ими живот до отвала!
Целую тебя! Спокойной ночи! Допишу завтра.
Доканчиваю начатое позавчера письмо и спешу отослать его с оказией.
Нет, ничего не успеваю дописать, отправляю, как есть. За окном солнце, мороз, сверкает снег, и воробьи, пронзительно чирикая, налетели на свежий лошадиный навоз - воробьиное счастье!”
Вопрос: Опишите ваш путь следования.
Ответ: Вышел и пошел, не ведая, куда иду, и шел 40 дней.
Вопрос: Через какие страны вы следовали?
Ответ: Пришел я в землю, в которой живут люди с песьими головами. И они - псоглавцы - смотрели на меня и не причиняли мне зла. Во всяких местах они живут с детьми своими, между камней устраивая гнезда. Шел я через землю их 100 дней и пришел в землю пигмеев. И встретились мне множество мужей, и жен, и детей. Увидев их, я устрашился, думая, что они съедят меня. И решил: растреплю волосы на главе моей и устремлюсь на них. А если побегу, то съедят меня. И сделал так, и они побежали, подхватив детей своих и скрежеща зубами своими. И взошел я на гору высокую, где ни солнце не сияет, ни древа нет, ни трава не растет, только гады и змеи, свищущие и скрежещущие зубами. И скрежетали зубами аспиды, и ехидны, и увалы, и василиски. Видел и других змей, но многим названия не знал. Так шел я четыре дня, слыша шипение. Уши свои залепил воском, не в состоянии терпеть свист змеиный.
Вопрос: Вы говорите правду?
Ответ: Вот же еще воск в ушах моих. Потом я шел дальше еще 50 дней, не ведая пути, и нашел льдину, с локоть от земли высотой, и, грызя ее, прошел землю ту.
Вопрос: Где, когда и как вы перешли границу?
Ответ: Я дошел до большой реки и напился воды из нее, и губы мои начали слипаться от сладости, превосходящей сладость меда и медовых сот. И когда настал девятый час, разлился по той реке свет, в семь раз светлее дневного света. И были ветры в земле той: западный ветер зеленого цвета, а от восхода солнца - рыжий ветер, а с севера ветер - словно свежая кровь, а с южной стороны ветер белый, как снег.
Вопрос: Вы действительно говорите правду?
Ответ: Ширина реки той - как отразившееся в воде небо, а глубина - как промелькнувшее мгновение - не имеет дна. И вот когда я захотел перейти через нее, возопила река и сказала: “Не можешь ты пройти через меня, ибо нельзя человеку пройти через воды мои. Посмотри, что есть сверху вод”. Я же посмотрел и увидел стену из облаков, стоящую от воды до небес. И сказало мне облако: “Через меня не проходит ни птица мира сего, ни дуновение ветра, и никто иной не может пройти через меня”.
Вопрос: Как же вы перешли границу?
Ответ: И помолился я Господу Богу, и выросли из земли два дерева, прекрасные и украшенные очень, полные плодов благоуханных. И наклонилось одно дерево, которое стояло на этой стороне реки, и взяло меня на верхушку свою, и, вознеся меня высоко, наклонилось до середины реки. И его встретило другое дерево и взяло меня на верхушку свою, наклонилось и поставило меня на землю. Так возвысились деревья и перенесли меня через реку.
Вопрос: Хорошо, допустим. Но сколько вам лет? Вот вы здесь написали, что девятнадцать, но на самом деле?
Ответ: В то время, когда исполнилось мне 165 лет, родился у меня сын Мафусаил, и после этого жил я еще 200 лет, и всего исполнилось мне 365 лет.
Вопрос: Что было потом?
Ответ: В первую ночь месяца нисана я спал. И во сне вошла в сердце мое скорбь великая. И сказал, плача, ибо во сне не мог я понять причину скорби: что со мной будет? Проснулся и лежал долго без сна. Весь мокрый от пота. Никак не мог понять, где я проснулся. Потом вспомнил. Захотелось куда-нибудь убежать, будто я проснулся кем-то другим, а не собой. Кругом сопение, храп. Где-то капала вода. Вдалеке проехала машина. Вдруг стало слышно часы. У них там внутри все живет. Потом я надел шапку, набросил на плечи бушлат и вышел. Раздавил лед на луже - хрустнул веером.
Вопрос: Тогда, в ту зимнюю ночь в апреле - но еще с мартовской гнильцой, все и началось?
