После этого полицейский принялся разговаривать по телефону, умышленно не замечая Анну. Анна вышла, волоча за собой упирающегося Дэвида. На улице было очень жарко, но она долго стояла на тротуаре, решая, что предпринять дальше.
Для Джека Сойера она как будто ничего сейчас сделать не могла. Дэвид хныкал и капризничал.
Надо его чем-то развлечь. Сходить в кино? Она посмотрела на часы. Даже для дневного сеанса еще слишком рано. Пойти пообедать? Тоже не время.
Нерешительно глядя по сторонам, Анна вдруг обнаружила нечто такое, что сразу привлекло ее внимание. Конечно, она видела эту вывеску и раньше, но сейчас ее повлекло туда словно магнитом. Дернув за руку Дэвида, она быстро двинулась по тротуару.
В магазине было тихо и прохладно. Все время косясь на Дэвида, которому могло прийти в голову потрогать что-нибудь из дорогостоящего оборудования, Анна подошла к прилавку, на котором лежали фотоаппараты и линзы нового поколения.
Магазин открылся несколько лет назад. Анна часто проходила мимо, но до сих пор не позволяла себе войти внутрь, боясь, что не устоит перед искушением. Все, на что она решалась, – это бросить короткий взгляд на витрины.
В Блюэре фототоварами торговал только один магазин, поэтому выбор здесь был широким и стоили эти товары недешево. Анне страстно хотелось испытать в действии фотоаппараты, лежавшие под стеклом в витринах, но она знала, что они ей явно не по карману. Пока она не сможет своими фотографиями заработать какие-то деньги, придется довольствоваться устаревшим оборудованием.
Поэтому единственное, что она купила, – это несколько рулонов черно-белой пленки и недавно изданную книгу по технике фотографирования.
– …придется отправить эту пленку на проявку, – сказал мужчина за кассой. Анна не разобрала его первые слова. – Теперь в Блюэре нигде нельзя проявить черно-белую пленку.
Она кивнула.
– Кажется, я вас раньше здесь не видел. Я знаю почти всех своих покупателей.
Анна подозвала Дэвида и знаками попросила его объяснить мужчине, что она глухонемая. В отличие от многих других владельца магазина это не смутило и не оттолкнуло. Напротив, на его лице появилась широкая улыбка.
– Как вас зовут? Вы, случайно, не Анна Корбетт? Удивившись, она улыбнулась и протянула ему руку.
– Пит Нолен, – произнес он, улыбаясь от уха до уха, и пожал ее руку. – Это просто замечательно! Всегда хотел с вами встретиться и не думал, что такая возможность представится. Идите сюда!
Обойдя прилавок, он провел ее к стене, где висело несколько десятков фотографий в рамках.
– Вот она! Смотрите! – Он постучал по черно-белой фотографии, в которой Анна сразу же узнала одну из своих ранних работ.
Убедившись, что она видит его губы, Нолен пояснил:
– Примерно год назад я попытался продать колледжу кое-какое новое оборудование. На стене там висела вот эта работа, и я еще подумал, что она превосходна. Я спросил у профессора, знает ли он фотографа, и он рассказал мне о вас. О том, что вы глухая и все такое прочее. Он сказал – очень жаль, что вы оставили колледж, потому что в вашем мизинце больше таланта, чем у большинства его студентов, вместе взятых. Пришлось его уговаривать, но в конце концов он отдал мне этот снимок.
Мужчина с явным одобрением посмотрел на фото. Там на фоне закатного неба был изображен старый деревенский дом. Снимок казался бы зловещим, если бы не проникающий через все окна и отражающийся от веранды солнечный свет.
– Для меня это напоминание о детстве, потому что я вырос на ферме, где был точно такой же дом. Я сразу повесил снимок на стену. Люди его замечают. Знаете, фото никого не оставляет равнодушным. Я мог бы его сто раз продать, но это моя единственная работа Анны Корбетт, и я не хочу с ней расставаться. Вам надо еще снимать.
Она подняла пакет с покупками и слегка его встряхнула. Поняв ее намек, он улыбнулся еще шире.
– Вот и хорошо! Когда вы сделаете снимки, я бы хотел на них посмотреть. – Он вытащил из бумажника визитную карточку. – Там есть мои телефоны. Рабочий и домашний. Если понадобятся какие-то фотоматериалы, звоните мне. Или если захотите просто поговорить о фотографии – милости просим. Я ужасно рад, что наконец познакомился с вами, миссис Корбетт.
Эмори Ломаке рыгнул, скомкал белую бумажную салфетку и бросил ее на кучу костей, которые совсем недавно принадлежали молочному поросенку.
