Ты сам видел, как она убила того копа.
– И это натравило на нас погоню.
– Это спасло твою шкуру! – с заднего сиденья крикнула Конни. – Он целился в тебя, ничтожество. Кроме того, не я виновата в том, что за нами погоня. Ты сам первый пролил кровь, когда убил того байкера. И этот жующий сопли придурок тоже убил.
Карл искоса посмотрел на Сесила.
– Кажется, братец, единственный, кто никого не убил, – это ты. Вот так и уходят от ответственности, верно?
Сесил нажал на тормоза, и машина остановилась прямо посередине дороги. Это, правда, не представляло никакой опасности. По этой полосе щебенки, вьющейся среди густых сосновых лесов, никто не ездил. Дорога едва ли имела название или номер и наверняка не значилась на какой-либо карте. Как шутил Сесил, приготовленное им убежище спрятано в такой чащобе, что туда едва проникает солнечный свет.
Теперь ему было не до шуток. Остановив машину, оскорбленный Сесил потребовал у Карла объяснений.
– Я имею в виду, что каждый раз, когда у нас что-то не ладится, мне приходится стрелять, чтобы поправить дело, – презрительно бросил Карл и снова повернулся к Конни: – Донжуан когда-нибудь рассказывал тебе, как он обделался в Аркадельфии?
– У меня случилась осечка! – высоким, тонким голосом воскликнул Сесил.
– Это ты мне так говорил, а давая показания на суде, признался, что, когда тот тип пришел тебя брать, ты не смог нажать на спусковой крючок.
– Мне так велел мой адвокат. Он заставил меня это сказать, Карл. У тебя был тот пламенный либерал-янки с косичкой – что, сильно тебе помогли его высокие идеалы? Мой посоветовал мне изобразить раскаяние, и я так и сделал.
– Ну а я склонен верить тому, что ты говорил в суде. Стало быть, милый братец, ты отъявленный трус.
Повернувшись на сиденье, Сесил схватил Карла за горло. Карл ткнул стволом пистолета в живот Сесилу.
– Вы что, с ума сошли? – закричала Конни.
Сесил откинулся назад, задыхаясь и потирая живот. Засмеявшись, Карл повесил пистолет обратно на пояс, затем перегнулся и сжал ладонями покрасневшее лицо Сесила.
– Я тебя просто испытывал, старший брат. Хотел увидеть, есть ли у тебя порох в пороховницах. Бог свидетель – я доволен. Как ты на меня набросился! Ты видел это, Майрон?
– Нуда, Карл.
– Он помог бы нам в Такере справиться с этими подлыми ниггерами, верно, Майрон?
– Конечно, Карл.
– Вы все психи, вот что! – фыркнула Конни. Но она тоже смеялась, видя, что пар выпущен. – Полные психи!
Карл слегка похлопал Сесила по щеке:
– Ты в порядке, Сес?
Сесил все еще пытался выровнять дыхание, но, чтобы не разочаровывать Карла, подал знак, что с ним все хорошо.
– Тогда снова заводи эту колесницу и правь, старший братец, правь. Быстрее вези меня в свою хижину, чтобы я мог избавиться от этой проклятой одежды. В том, что касается моды, у нас с покойным Г.Р. Бейли разные вкусы.
– Кто такой Г. Р. Бейли?
– Это все в прошлом. И он, и его старушка, и ее толстенькая сестра, – сказал Карл. – Собственно, черт с ним, с прошлым. Меня интересует только будущее. Нам много чего надо сделать, Сес. И чем быстрее, тем лучше. Господи, как хорошо снова вернуться к делу!
– Разумеется, Карл, – прохрипел Сесил. – Чертовски здорово, что братья Херболд опять вместе.
Карл повернулся к Конни:
– Я проголодался. Ты умеешь готовить?
– Жри дерьмо и помирай!
Снова засмеявшись, он хлопнул Сесила по плечу.
– Не зря она тебе понравилась!
Нигде так не соблюдаются традиции, как в том, что касается смерти. Даже если усопший был не в ладах с богом и людьми, все необходимые церемонии неуклонно выполняются. Смерть Делрея Корбетта не осталась не замеченной той общиной, в которой он жил.
На следующее утро после его кончины местная газета поместила некролог, составленный по сведениям, которые от имени Анны предоставила Марджори Бейкер. Церковная благотворительная комиссия позаботилась о продуктах. Этим занимались леди, на которых, как предполагала Анна, просто пал жребий. Чувствуя себя неловко из-за того, что разговаривают с человеком, который не может им ответить, они приехали в дом с тортами, кастрюлями, тарелками с окороком и жареными цыплятами и, посидев немного для приличия, удалились.
Делрей был похоронен без всякой помпы между его женой и сыном. На похороны пришли только старики, но эти старики помнили об инциденте с Пэтси Маккоркл и о роли, которую сыграли в этом деле неисправимые пасынки Делрея, так что возложенная на него вина за их поведение не покинула Делрея даже после смерти.