Ответ: Не знаю. Я снял шапку - испарина быстро подсохла. В темноте у грибка кто-то пошевелился. Окликнул меня: “Енох, ты, что ли?”. Я ответил: “Я”. Он: “Иди сюда! У меня тут есть вареная сгущенка!”. Я подошел, только не узнал, кто это. Он открыл банку штыком. Стали есть пальцами. Обмакнешь палец и облизываешь.
Вопрос: Но почему именно Енох?
Ответ: Меня всегда так звали, и в детском саду, и в школе, и в армии. Фамилия-то Енохин. Вот Енохом все и звали.
Вопрос: Звали и не имели никакого понятия о хранилищах облаков и хранилищах росы, не говоря уже о том, что между тлением и нетлением?
Ответ: Вы о чем? Я не понимаю.
Вопрос: Хорошо. Только времени у нас немного - на всех кораблях, затонувших и плавающих, уже бьют склянки. Вот что, рассказывайте поскорее про то, как шлепала резинка от трусов по голому животу, а то не управимся.
Ответ: Первые дни в части били.
Вопрос: Ну, наверно, так и положено?
Ответ: Да мы и не сопротивлялись. Уже знали, что после присяги будут бить сильнее и по лицу - а пока до присяги по лицу не били.
Вопрос: Скажите, что это была за часть и где она расположена.
Ответ: Часть как часть, ничего особенного. Там у входа стоят две сосны, как часовые, а прежде стоял сосновый батальон. Это даже не так важно. А важно, что я сижу в красной комнате в воскресенье, смотрю телевизор, тут Серый приходит: “Встать! В казарме бардак! Бегом!”. Прибегаю, а там солдаты лежат на кроватях, а моя вся взбита. Заправляю, а Серый снова ее взбивает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Сердце чуть не разорвалось.
11 января 1916 г. Понедельник.
Письмо от него! Жив! Жив! Жив!
“Рождество пришлось встречать на передней позиции - немцы нас совершенно не тревожили ни в сочельник, ни в самый праздник. В сочельник на батарее была зажжена елка, поставленная перед землянками. Вечер был тихий, и свечей не задувало. Невольно мыслями переносился к вам в Ростов. Живо представлялся этот вечер: сначала суета на улицах, потом прекращение уличной сутолки, и наконец начинается звон в церквах, какой-то торжественный, праздничный, начало службы великим предвечерием и, наконец, всенощная. Народ по окончании рассыпается из церквей и расходится в радостном праздничном настроении. Здесь же совершенно тихо и у нас, и у немцев. Ночь была звездная, и эта тишина особенно нагоняла грусть, и сильнее чувствовалась оторванность от вас. Вспоминался дом, детство, как под скатерть стелили сено в память о рождении Христа и как вкусно оно пахло в комнате, мешаясь с запахом хвои. Рождество у нас был постный день, и никто с утра и до появления первой звезды не ел. Голодали до вечера и смотрели на звезду - потом садились за стол. Ели особые, рождественские пироги: с рисом - белый король, с фасолью - желтый король, со сливами - черный король. Пишу - и так вдруг захотелось снова попробовать тех пирогов! Так бы и набил ими живот до отвала!
Целую тебя! Спокойной ночи! Допишу завтра.
Доканчиваю начатое позавчера письмо и спешу отослать его с оказией.
Нет, ничего не успеваю дописать, отправляю, как есть. За окном солнце, мороз, сверкает снег, и воробьи, пронзительно чирикая, налетели на свежий лошадиный навоз - воробьиное счастье!”
Вопрос: Опишите ваш путь следования.
Ответ: Вышел и пошел, не ведая, куда иду, и шел 40 дней.
Вопрос: Через какие страны вы следовали?
Ответ: Пришел я в землю, в которой живут люди с песьими головами. И они - псоглавцы - смотрели на меня и не причиняли мне зла. Во всяких местах они живут с детьми своими, между камней устраивая гнезда. Шел я через землю их 100 дней и пришел в землю пигмеев. И встретились мне множество мужей, и жен, и детей. Увидев их, я устрашился, думая, что они съедят меня. И решил: растреплю волосы на главе моей и устремлюсь на них. А если побегу, то съедят меня. И сделал так, и они побежали, подхватив детей своих и скрежеща зубами своими. И взошел я на гору высокую, где ни солнце не сияет, ни древа нет, ни трава не растет, только гады и змеи, свищущие и скрежещущие зубами. И скрежетали зубами аспиды, и ехидны, и увалы, и василиски. Видел и других змей, но многим названия не знал. Так шел я четыре дня, слыша шипение. Уши свои залепил воском, не в состоянии терпеть свист змеиный.
Вопрос: Вы говорите правду?