– Ну что, не обманул я вас? Этот парень знает толк в ребрышках!
Вместе с Эмори в кабинке сидели трое – Коннот и два его вице-президента. Сам Коннот с одним из своих заместителей сидел напротив Ломакса, другой зам располагался рядом с Эмори.
Все согласились с тем, что барбекю получилось действительно неплохое. Играя роль хозяина, Эмори подал знак официантке и заказал еще пива. Обычно он не пил ничего крепче холодного чая, но сегодня был особый случай. Пиво, собственно, не относилось к числу изысканных напитков – не то что разное там мартини, к которому, наверное, привыкли гости. Тем не менее барбекю полагается употреблять с пивом, а Эмори специально привел их в лучшее заведение в восточном Техасе из всех, где готовят барбекю.
Воротилы прилетели из Хьюстона на принадлежащем компании шикарном самолете – вроде того, на котором мотался по Европе злодей из фильма о Джеймсе Бонде. Эмори встретил их на муниципальном аэродроме округа Блюэр, который представлял собой небольшую полянку посреди пастбища – только без коров. Здесь не было ничего, кроме покореженной взлетной полосы, проржавевшего металлического ангара и покосившейся конторы с парой топливных насосов.
– Это надо переделать в первую очередь, – заметил Эмори, провожая прибывших к машине – предмету своей гордости, красавцу «Ягуару». – Как только наступит этап номер один, нам надо будет сразу модернизировать этот аэропорт для прилетающих сюда на выходные. Как вы считаете?
Посмотрев на Коннота, оба вице-президента одновременно молча кивнули, словно пара марионеток. Они все время были молчаливыми и неразговорчивыми, но Эмори это не обескураживало. Он понимал, что так положено. Именно так большие люди ведут дела. Это урок, который ему тоже следует усвоить.
Теперь, когда гости покончили с едой, Эмори почувствовал их нетерпение. Коннот стал часто поглядывать на свои украшенные бриллиантами наручные золотые часы. Поэтому, как только официантка поставила на стол четыре бутылки холодного пива, Эмори приступил к делу.
– Все под контролем. Делрей не мог выбрать лучшего времени для того, чтобы умереть. – Гости заулыбались. – При всем моем уважении к покойному.
– А как насчет миссис Корбетт? – поинтересовалась одна из марионеток. – Она унаследовала ранчо?
– Да, унаследовала.
– Разве это не проблема? – спросил Коннот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Для Джека Сойера она как будто ничего сейчас сделать не могла. Дэвид хныкал и капризничал.
Надо его чем-то развлечь. Сходить в кино? Она посмотрела на часы. Даже для дневного сеанса еще слишком рано. Пойти пообедать? Тоже не время.
Нерешительно глядя по сторонам, Анна вдруг обнаружила нечто такое, что сразу привлекло ее внимание. Конечно, она видела эту вывеску и раньше, но сейчас ее повлекло туда словно магнитом. Дернув за руку Дэвида, она быстро двинулась по тротуару.
В магазине было тихо и прохладно. Все время косясь на Дэвида, которому могло прийти в голову потрогать что-нибудь из дорогостоящего оборудования, Анна подошла к прилавку, на котором лежали фотоаппараты и линзы нового поколения.
Магазин открылся несколько лет назад. Анна часто проходила мимо, но до сих пор не позволяла себе войти внутрь, боясь, что не устоит перед искушением. Все, на что она решалась, – это бросить короткий взгляд на витрины.
В Блюэре фототоварами торговал только один магазин, поэтому выбор здесь был широким и стоили эти товары недешево. Анне страстно хотелось испытать в действии фотоаппараты, лежавшие под стеклом в витринах, но она знала, что они ей явно не по карману. Пока она не сможет своими фотографиями заработать какие-то деньги, придется довольствоваться устаревшим оборудованием.
Поэтому единственное, что она купила, – это несколько рулонов черно-белой пленки и недавно изданную книгу по технике фотографирования.
– …придется отправить эту пленку на проявку, – сказал мужчина за кассой. Анна не разобрала его первые слова. – Теперь в Блюэре нигде нельзя проявить черно-белую пленку.
Она кивнула.
– Кажется, я вас раньше здесь не видел. Я знаю почти всех своих покупателей.
Анна подозвала Дэвида и знаками попросила его объяснить мужчине, что она глухонемая. В отличие от многих других владельца магазина это не смутило и не оттолкнуло. Напротив, на его лице появилась широкая улыбка.
– Как вас зовут? Вы, случайно, не Анна Корбетт? Удивившись, она улыбнулась и протянула ему руку.