За свою жизнь он приобрел очень мало настоящих друзей, которых к тому же в последние годы избегал, устроив себе добровольную ссылку. Поэтому на погребальную службу пришло немного народу и еще меньше проследовало за гробом на кладбище.
Сидя под навесом вместе с Дэвидом, Анна смотрела на горстку пришедших проститься с Делреем. Его партнеры по домино все были здесь. Анна с удивлением узнала одного из друзей Дина, который был шафером у них на свадьбе и которого она после смерти Дина ни разу не видела.
Когда умер Дин, она решила, что ради Делрея надо поддерживать отношения с друзьями мужа, которые тоже переживали потерю. Но вскоре она поняла, что Делрей усматривает в них угрозу. Кроме того, что он вообще их избегал, поскольку они напоминали ему о сыне, он не желал видеть их в обществе Анны, поскольку каждого из них рассматривал как потенциального поклонника и соответственно своего соперника.
Марджори Бейкер была единственной подругой, которую Анна могла пригласить на похороны. Даже Джек Сойер не пришел. Он отказался, пояснив, что принесет больше пользы, работая на ранчо, и еще сослался на то, что у него нет подходящей одежды. Однако Анна не знала, действительная это причина или только предлог. Большой разницы она все равно не видела.
Закончив свою речь, священник закрыл Библию и подошел к Анне:
– Я буду молиться за вас и Дэвида.
С помощью Марджори она поблагодарила его, и на этом все кончилось.
Во время обеих церемоний Дэвид выглядел очень серьезным и неестественно спокойным, его бьющая через край энергия куда-то пропала. Вероятно, его ошеломили незнакомые тихие голоса, органная музыка, цветы, приглушенный свет и гроб, пахнущий желтыми хризантемами.
Встав рядом с ним на колени, Анна сказала сыну, что им пора уходить, и спросила, не хочет ли он попрощаться с дедушкой. Посмотрев на гроб, Дэвид, кажется, в первый раз понял связь между этой странной церемонией и своим дедом. Осознав, что он больше никогда его не увидит, мальчик уткнулся лицом в плечо Анны и заплакал. Она прижала сына к себе. Не надо его торопить. Пусть выплачется.
Наконец Дэвид поднял голову и вытер рукой нос.
– Пойдем? – спросила Анна.
– Может, пообедаем в «Макдоналдсе»?
Улыбнувшись сквозь слезы, Анна согласилась, что это хорошая мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– И это натравило на нас погоню.
– Это спасло твою шкуру! – с заднего сиденья крикнула Конни. – Он целился в тебя, ничтожество. Кроме того, не я виновата в том, что за нами погоня. Ты сам первый пролил кровь, когда убил того байкера. И этот жующий сопли придурок тоже убил.
Карл искоса посмотрел на Сесила.
– Кажется, братец, единственный, кто никого не убил, – это ты. Вот так и уходят от ответственности, верно?
Сесил нажал на тормоза, и машина остановилась прямо посередине дороги. Это, правда, не представляло никакой опасности. По этой полосе щебенки, вьющейся среди густых сосновых лесов, никто не ездил. Дорога едва ли имела название или номер и наверняка не значилась на какой-либо карте. Как шутил Сесил, приготовленное им убежище спрятано в такой чащобе, что туда едва проникает солнечный свет.
Теперь ему было не до шуток. Остановив машину, оскорбленный Сесил потребовал у Карла объяснений.
– Я имею в виду, что каждый раз, когда у нас что-то не ладится, мне приходится стрелять, чтобы поправить дело, – презрительно бросил Карл и снова повернулся к Конни: – Донжуан когда-нибудь рассказывал тебе, как он обделался в Аркадельфии?
– У меня случилась осечка! – высоким, тонким голосом воскликнул Сесил.
– Это ты мне так говорил, а давая показания на суде, признался, что, когда тот тип пришел тебя брать, ты не смог нажать на спусковой крючок.
– Мне так велел мой адвокат. Он заставил меня это сказать, Карл. У тебя был тот пламенный либерал-янки с косичкой – что, сильно тебе помогли его высокие идеалы? Мой посоветовал мне изобразить раскаяние, и я так и сделал.
– Ну а я склонен верить тому, что ты говорил в суде. Стало быть, милый братец, ты отъявленный трус.
Повернувшись на сиденье, Сесил схватил Карла за горло. Карл ткнул стволом пистолета в живот Сесилу.
– Вы что, с ума сошли? – закричала Конни.
Сесил откинулся назад, задыхаясь и потирая живот. Засмеявшись, Карл повесил пистолет обратно на пояс, затем перегнулся и сжал ладонями покрасневшее лицо Сесила.
– Я тебя просто испытывал, старший брат. Хотел увидеть, есть ли у тебя порох в пороховницах. Бог свидетель – я доволен. Как ты на меня набросился! Ты видел это, Майрон?