Ответ: Вот же еще воск в ушах моих. Потом я шел дальше еще 50 дней, не ведая пути, и нашел льдину, с локоть от земли высотой, и, грызя ее, прошел землю ту.
Вопрос: Где, когда и как вы перешли границу?
Ответ: Я дошел до большой реки и напился воды из нее, и губы мои начали слипаться от сладости, превосходящей сладость меда и медовых сот. И когда настал девятый час, разлился по той реке свет, в семь раз светлее дневного света. И были ветры в земле той: западный ветер зеленого цвета, а от восхода солнца - рыжий ветер, а с севера ветер - словно свежая кровь, а с южной стороны ветер белый, как снег.
Вопрос: Вы действительно говорите правду?
Ответ: Ширина реки той - как отразившееся в воде небо, а глубина - как промелькнувшее мгновение - не имеет дна. И вот когда я захотел перейти через нее, возопила река и сказала: “Не можешь ты пройти через меня, ибо нельзя человеку пройти через воды мои. Посмотри, что есть сверху вод”. Я же посмотрел и увидел стену из облаков, стоящую от воды до небес. И сказало мне облако: “Через меня не проходит ни птица мира сего, ни дуновение ветра, и никто иной не может пройти через меня”.
Вопрос: Как же вы перешли границу?
Ответ: И помолился я Господу Богу, и выросли из земли два дерева, прекрасные и украшенные очень, полные плодов благоуханных. И наклонилось одно дерево, которое стояло на этой стороне реки, и взяло меня на верхушку свою, и, вознеся меня высоко, наклонилось до середины реки. И его встретило другое дерево и взяло меня на верхушку свою, наклонилось и поставило меня на землю. Так возвысились деревья и перенесли меня через реку.
Вопрос: Хорошо, допустим. Но сколько вам лет? Вот вы здесь написали, что девятнадцать, но на самом деле?
Ответ: В то время, когда исполнилось мне 165 лет, родился у меня сын Мафусаил, и после этого жил я еще 200 лет, и всего исполнилось мне 365 лет.
Вопрос: Что было потом?
Ответ: В первую ночь месяца нисана я спал. И во сне вошла в сердце мое скорбь великая. И сказал, плача, ибо во сне не мог я понять причину скорби: что со мной будет? Проснулся и лежал долго без сна. Весь мокрый от пота. Никак не мог понять, где я проснулся. Потом вспомнил. Захотелось куда-нибудь убежать, будто я проснулся кем-то другим, а не собой. Кругом сопение, храп. Где-то капала вода. Вдалеке проехала машина. Вдруг стало слышно часы. У них там внутри все живет. Потом я надел шапку, набросил на плечи бушлат и вышел. Раздавил лед на луже - хрустнул веером.
Вопрос: Тогда, в ту зимнюю ночь в апреле - но еще с мартовской гнильцой, все и началось?
Ответ: Не знаю. Я снял шапку - испарина быстро подсохла. В темноте у грибка кто-то пошевелился. Окликнул меня: “Енох, ты, что ли?”. Я ответил: “Я”. Он: “Иди сюда! У меня тут есть вареная сгущенка!”. Я подошел, только не узнал, кто это. Он открыл банку штыком. Стали есть пальцами. Обмакнешь палец и облизываешь.
Вопрос: Но почему именно Енох?
Ответ: Меня всегда так звали, и в детском саду, и в школе, и в армии. Фамилия-то Енохин. Вот Енохом все и звали.
Вопрос: Звали и не имели никакого понятия о хранилищах облаков и хранилищах росы, не говоря уже о том, что между тлением и нетлением?
Ответ: Вы о чем? Я не понимаю.
Вопрос: Хорошо. Только времени у нас немного - на всех кораблях, затонувших и плавающих, уже бьют склянки. Вот что, рассказывайте поскорее про то, как шлепала резинка от трусов по голому животу, а то не управимся.
Ответ: Первые дни в части били.
Вопрос: Ну, наверно, так и положено?
Ответ: Да мы и не сопротивлялись. Уже знали, что после присяги будут бить сильнее и по лицу - а пока до присяги по лицу не били.
Вопрос: Скажите, что это была за часть и где она расположена.
Ответ: Часть как часть, ничего особенного. Там у входа стоят две сосны, как часовые, а прежде стоял сосновый батальон. Это даже не так важно. А важно, что я сижу в красной комнате в воскресенье, смотрю телевизор, тут Серый приходит: “Встать! В казарме бардак! Бегом!”. Прибегаю, а там солдаты лежат на кроватях, а моя вся взбита. Заправляю, а Серый снова ее взбивает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120