– Пит Нолен, – произнес он, улыбаясь от уха до уха, и пожал ее руку. – Это просто замечательно! Всегда хотел с вами встретиться и не думал, что такая возможность представится. Идите сюда!
Обойдя прилавок, он провел ее к стене, где висело несколько десятков фотографий в рамках.
– Вот она! Смотрите! – Он постучал по черно-белой фотографии, в которой Анна сразу же узнала одну из своих ранних работ.
Убедившись, что она видит его губы, Нолен пояснил:
– Примерно год назад я попытался продать колледжу кое-какое новое оборудование. На стене там висела вот эта работа, и я еще подумал, что она превосходна. Я спросил у профессора, знает ли он фотографа, и он рассказал мне о вас. О том, что вы глухая и все такое прочее. Он сказал – очень жаль, что вы оставили колледж, потому что в вашем мизинце больше таланта, чем у большинства его студентов, вместе взятых. Пришлось его уговаривать, но в конце концов он отдал мне этот снимок.
Мужчина с явным одобрением посмотрел на фото. Там на фоне закатного неба был изображен старый деревенский дом. Снимок казался бы зловещим, если бы не проникающий через все окна и отражающийся от веранды солнечный свет.
– Для меня это напоминание о детстве, потому что я вырос на ферме, где был точно такой же дом. Я сразу повесил снимок на стену. Люди его замечают. Знаете, фото никого не оставляет равнодушным. Я мог бы его сто раз продать, но это моя единственная работа Анны Корбетт, и я не хочу с ней расставаться. Вам надо еще снимать.
Она подняла пакет с покупками и слегка его встряхнула. Поняв ее намек, он улыбнулся еще шире.
– Вот и хорошо! Когда вы сделаете снимки, я бы хотел на них посмотреть. – Он вытащил из бумажника визитную карточку. – Там есть мои телефоны. Рабочий и домашний. Если понадобятся какие-то фотоматериалы, звоните мне. Или если захотите просто поговорить о фотографии – милости просим. Я ужасно рад, что наконец познакомился с вами, миссис Корбетт.
Эмори Ломаке рыгнул, скомкал белую бумажную салфетку и бросил ее на кучу костей, которые совсем недавно принадлежали молочному поросенку.
– Ну что, не обманул я вас? Этот парень знает толк в ребрышках!
Вместе с Эмори в кабинке сидели трое – Коннот и два его вице-президента. Сам Коннот с одним из своих заместителей сидел напротив Ломакса, другой зам располагался рядом с Эмори.
Все согласились с тем, что барбекю получилось действительно неплохое. Играя роль хозяина, Эмори подал знак официантке и заказал еще пива. Обычно он не пил ничего крепче холодного чая, но сегодня был особый случай. Пиво, собственно, не относилось к числу изысканных напитков – не то что разное там мартини, к которому, наверное, привыкли гости. Тем не менее барбекю полагается употреблять с пивом, а Эмори специально привел их в лучшее заведение в восточном Техасе из всех, где готовят барбекю.
Воротилы прилетели из Хьюстона на принадлежащем компании шикарном самолете – вроде того, на котором мотался по Европе злодей из фильма о Джеймсе Бонде. Эмори встретил их на муниципальном аэродроме округа Блюэр, который представлял собой небольшую полянку посреди пастбища – только без коров. Здесь не было ничего, кроме покореженной взлетной полосы, проржавевшего металлического ангара и покосившейся конторы с парой топливных насосов.
– Это надо переделать в первую очередь, – заметил Эмори, провожая прибывших к машине – предмету своей гордости, красавцу «Ягуару». – Как только наступит этап номер один, нам надо будет сразу модернизировать этот аэропорт для прилетающих сюда на выходные. Как вы считаете?
Посмотрев на Коннота, оба вице-президента одновременно молча кивнули, словно пара марионеток. Они все время были молчаливыми и неразговорчивыми, но Эмори это не обескураживало. Он понимал, что так положено. Именно так большие люди ведут дела. Это урок, который ему тоже следует усвоить.
Теперь, когда гости покончили с едой, Эмори почувствовал их нетерпение. Коннот стал часто поглядывать на свои украшенные бриллиантами наручные золотые часы. Поэтому, как только официантка поставила на стол четыре бутылки холодного пива, Эмори приступил к делу.
– Все под контролем. Делрей не мог выбрать лучшего времени для того, чтобы умереть. – Гости заулыбались. – При всем моем уважении к покойному.
– А как насчет миссис Корбетт? – поинтересовалась одна из марионеток. – Она унаследовала ранчо?
– Да, унаследовала.
– Разве это не проблема? – спросил Коннот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100