– Нуда, Карл.
– Он помог бы нам в Такере справиться с этими подлыми ниггерами, верно, Майрон?
– Конечно, Карл.
– Вы все психи, вот что! – фыркнула Конни. Но она тоже смеялась, видя, что пар выпущен. – Полные психи!
Карл слегка похлопал Сесила по щеке:
– Ты в порядке, Сес?
Сесил все еще пытался выровнять дыхание, но, чтобы не разочаровывать Карла, подал знак, что с ним все хорошо.
– Тогда снова заводи эту колесницу и правь, старший братец, правь. Быстрее вези меня в свою хижину, чтобы я мог избавиться от этой проклятой одежды. В том, что касается моды, у нас с покойным Г.Р. Бейли разные вкусы.
– Кто такой Г. Р. Бейли?
– Это все в прошлом. И он, и его старушка, и ее толстенькая сестра, – сказал Карл. – Собственно, черт с ним, с прошлым. Меня интересует только будущее. Нам много чего надо сделать, Сес. И чем быстрее, тем лучше. Господи, как хорошо снова вернуться к делу!
– Разумеется, Карл, – прохрипел Сесил. – Чертовски здорово, что братья Херболд опять вместе.
Карл повернулся к Конни:
– Я проголодался. Ты умеешь готовить?
– Жри дерьмо и помирай!
Снова засмеявшись, он хлопнул Сесила по плечу.
– Не зря она тебе понравилась!
Нигде так не соблюдаются традиции, как в том, что касается смерти. Даже если усопший был не в ладах с богом и людьми, все необходимые церемонии неуклонно выполняются. Смерть Делрея Корбетта не осталась не замеченной той общиной, в которой он жил.
На следующее утро после его кончины местная газета поместила некролог, составленный по сведениям, которые от имени Анны предоставила Марджори Бейкер. Церковная благотворительная комиссия позаботилась о продуктах. Этим занимались леди, на которых, как предполагала Анна, просто пал жребий. Чувствуя себя неловко из-за того, что разговаривают с человеком, который не может им ответить, они приехали в дом с тортами, кастрюлями, тарелками с окороком и жареными цыплятами и, посидев немного для приличия, удалились.
Делрей был похоронен без всякой помпы между его женой и сыном. На похороны пришли только старики, но эти старики помнили об инциденте с Пэтси Маккоркл и о роли, которую сыграли в этом деле неисправимые пасынки Делрея, так что возложенная на него вина за их поведение не покинула Делрея даже после смерти.
За свою жизнь он приобрел очень мало настоящих друзей, которых к тому же в последние годы избегал, устроив себе добровольную ссылку. Поэтому на погребальную службу пришло немного народу и еще меньше проследовало за гробом на кладбище.
Сидя под навесом вместе с Дэвидом, Анна смотрела на горстку пришедших проститься с Делреем. Его партнеры по домино все были здесь. Анна с удивлением узнала одного из друзей Дина, который был шафером у них на свадьбе и которого она после смерти Дина ни разу не видела.
Когда умер Дин, она решила, что ради Делрея надо поддерживать отношения с друзьями мужа, которые тоже переживали потерю. Но вскоре она поняла, что Делрей усматривает в них угрозу. Кроме того, что он вообще их избегал, поскольку они напоминали ему о сыне, он не желал видеть их в обществе Анны, поскольку каждого из них рассматривал как потенциального поклонника и соответственно своего соперника.
Марджори Бейкер была единственной подругой, которую Анна могла пригласить на похороны. Даже Джек Сойер не пришел. Он отказался, пояснив, что принесет больше пользы, работая на ранчо, и еще сослался на то, что у него нет подходящей одежды. Однако Анна не знала, действительная это причина или только предлог. Большой разницы она все равно не видела.
Закончив свою речь, священник закрыл Библию и подошел к Анне:
– Я буду молиться за вас и Дэвида.
С помощью Марджори она поблагодарила его, и на этом все кончилось.
Во время обеих церемоний Дэвид выглядел очень серьезным и неестественно спокойным, его бьющая через край энергия куда-то пропала. Вероятно, его ошеломили незнакомые тихие голоса, органная музыка, цветы, приглушенный свет и гроб, пахнущий желтыми хризантемами.
Встав рядом с ним на колени, Анна сказала сыну, что им пора уходить, и спросила, не хочет ли он попрощаться с дедушкой. Посмотрев на гроб, Дэвид, кажется, в первый раз понял связь между этой странной церемонией и своим дедом. Осознав, что он больше никогда его не увидит, мальчик уткнулся лицом в плечо Анны и заплакал. Она прижала сына к себе. Не надо его торопить. Пусть выплачется.
Наконец Дэвид поднял голову и вытер рукой нос.
– Пойдем? – спросила Анна.
– Может, пообедаем в «Макдоналдсе»?
Улыбнувшись сквозь слезы, Анна согласилась, что это хорошая мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100